тебя на самом деле зовут как-то иначе? Ты ведь разведчик, верно? — взгляд графа стал цепким, пристальным. На несколько секунд даже мутное безумие из его глаз пропало. — На кого ты работаешь? На коммунистов? О нет, на комми ты не похож, я коммунистов чую за версту, ты кто-то другой… Что-то другое…
Глаза снова подернулись темной пеленой, взгляд стал блуждающим.
Надо было кончать его и уходить. Но мне, как назло, стало любопытно, куда заведут этого паука его загадочные логические цепочки.
— Алекс… Или мне все-таки лучше называть тебя Вервольфом? — тонкие ноздри графа начали раздуваться. Он злится? Или ему просто в голову пришла какая-то блистательная идея?
— Вер-вольф… — нараспев повторил он. — Ты думаешь, что служишь только сам себе. Может быть, это потому что никто никогда не предлагал тебе настоящую цену? — взгляд графа вцепился в мое лицо так, будто ощупывал его пальцами. Я даже почти почувствовал это. — Какая сила! Проклятье, как я мог этого не заметить?! Тебе ведь никогда не нужны были очки, верно? Это были простые стекляшки… И ты казался ниже ростом… И… Вервольф. Вер-вольф, — он повторил это слово так приторно, будто конфету на языке держал. — Все это время ты был рядом… А знаешь, я ведь ждал каждой твоей новой выходки! И даже, можно сказать, болел за тебя. Твой стиль бесподобен!
«Ну да, уже загордился, — презрительно подумал я. — Сейчас обоссусь от радости, что его сиятельство граф мне поставил отличную оценку в зачетку».
— Я расставил столько ловушек, но ты ни в одну не попался, — уголки губ графа дрогнули, обозначив улыбку. — Это так азартно, ставить ловушки. Никогда не знаешь, какая дичь в них попадется. Кстати, тебе должно быть будет интересно, кто еще охотился за янтарной комнатой… Ты ведь помнишь ту вульгарную девицу, которую приволок с собой Зиверс? Полька с непроизносимым именем? Я так рад, что именно она оказалась в том месте и в то время. О, какая ирония… Она пыталась всем рассказать, что у нее пневмония. Никого к себе не пускала. Только такое не скрыть! Зиверс вышвырнул ее, как только увидел, во что превратилось ее лицо. Он ведь такой франт, не может же он показаться на публике с уродливой жабой, в которую ее превратил горчичный газ… Наверняка, она в бешенстве. Только ничего она больше не сможет. Ведь красота была ее единственным оружием.
«Ох, какое опрометчивое заявление… — подумал я, едва заметно покачав головой. — Но спасибо за предупреждение, граф, теперь буду вдвойне осторожнее… Взбешенная женщина, вроде Доминики, может оооочень сильно навредить…»
— Это ведь ты убил Алоиза? — вдруг резко спросил он. — Мой друг слишком близко подобрался, да? Он и меня пытался убедить, что я пригрел на груди настоящую тварь, но я ему не верил. Бедный мой старый друг. Проницательный был, как черт, это его и сгубило…
Граф покачал головой, лицо его стало печальным.
«Переигрывает, — холодно подумал я. — Как актер районного драмтеатра города Усть-Зажопинска». Подтверждать или опровергать его слова я не собирался.
— А что ты скажешь, если я предложу тебе настоящее могущество? — граф снова подался вперед, но не пытался встать, а просто сделал вид, что его только сейчас озарило великой идеей. — Алекс, ведь нам совершенно необязательно быть врагами! Эта война — всего лишь одна из страниц человеческой истории. Осколок событий, который практически ничего не значит в масштабах вечности!
Вот тут я чуть не заржал от зашкалившего в речи графа пафоса. Такое впечатление, что он мне сейчас сообщит, что я избранный. Нет-нет, даже не так. ИЗБРАННЫЙ!!!
— Алекс, я сейчас предельно серьезен, — пальцы графа побелели, напряженно вцепившись в подлокотники кресла. — Я давно искал кого-то, вроде тебя. Не от имени фюрера, а я сам лично искал. Я и то общество, которое я возглавляю. До сих пор мне попадались только мелкие людишки. Человеческий мусор, который мыслит только сведением личных счетов и набивания карманов. Но ты ведь совсем не такой, верно? В твоих жилах течет настоящая кровь древней Гипербореи, настолько сильная, что ее не смогли разбавить никакие славяне. Я несказанно рад, что ты появился, и что я узнал тебя. Теперь я убежден в правильности того пути, который я избрал.
«Какую удивительную херню он несет, — подумал я. — Интересно, он правда в это верит, или просто пытается меня охмурить таким странным образом?»
— Я не буду пытаться тебя подкупить, — продолжил граф. — Деньги — это, право, такая ничего не значащая глупость. Если ты примешь верное решение, то просто никогда больше не будешь задумываться о такой бренной мелочи. Герр Алекс… Вервольф… Загляни в собственную душу, просто прислушайся к голосу своей крови, и ты поймешь, что я предлагаю тебе не предательство. Я предлагаю тебе жизнь. Смысл жизни. Настоящий. Подлинный. То, ради чего ты появился на этот свет такой, какой ты есть. Пойдем со мной, и я покажу тебе, что такое истинное могущество, которого ты можешь достичь! Ты заполучил янтарную камору, ты доказал свое предназначение. А значит ты можешь постичь ее истинную силу. И я помогу тебе в этом.
Граф выпрямил спину и горделиво поднял подбородок. Его полыхающие огнем и безумием глаза уставились на меня. В квартире повисло торжественное молчание. Кажется, граф сейчас представлял, что сидит на каком-то мистическом троне и величественно предлагает мне встать на одно колено и принести вассальную присягу. А вокруг стоят безмолвные рыцари с мечами, в масках и белых одеждах. И еще светильники должны гореть по канону. Такие золотые чаши с огнем.
Ах да, живой огонь как раз есть — камин же разожжен.
— Не очень соблазнительно, — криво усмехнулся я. — Меня в моем положении все устраивает.
— Не спеши, герр Алекс, просто не спеши, — граф торопливо принялся стягивать с пальца перстень с кроваво-красным камнем. — Пойми главное. Я не собираюсь тебя сдавать абверу или кому-то еще. Ты слишком ценный кадр, чтобы я тобой с кем-то поделился. Вот. Давай начнем с малого… Это фамильное кольцо моей семьи, оно переходит из поколения в поколение уже более несколько столетий. Я отдаю его тебе в знак… В знак…
Голос графа задрожал. По телу как будто прошла мгновенная судорога, даже лицо перекосило чутка. Но все быстро вернулось к норме. Кольцо, наконец-то поддалось и он протянул мне его на открытой ладони.
— Оно твое, — сказал граф и сглотнул. — Твое по праву. Когда мы с тобой вернемся в Германию, я оформлю документы, что ты мой найденный в Советской России кузен. И ты унаследуешь мое поместье и мое состояние. И получишь безупречную фамилию и
