В салоне элегантной яхты царили необычные запахи — парной крови и прогоревших пороховых газов.
Мокрушин предусмотрительно выстелил дно катера куском брезента, в который они и завернули только что доставленные Кондором на ночной причал трупы. Затем вдвоем перевезли пару мертвых чеченов на яхту, кое-как подняли их на палубу и поочередно сволокли в салон, исподволь превратившийся в некий антибский филиал морга. Причем когда Кондор и Рейндж возюкались с тяжеленным верзилой, — а ведь все нужно было делать в темпе! — то так с ним намаялись, что хекали потом оба на корме, как две борзые после гона, едва отдышались.
«Надо было мне этого Горца — он же Султыбеков — приговорить еще при нашем первом с ним свидании, года четыре тому назад, — подумал про себя Андрей. — Глядишь, и не было бы всей этой чертовой кутерьмы...»
Еще он думал о том, что лучше всех, наверное, сейчас подруге банкира, Саше. Дрыхнет себе в «сьюте», под присмотром Ники. Хотя... Как бы она вовсе концы не отдала от той дозы снотворного, которой ее попотчевали в этот вечер.
Впрочем, пусть Захаржевский и «родня» разбираются и со шпионкой и с двумя нефтяниками, которых удалось взять на «цугундер», потому что они на пару с Рейнджем свою задачу выполнили.
Осталось сделать малость. Надо куда-то утилизировать образовавшиеся в ходе спецмероприятия трупы. А не то весь Лазурный берег нынешним утром будет стоять на ушах...
Через несколько минут Бушмин покинул яхту, присоединившись к Захаржевскому, — тот ждал подробностей касательно Голубева, а главное, банкира интересовал этот уже четвертый, добытый ими за сегодняшний вечер перстень — ну а Рейндж остался там еще на какое-то время, поскольку, кроме него, как выяснилось, заниматься мертвецами и яхтой было решительно некому.
В принципе, задача оказалась не такой уж и сложной.
Управление этой навороченной яхтой было компьютеризовано по максимуму: осталось лишь вызвать на экран компьютерный планшет и забить новые координаты для системы «автопилота». Проставив временные параметры, Рейндж перезагрузил систему, протестировал, потом, убедившись, что все «тип-топ», стал устанавливать под съемный «рыбинс», рядом с топливным бачком, взрывное устройство — эти ребятки приволокли примерно три кило «пластита», этого количества хватит сверх головы. Таймер — на двенадцать часов, то есть на полдень следующих суток (которые, впрочем, давно уже наступили). Следуя под движком, «средним ходом», чуть в стороне от маршрута на Балеарские острова, минуя «зоны разделения», где ходят грузовые суда, эта красавица яхта, превращенная волею случая в некое подобие «летучего голландца», успеет порядком отойти от побережья. Ну а там уже в установленное время сработает таймер мощного взрывного устройства... И все концы, как говорится, в воду!
На рассвете мужской голос вышел в эфир на волнах УКВ и по-английски сообщил оператору местного «Порт-контроля», что борт такой-то, с такими-то позывными, поднял якорь и просит добро на выход из бухты.
Оператор, у которого за день случались сотни подобных вызовов, тут же отозвался и дал добро на выход.
Красавица яхта, практически бесшумно вспенивая за собой воду, совершила несложный маневр и пошла носом к выходу, управляясь согласно заложенной Рейнджем программы. Ну а сам Мокрушин отвалил от борта и направил катер к причалу, но не к причалу «Браво», а к другому — «Чарли».
Над Лазурным берегом, над великолепным курортным побережьем, занимался новый день.
Решающий день.
Глава 32
Куй железо, не отходя от кассы, или «Любители экстрима-3»
Представительское авто «Ауди-Е8» подкатило к парадному отеля «Мэридин» в указанный водителю срок — ровно в десять утра по местному времени.
Десятью минутами позже из дверей четырехзвездочного отеля показались двое мужчин, одетых в деловом стиле, оба с портфелями, подстриженные, гладко выбритые и пахнущие дорогим мужским парфюмом — это были банкир Захаржевский и его деловой партнер Андрей Бушмин. Водитель открыл перед ними дверцу салона, а старший детектив «Мэридина», сопроводивший их до лимузина, проводил двух русских, отправляющихся на какое-то деловое мероприятие, почтительным полупоклоном.
