— Что-что там с Dr. Oban?
— Выпустил диск Hello Africa, завтра подписывает в фан-клубе.
— В каком клубе?
— Помнишь, мы заходили в кондитерскую, которую он купил на бабки от пластинок? Там еще афганец и индиец подают восточные сладости?
В голове раздался звоночек. Оперработник вспомнил то заведение и плакат с концерта, который «Шведская помощь» организовала в пользу афганских беженцев. В центре постера стояли Dr. Oban и кто-то из ABBA. «Неужели зацепка? — мелькнула мысль. — Правда, слабая».
— Дорогая, завтра едем в фан-клуб, надо сделать подарок первокласснику.
— С удовольствием. Сразу после школы?
— А чего тянуть, вдруг диски кончатся. Степа, друзей пригласишь?
Родительское предложение превратило сынишку в немого. Он лишь кивнул.
— Федю и Машу, наверное?
Мальчик продолжал качать головой как пластмассовая собачка под задним стеклом в «жигуленке».
— Анечка позвони родителям Феди и Маши. ПОЖАЛУЙСТА!
Жена закатила глаза, не врубаясь в драматургию, и взяла телефон.
Муж неслучайно включил форсаж. Замышляет очередную каверзу. Что ж, Мы — актриса императорских Больших и Малых театров — выполним любую прихоть режиссера. Совместная жизнь, трудная и удачная, сделала Анну прекрасной супругой. Она не тяготилась вторыми ролями во внешнем мире, умело верховодя в кругу семьи. Матвей не тиранил, уступал, когда мог. Анна гнула свою линию, используя женскую логику и чары. Обычно она чувствовала ходы и намерения супруга, но сегодня тот надел доспехи недомолвок и лукавства.
По ее мнению, ехать к стоматологу-недоучке — моветон. Матюша, похоже, хотел взять малолетнюю троицу для прикрытия. Опасности, разумеется, никакой, но почему вдруг потребовался «динамичный дуэт»? Дети первого секретаря дипмиссии — ничего особенного. Разве что неплохое знание шведского языка. Степа им овладел с малышней из песочницы в «Переулке неимущих». «Муж хочет довести Dr. Oban до слез умиления детишками и? — тут мысль прервалась.
— Наталья, привет. Это Аня. Как твоим школа? — промурлыкала в трубку, хотя днем обсудила с подругой эту тему.
— Уже устали от учебы. Не слишком усидчивые, — прозвучало в ответ контральто. Дама мнила себя небожительницей, ибо мужу продлили загранкомандировку, и маячило повышение в дипранге. А значит, перспектива возвращения в полуголодную Москву отодвигалась, а соотечественники обязаны заискивать перед ней.
Анне был глубоко безразличен чужой ранг, хотя требовалось уважительно поохать и поахать. С этим справилась, поскольку ее второй, после филологии, специальностью являлась история дворцовых интриг, династических линий, летописей, мифов. Настал момент брать корову за рога.
— Степка уболтал заехать в клуб, где Dr. Oban встречается с фанами и подписывает свои диски. Хочет захватить твоих ребят. Ну, там мороженого перехватим. Отпустишь?
— Хоть на день забирай. Машкины выходки меня сводят с ума, а брат ей подпевает.
Обрадованные Матвей и Степа позвали Смера на прогулку. Риджбэк и хозяева считали, что ужин надо заработать, совершив моцион вокруг острова. Сын намеревался показать отцу, как наловчился лазить по стволу дуба у дома. Естественные углубления в толстенной коре Алехины доработали ножом. Получился почти тренажер для скалолазания. Поднявшись по дубу, мальчик попадал на каменную опорную стенку и, перепрыгнув, оказывался на улице возле входа в дом. Отец поощрял упражнения.
После их ухода зазвонил телефон, оторвав Анну от кухонной плиты.
— Добрый вечер. Миша Смушко. Можно говорить с Матвеем.
— Здравствуйте, профессор. Муж выгуливает собаку. Может он вам перезвонить?
— Не стоит, буду занят с пациентом. Передайте, что Париж не заинтересовался предложением, так как не имеет контактов с Ахмад Шах Масудом. Его бандиты ограбили нашу медицинскую колонну на границе с Пакистаном. До свидания.
— Всего хорошего.
Анна сносно говорила по-шведски, хотя предпочитала объясняться на английском. Понимала хорошо, хотя словарный запас был ограничен. Слова про бандитов невозможно истолковать неверно. Прозвучавшее имя она слышала, кажется, в связи с Афганистаном. Политикой Анна не интересовалась, однако для советских женщин Афганистан стал Молохом, пожиравшим мужей и сыновей. И думать не хотелось про участие Матвея в войне. Нынче пришлось задуматься: «Вот почему он кручинился утром и оживился, когда Степа упомянул про афганца в кондитерской». Поездка в фан-клуб выглядела отныне совсем иначе.
Вернувшихся с прогулки встретила другая женщина. Милая мама и ласковая жена преобразилась в фурию. Нет, у нее по-прежнему были волосы, а не змеи, и бичом не размахивала. Но тем различия и ограничивались. Голос звучал безапелляционно.
