Эта история, действительно, объясняла многое. Начав разбираться в ситуации, сеньор Алонзо остро пожалел о том, что, поддавшись эмоциям, подарил майору Суаресу чересчур быструю и легкую смерть. Этот недотепа заслуживал куда большего. С него следовало бы живьем содрать шкуру, искупать в уксусе и оставить на солнцепеке, чтобы смерть показалась ему желанным избавлением от мучений. Именно по его недосмотру погиб русский механик-водитель, и эта смерть дала двум оставшимся в живых членам экипажа возможность руками самого сеньора Алонзо послать весточку на родину: SOS, мы в беде!
Весточка была получена – правда, не теми, кому была адресована, а их давними конкурентами. Очевидно, кто-то из тех самых серьезных людей, к которым обратился генерал Моралес, не упустил возможности подзаработать деньжат и сообщил своим знакомым из американского посольства, что правящей верхушке Венесуэлы зачем-то понадобился танкист, да не какой придется, а именно русский и притом знакомый с последними российскими разработками в области танкостроения. Американцам, естественно, не составило труда сложить два и два, следствием чего и стало появление в окрестностях виллы беспилотного самолета-шпиона и прибытие в Каракас подозрительного русского туриста по имени Александр Пушкин.
Этот Пушкин допустил серьезную ошибку, вступив с русскими танкистами в контакт и сделав прямое предложение. Собственно, это была даже не ошибка как таковая, а обычное невезение: агент ЦРУ просто не мог знать, что столкнется с двумя твердолобыми ослами, до сих пор остающимися во власти химер, которыми им когда-то затуманили мозги на политзанятиях в танковом училище. Рассказывая о своей встрече с американцем, Гриняк и Сумароков выглядели донельзя удрученными, что, несмотря на серьезность ситуации, от души позабавило сеньора Алонзо. В отличие от своих собеседников, он не понаслышке знал две вещи: что ЦРУ – серьезная организация и умеет работать, и что, когда речь заходит о больших деньгах и международном престиже, государству, будь это Россия, Америка, Венесуэла или Конго, глубоко наплевать на своих подданных и их проблемы.
Оказавшись в сложной, запутанной ситуации, русские сделали выбор – с точки зрения здравого смысла неправильный, глупый и даже роковой, но зато целиком устраивающий генерала Моралеса. Они исходили из глубоко укоренившейся привычки считать Соединенные Штаты своим врагом, а свободолюбивый народ Латинской Америки – в частности, Венесуэлы – другом, забывая о том, что в бизнесе друзей не бывает. Их послала сюда Россия; они были люди военные и действовали по присяге, не замечая или не желая замечать, что дух ее в данном случае прямо противоречит букве. Присяга предписывает беспрекословно выполнять приказы, подразумевая, что начальству виднее, каким именно образом следует блюсти интересы родного государства. А начальство этих чудаков сейчас было озабочено только тем, как набить карманы и сберечь свою шкуру. После всего, что случилось, возвращение этой парочки на родину не было нужно никому, даже им самим, и, если бы они это поняли, у них появился бы шанс спастись и спокойно дожить до старости где-нибудь в Нью-Йорке, Чикаго или Сан-Франциско.
Теперь этого шанса у них не осталось. Покидая виллу, сеньор Алонзо приказал усилить уже и без того удвоенную охрану полигона и завода в Сьюдад-Боливаре. Коль скоро в ход пошли беспилотники и полевые агенты с широкими полномочиями и фантастически высокой квалификацией, можно было не сомневаться, что шило вылезло-таки из мешка. Это заставляло торопиться и нервничать, но генерал твердо верил, что после более или менее шумного скандала все закончится благополучно. Почему бы и нет? Взгляните на Северную Корею с ее ядерной программой, и вам многое станет ясно; прибавьте сюда Индию, постоянно грозящую Пакистану водородной дубиной, оглянитесь на Африку, по которой, вздымая красную пыль, носятся взад и вперед шайки оголтелых черномазых психов с АК-47, и вы поймете, какова на самом деле цена совету безопасности ООН с его многочисленными велеречивыми резолюциями.
Правда, шило вылезло из мешка слишком рано; что бы ни утверждал покойный команданте, Венесуэла еще не готова победоносно отразить масштабное вторжение империалистических интервентов. Если дойдет до прямой агрессии со стороны США, придется прибегнуть к запасному варианту. Мечта о власти над целой страной в этом случае так и останется мечтой, зато предусмотрительно размещенных в оффшорах по всему миру денег сеньору Алонзо Моралесу хватит на три жизни вперед.
На минуту генералом овладело почти непреодолимое желание сразу же по возвращении в Каракас спуститься в подземелье президентского дворца и сделать покойного команданте покойным по-настоящему, но он сумел взять себя в руки: эта маленькая приятная процедура по-прежнему могла подождать.
Сеньор Алонзо обернулся. Русских в салоне вертолета уже не было, их высадили в окрестностях полигона, где дожидался посланный специально за ними грузовик с вооруженной охраной. Их места заняли двое солдат в камуфляже и малиновых беретах. На полу у их ног, напоминая то ли крылатую ракету, то ли выловленную в каком-то подземном водоеме бледную безглазую рыбину, лежал сбитый беспилотник. Его сбили обыкновенным камнем; это сильно смахивало на анекдот, но генерал Моралес сейчас размышлял вовсе не о юмористической стороне дела: он думал, как поступить с этой штуковиной. Ему очень хотелось отнести этот сувенир в столичное бюро «Ассошиэйтед Пресс» и колотить им мистера Дикенсона по голове до тех пор, пока что-нибудь одно, или голова, или беспилотник, не развалится на куски. Он подозревал, что первым не выдержит легкий планер; кроме того, данное мероприятие – тоже, спора нет, весьма и весьма приятное – обещало стать не только бесполезным, но и очень рискованным. Доказательств того, что Дикенсон – обыкновенный шпион, и что запуск беспилотника – его рук дело, у генерала нет, а за покушение на своего официального представителя Америка раздавит его, как клопа. Как минимум, добьется его официальной отставки, которую этот отпрыск хромого осла, сеньор вице-президент, подпишет с превеликим удовольствием, а в худшем случае пришлет по его душу какого-нибудь очередного головореза наподобие этого Александра Пушкина.
Поднимать шум, нести беспилотник в американское посольство и демонстрировать его журналистам тоже бесполезно: американцы заявят, что это провокация, да еще и поинтересуются, что, по мнению генерала Моралеса, пытался разнюхать этот аппарат на территории виллы. Ответа они, конечно, не получат, зато журналистов эта тема может зацепить; щелкоперы начнут строить предположения, кто-нибудь аккуратно, в виде непроверенной версии, подбросит им правду, и тогда поднимется такой звон, что под угрозой может оказаться весь проект.
Решение было принято. Кашлянув в микрофон внутреннего переговорного устройства, чтобы привлечь внимание солдат, генерал указал пальцем сначала на беспилотник, а затем на дверь. Один из бойцов открыл дверь; другой, отворачивая лицо от ворвавшегося в нее тугого воздушного вихря, поднял легкий аппарат и выбросил за борт сначала его, а затем и обломок крыла.
Беспилотник падал, вращаясь, как сухой лист, наконец-то сделавшись похожим не на птицу или рыбу, а на то, чем являлся в действительности, то есть на сбитый самолет. Ударившись о верхушку какого-то дерева, он завалился набок, потерял второе крыло и скрылся среди колышущихся ветвей, спугнув стайку каких-то птиц. Солдат закрыл дверь, и пятнистая стальная стрекоза, заложив пологий вираж, выправила курс на уже недалекий Каракас.
* * *
На черном бархате неба, как разложенные в витрине ювелирной лавки бриллианты, сверкали крупные звезды тропиков. Они складывались в созвездия, рисунок которых был до головокружения непривычным, едва ли не пугающим. Глаз не особо сведущего в астрономии европейца мог бы отыскать среди них разве что Южный Крест, да и то лишь в том случае, если бы у европейца нашлось достаточно много времени и желания глазеть на небо, силясь найти в нем что-нибудь крестообразное. В начале второго десятилетия двадцать первого века среди европейцев, у которых хватило денег добраться до Латинской Америки, редко встретишь такого романтически настроенного ротозея. В такой же, если не большей, степени данное утверждение справедливо в отношении американцев, предпочитающих с наступлением темноты попеременно поглядывать то на полуголых танцовщиц в баре, то на донышко стакана, но никак не на звездное небо.
Звезды в наше высокотехнологичное, суетное и прагматичное время практически полностью утратили свое прежнее значение. Даже самые заядлые мечтатели уже не рассчитывают в обозримом будущем до них добраться; капитаны морских и воздушных судов нынче ориентируются в пространстве не по этим небесным маякам, а по подсказкам спутниковых навигаторов, и, если в бархатной тьме южной ночи чей-то голос негромко произносит: «Смотри, вон там Южный Крест!», – можно не сомневаться, что он принадлежит какому-нибудь сексуально озабоченному самцу, усыпляющему бдительность партнерши (или партнера) с намерением вскоре ею (или им) овладеть.
