Ознакомительная версия.
— Ладно, там посмотрим, как ты ими владеешь, — заключил Лавров. — Ну что, готово? Я весь внимание.
— Вот, смотри, — предложил Анисимов.
Лавров придвинулся к экрану компьютера. Перед ним был сделанный из космоса снимок большой территории. Сразу бросалось в глаза обилие гор и пустынь; леса, как и населенные пункты, встречались редко. На севере и востоке виднелось море, в него глубоко вдавался огромный полуостров.
— Это северная часть Сомали, район Африканского Рога, так называемый Пунтленд, — начал объяснения Анисимов. — Именно там находятся пиратские базы Эйль, Босасо, Харардере и действует большинство пиратов, поэтому этот район страны нас прежде всего и интересует. Сомали, как единое государство, не существует с середины 90-х годов прошлого века, оно фактически распалось на четыре части. На северо-западе — вот здесь, видишь? — основали государство Сомалиленд, которое объявило о своей независимости. Есть сведения, что его уже признали ряд африканских стран; в частности, в столице Сомалиленда городе Харгейса действует посольство Эфиопии. И не случайно: только в этой части Сомали есть что-то, похожее на нормальную жизнь. Там существует своя финансовая система, работают магазины и банки, людей защищает полиция. Туда даже туристы ездят! К востоку от Сомалиленда расположен этот самый Пунтленд, южнее расположены центральные штаты страны Галгудуд, Хиран и Бенадир. Ну а юг страны контролируют исламисты из Союза исламских судов.
— А правительства что, совсем нет, что ли? — удивился Лавров.
— Почему же, есть. Существует признанное ООН переходное правительство. Есть и президент, и премьер-министр, и министерства. Но они контролируют только саму столицу страны Могадишо. И то лишь с помощью межафриканских сил, состоящих из войск Уганды и Бурунди. При этом столица окружена войсками исламистов, которые то и дело ее обстреливают. Президентом Сомали является…
— Погоди, я вот что не понял, — перебил его Лавров, — пираты и исламисты — это не одно и то же?
— Нет, это разные группировки. Дело обстоит как раз наоборот: Пунтленд, контролируемый пиратами, поддерживает переходное правительство, можно сказать, является его базой. В ООН надеются, что со временем на базе Пунтленда сложится новое сомалийское государство и гражданская война, наконец, закончится.
— Как все запущено… — покачал головой Лавров.
— В Сомали все очень сложно, — подтвердил Анисимов. — Я еще не сказал, что все эти отделившиеся части страны сами не являются чем-то единым: их тоже раздирает внутренняя борьба, там полно разных группировок, которые то заключают союзы, то их разрывают. Я уж не буду тебя грузить, перечислять все эти «независимые республики» и альянсы.
— То есть опереться на кого-то, чтобы навести порядок и установить в стране мир, нельзя, — заключил Лавров.
— Такие попытки были, — объяснил Анисимов. — Но все кончились безрезультатно. В 1991–1992 годах в Сомали проводилась международная операция «Возрождение надежды» — ООН оказывала помощь населению, пострадавшему от сильной засухи и голода. Операция прошла вроде успешно, и американцы пытались ее развить, закрепить свое влияние. Но в октябре 1993 года подразделение их спецназа попало в засаду в Могадишо; погибли сразу 18 человек. В Штатах начались протесты — там еще не забыли Вьетнам. Пришлось им вывести свои войска. Позже они еще раз попытались вмешаться в события, опираясь на подкупленных ими полевых командиров, но снова потерпели неудачу: исламисты полностью их разбили. После этого главной силой попыталась стать Эфиопия, которая ввела в Могадишо свои войска, чтобы поставить у власти свое правительство. Это им удалось, но как только эфиопские войска ушли, исламисты тут же разбили их ставленников. Теперь там действует, как я уже говорил, переходное правительство, которое опирается на межафриканские силы. Но соседние страны тоже не хотят глубоко ввязываться в конфликт. Так что новых претендентов на то, чтобы установить в Сомали единую власть, пока не видно.
— То есть американские сторонники там есть, эфиопские тоже имеются, а наших, что же, никого разве нет? — спросил Лавров.
— В свое время в Сомали было полно наших сторонников, — принялся объяснять Анисимов. — И самым главным был генерал Сиад Барре. В 1969 году он совершил переворот и провозгласил себя президентом. Он заявил, что будет строить в Сомали социализм «с африканским лицом». Советский Союз оказывал ему большую помощь. Там в то время работали несколько тысяч наших специалистов, много сомалийцев учились в советских вузах. Эти люди и сейчас живут в стране, и есть вероятность их встретить. Но их очень мало.
— И чем же кончилась эта дружба «с африканским лицом»? — заинтересовался Лавров.
— Кончилась она в 1977 году, когда Барре внезапно напал на Эфиопию, — объяснил Анисимов. — Решил отнять у нее провинцию Огаден, населенную сомалийскими племенами. Советское руководство оказалось перед непростым выбором: надо было решать, кого поддерживать — эфиопского руководителя Хайле Мариама, который тоже был нашим человеком, или сомалийца Барре. И хотя к тому времени у нас уже была своя военная база в Сомали, в порту Бербера, руководство СССР решило встать на сторону Эфиопии. И, как показали дальнейшие события, это было правильное решение: Барре восстановил против себя все население страны, его свергли, и после этого в Сомали наступил хаос.
— Ладно, с политикой мы вроде разобрались, — заключил Лавров. — Теперь давай расскажи про жизнь сомалийцев: какая там природа, язык, обычаи… еда, питье… Ну, и про пиратов поподробнее — все-таки нам с этими ребятами придется дело иметь.
— Хорошо, давай про жизнь, — согласился Александр. — Начнем с природы. О юге страны я говорить не буду — там нам, по всей видимости, работать не придется. Наш район — Пунтленд. Он представляет собой в основном плато высотой 500-1500 метров, на котором находится африканская саванна. Лучше всего сравнить саванну с нашей степью: сухо, рек нет совсем, изредка встречаются ручьи и колодцы. Растут отдельные группы деревьев, много кустарников — акации, тамариск, молочай…
— Молочай — кустарник? — удивился Лавров.
— Да, и довольно крупный, до полутора метров высотой.
— То есть есть где укрыться? — уточнил майор.
— Да, в саванне можно укрыться, — подтвердил Анисимов. — И еду можно раздобыть — там довольно много животных: антилопы разных видов, зебры, жирафы… Но есть и хищники: львы, леопарды, гиены, шакалы. Много птиц. Вот чего в саванне постоянно не хватает, так это воды. Поэтому там почти нет постоянных поселений, а кочевники в основном занимаются скотоводством.
— А что это за люди — сомалийцы?
— Это типичные африканцы, близкие к эфиопам. Довольно высокие, гибкие. Быстро бегают, очень выносливые. Говорят на сомалийских языках с развитой системой тонов и гармонией гласных…
— Нет, про гармонию не надо, — попросил Лавров. — Все равно я в этом ни бельмеса не понимаю. Ты мне главное скажи: ты этот язык знаешь?
— В сомалийском языке существует пять основных диалектов, — отвечал Саша. — Я свободно говорю на двух, остальные понимаю. Ну, и на арабском, естественно, — он тоже там весьма распространен.
— Вот это хорошо, — одобрил Лавров. — А то, как я понимаю, на поддержку местного населения нам рассчитывать не приходится. Бесполезно надеяться, что какой-нибудь негр преклонных годов захочет нам помогать и укажет тайную тропу в пиратское гнездо?
— Нет, на это рассчитывать не стоит, — подтвердил Анисимов. — В Пунтленде все поддерживают пиратов, считают их героями. И это понятно: в разоренной стране они единственные, кто добывает деньги. Причем огромные для Сомали: только в 2008 году пираты получили в качестве выкупа за захваченные суда свыше 30 миллионов долларов. Для Сомали это астрономическая сумма! И не все эти деньги остаются у экипажей пиратских лодок: они покупают товары, оплачивают разные услуги, часть денег дают родственникам, и средства перетекают к остальному населению пиратских городков и даже жителям саванны. Поэтому мы не найдем среди них союзников.
— Ладно, обойдемся и без них, — заявил Лавров.
— Правда, в Сомали, как и в других странах Африки, встречаются люди, окончившие еще советские вузы, — добавил Анисимов. — Ну, я тебе об этом уже говорил. Это врачи, учителя, инженеры… Даже Салат Хассан, бывший президент Сомали, был таким выпускником. Но далеко не все они испытывают симпатию к нашей стране. А даже если и так, то ничем этого не проявят.
— Значит, будем рассчитывать только на себя, — заключил Батяня. — Кстати, а где остальные из нашей группы, ты не в курсе?
— Я знаю, что наверняка должен присоединиться старлей из ГРУ, — отвечал Анисимов. — Его сейчас нет в Москве, он на Кавказе. Мне говорили, что он отличный сапер и подрывник. Возможно, будет еще один старший лейтенант — он, как и ты, десантник.
Ознакомительная версия.
