– Александр.
– Александр, – отвечает Басаргин, и они улыбаются друг другу.
Полковник не намного старше по возрасту, но уже вошёл в солидное звание, хотя и не носит мундир. Потому, наверное, и может позволить себе иметь такие волосы.
– Я уже основательно обговорил все вопросы с генералом Астаховым, – без предисловий начинает Александров. – Но, может быть, у вас имеются собственные соображения по поводу дальнейшего... Признаюсь, что у нас вообще никаких соображений практически нет... То, что начиналось, не имеет конца... Это какая-то смесь жидкого мыла со щебёнкой, а не подготовка к теракту... Другой информацией мы не обладаем и потому имеем право предположить, что кто-то просто пытается сорвать эту встречу именно в России. Цель – подрыв российского авторитета и, как следствие, перенос встречи в другую страну. Мы совместно с «Альфой» будем выполнять только свою непосредственную работу по осуществлению комплексной охраны. Плюс к этому в помощь нам выделяются спецподразделения ГРУ, части ПВО и авиационные соединения. Дополнительно охрана будет осуществляться силами соответствующих структур стран – членов «большой восьмёрки». Но под нашим непосредственным контролем, поскольку хозяевами в данном случае являемся мы.
– Возможно, вы правы относительно цели. Однако нам пока даже неизвестно, где будет проходить сама встреча. Какие же могут быть с нашей стороны соображения... Вы настолько далеко держите нас от всякой информации, что мы испытываем затруднения при работе с вами. Это, кстати, не первый случай...
Полковник сухо кивает. Он недоволен откровенным укором.
– Я помню, как блестяще вы провели ту операцию[42]. Мы делали внешний «разбор полётов», когда всё завершилось... Ваши действия получили высокую оценку. Что касается этой встречи... Это я могу вам сказать смело, поскольку на днях сообщение будет опубликовано в газетах. Президенты и главы правительств соберутся на одном из российских военных кораблей Черноморского флота. Что это будет за корабль, я не могу вам сообщить, поскольку это ещё, кажется, даже не определено...
По старательно отведённому вслед проезжающей машине взгляду Басаргин догадывается, что корабль давно определён, и не исключено, что полковник через день летает на Чёрное море, чтобы проверить, как экипаж до зеркального блеска надраивает все медные части судна.
– Что встреча должна произойти на корабле, я уже предположил утром...
– Но что вам может дать место?
– Оно может быть известно террористам? – интересуется Басаргин.
– Этого не знает никто, кроме самих террористов... – Полковник одним ртом, без глаз, улыбается. Видно, как человек напряжён и всегда готов к активным действиям.
– Однако мы обязаны исходить из этого предположения. Они могут это просто вычислить... Вычислил же я... По различным косвенным признакам. Точно так же, используя другие наблюдения, и они могут сделать собственные выводы.
– Я предпочитаю не ломать голову над тем, что только предполагается, пусть даже исходя из определённых обстоятельств. Обычно я работаю с конкретными фактами, которые я могу пощупать руками. У вас, я слышал, собственная система... Не знаю, может быть, что-то из нашего сотрудничества и получится. Раз я здесь – значит, я готов вас выслушать.
– Пока я могу только повторить сказанное Астаховым. Нас специально втравили в эту историю, чтобы создать видимость удачно проведённой операции по обезвреживанию противника. Правда, здесь есть какая-то неувязка. В этом случае Талгат Абдукадыров обязан был сдать нам или уничтожить пленных программистов. Он их, однако, вывез и, судя по всему, в Турцию. То есть дал нам шанс предположить, что для него ещё не всё потеряно... И нам следует ждать продолжения.
– Это всё я понимаю и принимаю. Но – выводы...
– Вывод может быть только один: где-то готовится тщательно законспирированная террористическая акция. А мы даже не знаем, где и какими силами. Ваши предположения относительно попытки срыва встречи я считаю не слишком убедительными. По крайней мере менее убедительными, чем возможное ожидание удара с другой стороны. Знаете, как в боксе... Многократно бьют в голову, чтобы заставить открыть печень. А потом удар следует именно туда. Решающий! А простая, как вы говорите, угроза... Если бы был осуществлён ещё какой-то шаг, откровенно об этом говорящий, тогда, может быть, я с этим и согласился бы... Но пока такого шага, как вы сами видите, нет. Есть только попытки внушить нам, что мы сработали оперативно и пресекли попытку теракта. То есть ждём похвалы и рты разинули от восторга.
