— К стене! Кто дернется — труп! Стоять! Руки на стену! Ноги шире, падлы! Еще шире!
Никогда еще Механику не было так тошно. Никогда его еще не сжигала столь бессильная ярость. Ведь знал же, старый дурак, что Швандя — паскуда. И Ларев был против этой авантюры. Надо было просто урыть Швандю — и не затевать истории с передачей кассеты. Нашли бы другой способ, хотя бы сделали это при прямой встрече Басмача с Ларевым. Правда, