яблока. И быстро кинула в шампанское ампулу. Та растворилась моментально. Это подарок для гостя.
Потом она кинула таблетку «елочки» в рот. Вот это для нее.
Она протянула ему бокал.
– За этот миг, – произнес Амаров.
Он почувствовал укол. Какое-то ощущение – что-то не так. Мимолетный укол опасности. Но он отогнал его от себя и опять ошибся. Отхлебнул из бокала глоток шампанского.
Старый добрый цианистый калий. Сковано дыхание.
Паралич нервной системы. Моментальная смерть.
В последний момент он шарахнул о пол бокал. В зале гости били бокалы на счастье. И сегодня Амаров испытал истинное счастье.
Недолгое счастье последних мгновений жизни. Звон бокала приветствовал приход смерти.
Но Люда уже ни на что не обращала внимания. Она перенеслась в иной мир…
* * *
– Это кто? – поинтересовался тщедушный пожилой тип с густо разрисованными татуировками кистями рук, одетый в скромные синие брюки и зеленую футболку, пристально оглядев атлетическую фигуру Влада.
– Племяш мой названый, – сказал Бандера.
Очкастый с недоверием спросил:
– Из новых? Не похоже, что у хозяина хоть раз побывал и пайку на зоне жевал.
– Не бывал. Не жевал, – кивнул Бандера.
Очкастый с неодобрением покачал головой.
– Все перемешалось в этой жизни, Бандера. Фраеров воры называют племянниками.
– Не о том разговор, Чахотка.
– Правильно.
Было тепло, но изнурительная жара последних дней, особенно тяжелая в столичном каменном мешке, вроде бы прошла. Ветер приятно овевал лицо и шевелил зеленые листья деревьев. Влад отступил на шаг, пропуская двух девчонок с колясками, занявших почти всю бетонную дорожку. Они перли боевым порядком, раздвигая прохожих и беззаботно треща о чем-то своем, о девичьем.
Чахотка сурово посмотрел им вслед, пробормотав что-то типа «наплодили выблядков». Злоба кипела в этом человеке неустанно, без перерыва на сон и обед. Он жил своей злостью на весь свет. Она вела его по жизни, поддерживала в трудные минуты. Это был его бензин, позволяющий ему двигаться вперед уже шестьдесят пять лет.
Два вора в законе встретились в парке «Сокольники» и теперь неторопливо мерили шагами аллею. Влад следовал на три шага позади. Сзади маячили трое дуболомов – из охраны Чахотки. Они держались крайне непрофессионально – двигались, как павлины, всячески демонстрируя свою крутость и неприступность. Это «быки», а не телохранители. Влад прикинул, что в случае обострения обстановки размазать их по асфальту не составит особого труда.
– Нехорошие слухи идут, Бандера, – покачал головой Чахотка.
– Слухами земля полнится, – махнул рукой Бандера.
– Некоторые считают, что ты решил кинуть партнеров.
– Кинуть?!
– Вот именно.
– И для этого я разгромил «дачу»? – Бандера улыбнулся широко и зло. – И навел шмон в «бер-логе»?
– Есть и такое мнение.
– Это же фуфло невиданное и неслыханное, Чахотка!
– Но не фуфло, что ты столковался с американцем.
– Что?
– Ты гнал людям порожняк, Бандера. – Чахотка посмотрел на своего старого кореша через сильные очки, будто примеряясь, куда лучше засадить перо, чтобы разом проткнуть эту массивную тушу и выбить из нее душу.
– Кто же такое про меня напел? – Бандера тоже ответил милым взглядом человека, решившего придавить каблуком таракана.
– Было кому.
– Поганая провокация!
– А ты объясни людям, откуда в Европе появилась «елочка».
– Объясню! Тебе не кажется, что с каждым разом объяснять нашим друзьям что-то становится все сложнее. До них доходит туго.
– Ты прав, – кивнул Чахотка, расслабляясь. – Они не слишком умны. Но кажутся себе самыми умными.
– Это все Пурга. Он!
Чахотка пожал плечами. Кивнул на скамейку. Два вора устроились на ней. Влад присел на соседнюю, забросив ногу на ногу. Ему вдруг вспомнилось, как их запрягли охранять очередные секретные переговоры по прекращению огня в Чечне. Так уж получалось, что эти переговоры всегда начинались в тот момент, когда оставалось совсем немного, чтобы добить мятежников, и выполнялись соглашения обычно только российской стороной. Иудина логика проклятой войны. В тот раз в степном селении на юге Ингушетии переговаривались представители бандитов и московские шишки. В общем, бандюганы встретились с предателями. Тогда у Влада было огромное желание разрядить магазин и в тех, и в других. Вот только не мог он это сделать. Велика пропасть между желанием, чувствами и – поступком. Сейчас он испытывал примерно те же чувства. Встретились два скорпиона ядовитых. Придавить бы их каблуком, насколько всем бы легче было. Ан нет. Нельзя.
– Что предлагаешь делать? – спросил Чахотка.
– Ну что же. Готов на сход. Я все обосную.
– Я бы не торопился, Бандера.
– А ты забываешь, что все козыри у меня.
– Какие?
– Главные, Чахотка. Главные.
– Хорошо, – кивнул старый вор. – Завтра толковище.
– Приду… Ты поможешь мне?
– Не знаю.
– Но…
– Ничего не говори. Я знаю, что ты скажешь. Как лягут карты, Бандера. Мы все поступаем так, как они ложатся.
– Спасибо и за это…
Вечером Бандера развалился устало на диване в квартире в Строгине. Он вдруг почувствовал, что гонка его утомила. Вымотала. Изнурила. Этот азарт вечной гонки за деньгами, властью, лаврами. А в конце все равно ждет она, костлявая. И ведь придет она к нему. Придет неожиданно. И подведет черту своей косой, через которую уже не перешагнуть. За этой чертой нет будущего. И все планы, вся возня, все вдруг окажется никчемным, все стремления обратятся в прах. Так стоит ли суетиться? Гнать куда-то?.. Черт, это все возраст.
– Плохо, Рейнджер, – сказал он.
– Сложности? – спросил Влад, отрываясь от томика Хемингуэя, который он осваивал, расслабившись в кресле и вытянув длинные ноги.
– У нашего предприятия было несколько пайщиков. Они помогли с самого начала. Но, как все люди, склонные переоценивать себя, решили, что имеют права на все.
– И ты затеял дела в обход их?
– Да… Вот что. Я пойду один. Если они убьют меня, ты убьешь их.
Влад кивнул.
– Я не совсем дурак, Рейнджер. Я не верю, будто ты меня любишь настолько, что выполнишь неукоснительно мою посмертную волю. Я дам распоряжения. В Австрии есть счет. И там остался один человек. Он начнет переводить тебе деньги по мере выполнения обязательств.
– А он не забудет о вас?
– Он – нет.
– И все-таки лучше мне быть рядом с тобой на переговорах.
– Ты один. Ты крут, но один. А они навезут с собой стаю волков. Нет, тут уж у них все козыри.
– Ты прав, – кивнул Влад.
– Почему так получается, что я всегда оказываюсь прав, Рейнджер? Это не такая легкая ноша – всегда быть правым.
– Хуже всегда быть виноватым.
– А что лучше? – усмехнулся Бандера.
– Лучше быть сильным. С шашкой. И на коне. Сильный всегда прав. И ни в чем ни перед кем не виноват.
– Пока не придет кто-то более сильный, – кивнул Бандера. – У кого шашка острее.
– Просто не надо забывать точить свою шашку.
* * *
Шарифов не уходил. Он дал себе зарок
