– Ну, я так поняла, бабу вашего Петровича!
– Марину Дягилеву? Да ты что! – Полыхаев так и сел. – Эх, бляха-муха!
Он покрутил головой, печально усмехаясь, посматривая на мирно спящего племянника Сашку.
– Да, учудил-таки наш Петрович! – сказал наконец он. – Мы с братвой все спорили, грохнет он ее или не грохнет. Я теперь двести баксов должен, между прочим.
– Думали, не станет убивать ее? – спросила Юлька.
– Ну да! – Полыхаев снова покачал головой. – Он ведь размазня в сущности, наш Петрович. И над этой бабой трясся, как над персидской княжной. Все, что она ни попросит, все ей делал. А она на него плевать хотела.
– Он ей еще акции «Флорета» подарил! – сказала Юлька.
– Точно, подарил, – согласился Полыхаев. – И она кучу денег за эти акции получила. А кстати сказать, ты откуда про это знаешь? – вдруг встрепенулся он.
– Да Леха-киллер мне все разболтал!
– А, Леха, – Полыхаев кивнул. – Дружка его сынок. Дружка менты грохнули, вот сынка его Петрович взял себе на воспитание.
– Стрелять научил?
– Да нет. – Полыхаев ухмыльнулся. – Стрелять Леха в армии научился.
– Петрович, наверное, сам стрелять-то не умеет.
– Вот это уже ближе к истине. – Полыхаев кивнул. – Петрович у нас, говорю же, пентюх. Сколько раз говорил ему: не ввязывайся в аферы, сожрут тебя! Там вон какие акулы миллионами ворочают. Так нет, все куда-то лезет. И точно, связался он с «Флоретом», ухнул туда все деньги, а афера-то прогорела, от налоговой полиции едва отвертелся. В мошенничестве его обвинили. А он еще акции этой бабе подарил!..
– Леха говорит, акции теперь у него…
– Вытащил их у нее все-таки? – Полыхаев радостно встрепенулся. – Ну, молодец! Тогда можно считать, Петрович выпутался из этой истории.
– Зато теперь вы влипли, – сказала Юлька. – Ваш джип засветился у ментов.
– А! Да ну, это мелочи! – Полыхаев беспечно махнул рукой. – Номера, я так понимаю, они сменили, не с моими же ездили. – Конечно! – подтвердила Юлька.
– Ну вот, значит, бояться нечего. Сейчас мы номера вновь прикрутим, заднее стекло обратно вставим…
Полыхаев стал подыскивать среди разбросанных на земле нужный гаечный ключ, затем принялся прикручивать номера. Юлька пошла вперед, осмотреть передний буфер машины. Он выглядел не слишком поврежденным, видимо, был сделан из крепкой стали, почти не помят, только поцарапан, частицы красной троллейбусной краски пристали к нему.
– Это ничего! – сказал Полыхаев, подходя к ней. – Хрен с ней, с царапиной. Буфер сам потом заменю, когда время будет.
Полыхаев потер буфер рукой, очищая его от краски. Потом отправился вставлять заднее стекло – это оказалось делом недолгим. После собрал валявшиеся на земле инструменты, сложил их в багажник джипа.
– Этого давай в домик внесем, – сказал Полыхаев, кивая на спящего Сашку. – А то еще простудится здесь на хрен – не лето ведь теперь.
Воздух под утро и впрямь заметно посвежел, Юлька чувствовала, как от стояния на одном месте у нее стынут руки и противный озноб пробегает время от времени по спине. Полыхаев взял Сашку под мышками, Юлька за ноги, вдвоем он затащили его в дом. Бросив прямо на грязный дощатый пол какие-то тряпки, уложили туда Сашку, и тот свернулся тут же калачиком, продолжая спать.
– Ну, я поехал, – сказал Полыхаев. – Спасибо, что позвонила. Если б не ты, и правда влип бы я с этими олухами в историю.
Цвет неба из черного становился светло-синим, ущербный круг почти полной луны и окружающие ее звезды стали белесыми, молочно-белого цвета, почти не различались на фоне светлеющего неба, в восточной части которого пылала багрово-красная полоска зари. Полыхаев завел мотор джипа и задом осторожно выехал со склада. Развернулся, хотел поехать вперед, но тут Юлька услышала приближающийся мотор другой машины. И не только шум мотора – Юлька видела, как полыхнули за забором отблески разноцветных огней милицейской мигалки, оглушительно взвыла на одно мгновение включенная сирена. И голос через громкоговоритель произнес:
– Водитель черного джипа, остановитесь!
«Все-таки они его сцапали!» – подумала в ужасе Юлька, и первая ее мысль была: бежать. Но забор вокруг склада высоченный, увитый колючей проволокой, а сразу за ним начинались крохотные садики жителей деревни. Выглянув осторожно за ворота, Юлька убедилась, что милицейский «уазик» остановился совсем рядом, и покинуть склад незамеченной ей не удастся. Всякая попытка сделать это вызовет лишние подозрения. Нет, бежать ей некуда, это ясно. И похоже, она-таки по уши увязла в этой истории, будет расхлебывать ее вместе с остальными.
Она еще немного понаблюдала, как выбрались из милицейской машины двое ментов и направились к джипу, как Полыхаев, разъяренный, что его задержали, тоже выбрался им навстречу и яростно хлопнул дверью своей машины… Потом решила вернуться в дом. Полыхаев мог сколь угодно ругаться с патрульными ментами, но, если его джип засветился, они не оставят его в покое, пока не выяснят все, что им нужно.
В домике Юлька уселась на край раскладушки – та оглушительно заскрипела, спавший на ней Леха проснулся.
– Ты чего не спишь? – спросил он как-то по-домашнему мягко.
– Менты приехали.
– Да? Где? – Леха подскочил. – Где они? Куда приехали?
Не стесняясь присутствия Юльки, Леха-киллер голый выскочил из постели и подбежал к окну.
– Япона мать! А где джип?
– Полыхаев его увел.
– Полыхаев был здесь?
– Конечно! – Юлька отвечала спокойно и устало. – Поставил свои номера, новое стекло. А стал выезжать из ворот, тут менты как из-под земли выскочили, сцапали его. Вон он стоит, с ними объясняется.
– Ах ты, ядрена вошь! – Леха подскочил к своей разбросанной на полу одежде, стал торопливо одеваться. Юлька безразлично и устало следила за ним. – Блин, это они сейчас сюда припрутся, надо братву будить!
Леха полуодетый подскочил к столу, стал трясти Петровича за плечо.
– Вставай, хозяин, менты пришли!..
Тот поднял голову, посмотрел тупо, сказал:
– У, блин!.. Ну их всех на хрен!.. – и вновь уронил голову на стол.
Но Леха бесцеремонно вырвал из-под Петровича стул, тот с размаху шлепнулся на пол, взвыл от боли, яростно заматерился. Но Леха, не слушая потока проклятий из уст хозяина, двинул ему пинком под зад, заорал над ухом:
– Вставай, ты, дятел лысый! Сейчас менты по твою душу придут!
В углу завозился на куче тряпья Сашка, пробормотал спросонья:
– Ну, дайте же поспать, собаки хреновы!..
Юлька подошла к окну, глянула наружу. В воротах показались двое милиционеров, и Полыхаев, раздраженный и злой, между ними. Вся троица направлялась к домику.
– Тихо, они идут! – объявила Юлька. Леха тут же сник, устало опустился на стул.
– Ну, блин, влипли, – сказал он, качая головой.
– Не бойся, я автомат и фальшивые номера на склад убрала! – сказала Юлька.
– Да? – глаза Лехи блеснули. – Ну, это ты хорошо сделала.
– Говорить будем, что это он меня снял, – сказала Юлька, кивая на продолжавшего спать Сашку. – Вроде как для себя. Приехал сюда на своем джипе вместе с Петровичем, потом оба напились и заснули.
– Лучше, чтобы джип вообще в наших речах не фигурировал, – сказал Леха. – Скажем, не было у нас такой машины.
– Не выйдет, – сказала Юлька. – Менты видели, как Полыхаев выезжал из ворот. Да и девочки с Большой Казачьей улицы видели, в какую машину я садилась вчера вечером, наверняка смогут вспомнить.
Юлька хотела еще что-то сказать, но тут в дверь постучали резким, уверенным стуком. После чего дверь сразу же отворилась и в домик вошли двое милиционеров и Полыхаев.
– Так, милиция, Волжский РОВД! Где у вас тут свет включается?
То, чего не могли сделать крики и пинки Лехи, спокойный и уверенный тон милиционеров сделал в одно мгновение. Спавшие на полу Петрович и Сашка подскочили и стали очумело озираться по сторонам. Юлька повернула выключатель на стене, и в вспыхнувшем внезапно ярком электрическом свете их рожи выглядели особенно комичными, бессмысленными, глупыми.
– Так, документы у всех присутствующих можно посмотреть?
Юлька послушно полезла в сумочку, извлекла оттуда паспорт. Отправляясь на работу, она обязательно брала его с собой. Леха полез в карман своего пиджака, висевшего на стене на гвозде. Сашка, помотав спросонья башкой, вытащил права. Один только Петрович неподвижно сидел на полу, бессмысленно глядя на окружающих.
– Вам особое приглашение нужно? – Один из милиционеров остановился над ним.
– Нет… документов… – выдавил из себя Петрович, икнул и повесил голову.
Милиционер обошел Петровича сзади, взял его под мышки, легко, как ребенка, поднял и усадил на стул. Полыхаев стоял, криво улыбаясь, засунув руки в карманы и глядя в потолок. Милиционер поочередно просматривал документы присутствующих. Последним он подошел к Сашке, долго и внимательно рассматривал его права, потом сказал:
