— Ого! — Мила рассмеялась. — А они у тебя есть, любые-то? Кто ты такой? Ну да, авторитет, наркобарон, но чтоб устроить тут вторую столицу? Ладно вторую — хотя бы третью после Москвы и Питера? Чтоб культурный центр организовать, да такой, на который клюнут все наши знаменитости? По-моему, ты перехватил, Коля. Это знаешь сколько бабок надо!
— Есть бабки, есть! — возбужденно заверил Газават. — Я не просто наркобарон, я наркокороль! У меня пол-России отоваривается! Зуб даю! Будет тебе культурный центр!
— Да не в одном только культурном центре дело… — Мила прикинулась размышляющей. — Ладно, объясню. Видишь ли, Коль, я — натура романтическая. Говорят, это не модно в нынешний прагматический век, но мне плевать на моду…
— Тебе на все плевать! — перебил Газават с легкой обидой в голосе.
— Не мешай, а то вообще говорить не буду! — вспылила Мила.
— Ох и заноза ты, Гюрза!
— На то и Гюрза, чтобы быть занозой! — рассмеялась девушка. — Ну ладно, продолжаю. Итак, я натура романтическая. Я люблю приключения, свист ветра, свист пуль, опасность. Люблю свободу! Люблю принадлежать только самой себе! И чтобы отказаться от этого всего, мне одного полового влечения к мужику мало!
— А что тебе надо? — чуть недоуменно спросил Газават.
— А надо мне…
Дальше Мила изложила ему то самое «жизненное кредо Гюрзы», которое недавно обсуждала с Севером. Она сказала обо всем — и о богемной жизни, способной заменить ей жизнь бандитскую, и о собравшемся «завязывать» Севере, и о воспитании своих будущих детей… Бандит только глазами хлопал.
— Видишь, Коля, какие у меня обширные потребности! — закончила она. — Что, испугался? Жалко небось бабок-то? — добавила насмешливо.
— Нет, не жалко! — выкрикнул Газават. — Все тебе будет, все! Ну, согласна?! Да не тяни ты, я не привык просить! Говори — да?
— Нет, подожди! Выходить замуж за такого, как ты, — это слишком серьезное решение. Знаю я вас, братву! Надоем — выгонишь на улицу голой! В чем пришла!
— Не выгоню!
— Все вы так говорите!
— Хорошо! Я открою на твое имя персональный счет в швейцарском банке! Этим счетом сможешь пользоваться только ты, и больше никто!
— Та-ак. Это уже что-то. Но ты забыл о своей нелюбви к стихам!
— Тьфу ты, при чем здесь это?! А, понял! Хорошо! Давай так: я хоть завтра учреждаю специальный культурный фонд! А его бессменной пожизненной президентшей назначаю тебя! Согласна?! Ну какие еще тебе нужны гарантии?! — Газават сейчас находился в привычной ему атмосфере — он торговался. И не беда, что за все свои капиталы он рассчитывал получить всего лишь женщину, женщину, каких миллионы, как пренебрежительно говорил Николай раньше. Но сегодня он понял миллионы-то их миллионы, а бывает одна такая, за которую никаких капиталов не жалко. Именно никаких!
— Гарантии хорошие, — согласилась между тем Мила. — Одно меня смущает… Ты так легко, по крайней мере на словах, швыряешься деньгами… Не прошвыряешься ли? А вот возьмут они у тебя, да и кончатся, что тогда?
— Мои деньги никогда не кончатся! — заявил Газават уверенно. — А кончатся — придут новые. У меня годовой доход… ладно, не буду называть, а то еще испугаешься.
— Тебя могут посадить или убить.
— Убивать меня некому, всех своих врагов я давно схоронил, а других не нажил. Я нужен всем, кто со мной работает… Посадить? Смеешься? Я слишком крупная фигура. Сажают сявок. Меня как утром посадят, так вечером и выпустят.
— А если кто-то захочет отнять у тебя твой бизнес? Тогда тебя и убьют…
— Невозможно!
— Но почему?!
— Потому что никто не сможет делать мой бизнес, кроме меня. Потому что только я один знаю, по каким каналам ко мне поступает героин. Потому что я знаю еще кое-что, но едва я об этом проболтаюсь, тут и смерть моя наступит. А в загробную жизнь я не верю. И о своем источнике доходов буду молчать под любой пыткой!
— И что же это за источник?
Газават вдруг посерьезнел.
— Прости, Гюрза, но об этом я не скажу даже тебе!
Мила в упор посмотрела на него.
— Для твоей же безопасности, — добавил он виновато. — Вдруг невзначай болтанешь кому-нибудь? Вы, девчонки, языком метете, как метлой, сама знаешь… Ну для твоей безопасности, правда!
Мила поняла, что проиграла. Но она умела проигрывать.