Еще через несколько минут водитель наемного лимузина доставил двух своих пассажиров к парадному одного из расположенных в центре Антиба банков, чье здание, заложенное около полутора веков тому назад, было построено в старом, добротном, «колониальном» стиле.
Это был местный филиал парижского «Империал-банка», столичную штаб-квартиру которого Захаржевский и Бушмин посетили еще на прошлой неделе, подписав в кабинете управляющего «клиентские договора» и осуществив перевод некоторых денежных сумм — достаточно, надо сказать, внушительных — на корреспондентские счета.
Практически в одно время с ними к зданию антибского филиала парижского «Империал-банка» подкатил еще один лимузин темного цвета, с тонированными стеклами: это прибыл прямо из аэропорта господин Серебрянский, которого в поездке на Лазурный берег — транзитом через Париж — сопровождал один лишь «референт», немногословный мужчина лет тридцати пяти, превосходно владеющий несколькими европейскими языками, включая английский и французский.
Аркадий Львович — по ряду веских причин — подписался на полномасштабное сотрудничество с федеральной властью, частью которой — и это тоже нужно иметь в виду — он до недавних пор являлся и сам.
Иными словами, ознакомившись с вариантами, включая будущее его собственных близких, оставшихся покав России, он сделал правильный выбор и поставил «запятую» в нужном месте.
* * *
К предстоящему им мероприятию здесь, в антибском банке, все уже было готово.
Несколькими минутами ранее русских деловых людей в банк подъехал известный парижский адвокат Анри Мишон: он будет присутствовать на сегодняшнем деловом мероприятии — таково пожелание самих «клиентов», о чем был извещен управляющий местным филиалом «Империал-банка».
Сам управляющий, мужчина пятидесятилетнего возраста, длинный, сухощавый, как жердь, смахивающий внешне более на англосакса, нежели на южанина-француза, лично встречал всех прибывающих господ у двери банка, жал им руки и даже пытался изобразить на своем аскетичном лице некое подобие радушной улыбки.
* * *
Мсье Анри Мишон, выполняя инструкции своего нынешнего клиента Жоржа Захаржевского, предложил русским господам, перед тем как будут произведены дальнейшие действия, пройти на несколько минут в специальное звукоизолированное помещение, где они все могли бы, если вдруг возникнет такая необходимость, перекинуться словцом или же уточнить какие-то нюансы.
Когда они оказались вчетвером, адвокат и трое русских, — «референт» скромно уселся на диванчике в вестибюле, дожидаясь возвращения своего шефа Аркадия Львовича, — Мишон, глядя на выглядящего несколько бледнее, нежели обычно, московского чиновника, перейдя на английский, спросил:
— Вы в порядке, господин Серебрянский? Извините, но у вас довольно утомленный вид.
— Я в полном порядке, мсье Мишон, — глядя почему-то не на него, а на Захаржевского, тусклым голосом сказал тот. — Просто перелет выдался несколько утомительным... Впрочем, это неважно. Господа, я готов.
— Перстень у вас с собой, Аркадий Львович? — спросил Захаржевский.
Вместо ответа чиновник продемонстрировал ему надетый на средний палец правой руки именной перстень с черным камушком.
— Дубликат «клиентского договора» у вас тоже с собой?
Серебрянский молча расстегнул свой портфель и передал банкиру синюю, с золотым тиснением папку, внутри которой были какие-то бумаги.
Жорж достал из своего портфеля точь-в-точь такую же папку. Некоторое время, минут примерно десять, он сличал какие-то бумаги, затем, распределив их обратно по папкам, удовлетворенно покивал головой.
— Все в порядке, не должно быть никаких проблем и препятствий. — Захаржевский посмотрел сначала на Бушмина, а затем на местную знаменитость адвоката. — Мсье Мишон, господа деловые партнеры, предлагаю заняться делом, ради которого мы все сюда приехали!..
Управляющий банка сопроводил клиента и их адвоката в депозитарий, где в одном из сейфов хранились необходимые этим господам документы.
В одном из помещений депозитария их дожидались еще трое мужчин: банковский служащий, местный юрист, глава адвокатской фирмы, через посредство которой был заключен «клиентский договор» с антибским филиалом «Империал-банка», и вызванный по такому случаю из Парижа ювелир, который должен был на месте осуществить экспертизу изделий из «вандомской коллекции», которые, в свою очередь, прежде чем получить доступ к содержимому абонированного ими сейфа, должны были предъявить прибывшие в банк клиенты.