Александр Александров вздыхает. Он сам понимает, что обязан выбирать из многих вариантов наиболее опасные и их прорабатывать. Но как их прорабатывать, если нет даже намёка на какие-то конкретные мероприятия? С какой стороны подступиться? Какие предпринять контрмеры?
– Ладно... Рад был познакомиться. Вот мои координаты, – полковник протягивает визитную карточку. – Возникнут какие-то интересные мысли, или события что-то подскажут... В любое время дня и ночи... Я давно уже перепутал время суток. Несколько лет сплю, когда придётся.
Он опять пожимает тёзке руку и выходит из машины...
Сам при этом не обещает делиться фактами...
Доктор, согласовав документ с Басаргиным, отправляет его в Лион. Тобако уже занял место перед ноутбуком, подключённым к спутнику через телефон спутниковой связи.
– Вас не съедят за перерасход бюджета? – интересуется Сохатый. – Я могу только представить, сколько стоит спутниковая связь в течение такого долгого времени... Сосчитать – талантов не хватит...
– Хуже будет, если мы упустим единственный шанс... Вот тогда нас точно съедят... – не глядя на Дым Дымыча, отвечает Доктор Смерть.
Он между делом открывает на большом компьютере перечень программ и поднимает окно «удалённого помощника». И как только подключает компьютер к выделенной линии связи, кто-то изнутри машины даёт «помощнику» команду активизироваться.
– Одиссей открывает ворота нашей Трои... – говорит Доктор. – Андрюша, внимание!
– Есть сигнал! – сразу откликается Тобако.
– Я отправляю телеграмму. Кто её примет? Ищи второго адресата...
– Я засек его... Это на границе Турции и Армении... Недалеко от Арарата. По очертаниям, очень большое поместье... Огорожено по периметру. Забор хорошо просматривается. Внутри два больших здания. Похоже на какую-то учебную базу. Может быть, это база подготовки боевиков?
Доктор пересаживается из-за своего компьютера за спину к Андрею. Здесь же уже стоят Ангел с Дым Дымычем. Пулат так и не покинул своё любимое кресло, в котором обложился альбомами. Он за всю жизнь, наверное, не пересмотрел столько картинок, сколько за один день здесь.
– Сколько у нас свободных каналов? – интересуется Доктор.
– Есть ещё...
– Звони ты... – Доктор просто, но настоятельно просит. – Пусть выяснят... Извини уж... Костромин уже должен вылететь в Париж, чтобы успеть до пекинского рейса... А говорить с ихними... Честное слово, не люблю говорить по-французски с французами. Они, дураки, меня почему-то не понимают. Вот с русскими хоть по-французски, хоть по-английски, завсегда с превеликим удовольствием... Обе стороны, как правило, остаются довольны и уверены, что они язык отлично знают... Звони...
Андрей сначала копирует изображение экрана с картой в память, вклеивает на чистый лист, сохраняет и только потом берётся за трубку, подсоединённую к ноутбуку кабелем. Набирает номер. Дежурный офицер за пультом отвечает сразу.
– Bonjour! C'est Moscou... Тоbаkо... Mais! Salut, Кlоd, est content d'entendre... Oui, nous les avons remarquй... А la frontiиre de la Turquie avec l'Armйnie... Tellement... Merci... Que? Cela, s'appelle, tu m'as rйjoui... Bien... Tiens nous dans le cours... Jusqu'а rapide...[43]
Андрей кладёт трубку и оглядывает всех долгим взглядом.
– Не тяни резину. Откуда подключение?
– Я предлагаю срочно всем пройти полное медицинское освидетельствование. – Андрей серьёзен, как никогда. – Есть подозрения, что мы каким-то образом обидели целый лепрозорий, и прокажённые пытаются с нами активно пообщаться... По крайней мере на нас вышли именно оттуда. Международный лепрозорий в долине Большого Арарата...
– Заходите кто угодно и берите что хотите... – с порога говорит Басаргин, только что вернувшийся после беседы с полковником Александровым.
– Я тебя услышал, когда ты только по лестнице шёл... – спокойно готовит Пулат. – По шагам узнал...
– И я тоже... – подтверждает Дым Дымыч.
– Сознаюсь, что и я, – говорит Ангел. – У тебя в подошве левого башмака камень в протекторе застрял. Постукивает...
Басаргин поднимает ногу и в самом деле выковыривает из резного протектора подошвы камушек.
– Я сдаюсь... – Он возвращается в коридор, чтобы раздеться, и через несколько секунд снова в комнате. – Что-то новое? По какому поводу гробовое молчание?
– Волнующие минуты под воздействием сообщения о возможной эпидемии проказы в данном помещении... – докладывает Пулат. – Не мешало бы по этому поводу выпить...