— А с чего ты взял, что меня интересуют твои секреты? — спросила девушка надменно. — Вот еще! Буду я лезть в дела своего пацана! Не надейся! Я только хотела узнать — источник надежный? Ты уверен?
— Уверен! — Газават вздохнул облегченно. — Тут, Гюрза, не сомневайся — сколько уже лет я качаю из своего колодца, а он не иссякает! И никогда не иссякнет!
Север, слушавший разговор через стену, скрипнул зубами. Не удалось! Даже больше чем не удалось! Теперь наверняка известно, что тайну происхождения дешевого героина знает только сам Газават. И больше никто, даже из его ближайшего окружения. Никого не захватишь, не воткнешь паяльник в задницу — бесполезно! А Газавата трогать нельзя — пострадает Романов. И вожделенная, специально для Милки предназначенная «шоковая акция» откладывается на неопределенный срок! Вот ведь черт!
Север отошел от стены — дальше слушать было нечего. Гальку Куприянову он выпроводил сразу, едва она «отработала» — Белов снимал для нее квартиру в соседнем доме, чтобы не подвергать проститутку излишнему риску. Для ее же безопасности Север запрещал ей гулять — продукты Гелле покупал и относил Умник.
Присев на диванчик, Север вяло следил за дальнейшей беседой Милы с Газаватом. Собственно, длилось это недолго — девушка вскоре мягко выпроводила бандита.
— Когда опять увидимся? — спросил Николай. — Здесь же? — добавил он жадно.
— Может, послезавтра… — пожала плечами Мила.
— А почему не завтра?
— Да затрахал ты меня сегодня, Коленька! — рассмеялась девушка. — А поскольку трахаюсь я крайне нерегулярно, то малость растренировалась. Отдохнуть надо денек, войти опять в форму.
— А послезавтра я не могу… — протянул Газават тоскливо. — Важный партнер приезжает… Давний мой кент. Надо принять, как следует.
Ох, следовало Миле спросить, что за партнер! Но она не спросила, не считая это важным и не желая вызывать лишние подозрения. А сам Николай не сказал. Не потому, что хотел скрыть имя своего «кента», а просто думал о другом: он всерьез расстроился невозможностью трахнуться с Гюрзой в ближайшие два дня… Газават махнул рукой и вышел за дверь.
— В четверг встретимся на обычном месте, не переживай! — крикнула ему вслед Мила, Николай обернулся и блестящими глазами посмотрел на нее.
— Все же ведьма ты, Гюрза! Сроду у меня не было, чтобы я бабу слушался! Всегда сам назначал, когда и где!
— Не возникай! — рассмеялась Мила. — А то перенесу рандеву с четверга на пятницу! Иди уж!
— Я позвоню завтра! — откликнулся он. — В пять!
Мила закрыла дверь и устало припала к ней. Ну вот, завтра к пяти тащиться в эту квартиру… Не было печали. Но не сообщать же Газавату номер телефона их с Севером жилья! Обычно Мила сама звонила Николаю, если надо было. Из автоматов.
Девушка из прихожей вернулась в комнату. Там уже сидел Север.
— Не раскололся Газаватушка… — вздохнула Мила. — Но он обязательно расколется, не сомневайся. Так или иначе, но я вытяну из него информацию.
— Сомневаюсь… — Север поднялся. — Ой, сомневаюсь, жена…
— Вытяну! — заявила Мила. — Он бы и сегодня раскололся, если б работала с ним я сама, а не Галька…
Звук пощечины почти слился с последними словами.
— Сама хочешь с ним поработать?! — прошипел Север. — Хочешь, да?!
— Ой, какой же ты дурак! — воскликнула Мила, сдерживая слезы. — Я ведь для тебя стараюсь! Мне этот ублюдок вообще сто лет не нужен!
— И готова ради меня стараться в койке?! — зарычал Север. — В койке с другим?! Как раньше?! Убью!
— Убивай, — неожиданно спокойно сказала Мила, присаживаясь на лежанку. — Убивай, надоело все, — девушка подтянула колени к подбородку, обняла их руками. — Ты меня по-прежнему считаешь блядью. А я уже сколько времени не блядь? Вылечилась я, Север, вылечилась, понимаешь? Я не нимфоманка больше! Мне и Паша так сказал, когда мы последний раз к нему ездили!
— Что он тебе сказал? — напрягся Север.
— Сказал, что теперь я могу быть только с тобой одним, и групповых оргий мой проклятый организм больше не потребует! И ведь это правда! Не требует! Мне достаточно тебя! Я верна тебе, опять верна, как раньше, помнишь? Так почему ты ведешь себя со мной, как подонок?! Ты хуже Газавата! Почему, Север?!
«Почему… — подумал Север. — Да потому, Милка… Паша сказал тебе, что теперь ты можешь быть только со мной, и проблем не возникнет… Но он не сказал, что их не возникнет только до тех пор, пока я разыгрываю из себя подонка… Вот так-то, родная…»