— Смер, кушать. Степа, мыть руки и за стол. Матвей, пойдем, глянем, я косметичку оставила в машине.
— Что случилось, дорогая? — поинтересовался муж на улице.
— Ты расскажи, дорогой, зачем детей тащишь в афганскую клоаку. Звонил Смушко, сказал, что Париж не интересует твое предложение, поскольку не поддерживает связи с бандитом по имени «Шах Массут». Он ограбил их медколонну на границе с Пакистаном.
— Проклятье! Старик позвонил домой и тебе мозг прооперировал?
— Поход в фан-клуб с этим связан?
— Не прямо. Ребятишки слопают по пирожному, поглазеют на Dr. Oban. Я с ним поболтаю накоротке. Займет 20 минут.
— А «Массут»?
— Ахмад Шах Масуд — крутой моджахед.
— И причем тут ты и певец-зубодер?
— Попсовик может знать кого-то, кто знает душмана. Мне поручено уточнить, не более. Не волнуйся.
Последние слова болью отозвались в сердце Анны. Муж прокололся, попросив не волноваться. Наверняка причины для беспокойства были, иначе бы не взвился от звонка профессора. «Посмотрим, шоу в кондитерской, — прикидывала женщина. — Вечером приласкаю Матюху, пока от напряжения и вранья у него крыша не съехала. К тому же небольшой стресс стимулирует его в постели». На заре туманной юности она стеснялась откровенных любовных утех, памятуя, что спецслужбы противника могут снимать происходящее в спальне. Позднее, вспоминая об этом, испытывала возбуждение, а не смущение. Алехин — мужик, ему плевать на чьи-то глаза или камеры. Однажды прямо сказал, что любая операция «Ольга» (оперативное название для подглядывания) — занятие для импотентов. Правда, муж сомневался, что дом оборудован видеокамерами.
2 сентября
После секса Матвей спал как убитый. Утром поцеловал жену и пристально посмотрел в глаза. Анна чуть зарделась — вечерний сеанс прошел приятно. После десяти лет персональная химия работала по-прежнему отменно.
В ванной опять вернулась тревога по поводу задания. Напрягал звонок Смушко на домашний телефон, который, надо полагать, стоял на прослушке. Разведчик не считал, что находится в активной разработке у шведской госбезопасности (СЭПО), поэтому переговоры вряд ли слушали в реальном времени. Прежние беседы с онкологом не несли оперативной нагрузки. Прозвучало имя Ахмад Шах — плохо, но не критично, ведь поляк открестился (хотя иудеи, вроде бы, не крестятся) от боевика. Да, и кто в Швеции знает афганские имена? Не радовал срыв с «ВБВ», хотя изначально попытка выход через Смушко на Масуда выглядела бесперспективной.
Организация управлялась из Парижа, а профессор — хоть и почетный, но лишь член «ВБВ». Филиала в Швеции не существовало, работало несколько активистов. Оперработник понимал, что сделать из поляка агента влияния на парижскую штаб-квартиру не получится. Искать продолжения здесь бессмысленно.
«Врачи» засветились как крыша для операций спецслужб, проводившихся «главным противником» — США. Сотрудничали с талибами, которые саботировали урегулирование и хотели, чтобы уходящие русские истекли кровью. Масуд проводил независимую от Талибана линию. Проникнуть в Панджшер «ВБВ», похоже, не удалось.
Листая газеты, разведчик наткнулся на аршинный заголовок «Шведский флот бомбит шхеры, пытаясь потопить советскую подлодку». Глупость несусветная, никаких подводных рейдов Балтфлот не проводил. Истеблишмент Швеции вел последовательную кампанию по дискредитации соседа по Балтике. Охота на несуществующего врага шла без перерывов, формируя в общественном мнении образ «коварной Москвы». В основе лежала историческая обида на Россию, во времена Петра I лишившую Стокгольм доминирующих позиций в регионе. СМИ — орудия мести потомков Карла XII — асимметрично мстили за Полтаву. Шумиха затрудняла общение оперработника со шведами.
За полдня Матвей так и не смог найти новых решений. Оставался ход через Dr. Oban. Забрав детей из школы, разведчик приехал в район пешеходных улиц и припарковался в огромном бомбоубежище, служившим в мирное время гаражом. Пешком компания двинулась за Степаном, который вывел на вывеску «Сладости Доктора Обана». Когда Матвей и Анна вошли в заведение, дети уже охмуряли смуглого пришельца. Пришельцами в Швеции политкорректно именуют иммигрантов, а таковыми в первом и втором поколении являются 10 % населения, а в столице — 20 %. Эстрадника родила мама-шведка от приболевшего в местном порту моряка с Островов Зеленого Мыса. Папа уплыл, а мальчик вырос темнокожим шведом. Учился на стоматолога, проявил недюжинный музыкальный талант и отлично зарабатывал на эстраде. Деньги инвестировал: например, по совету мамы открыл модную кондитерскую.
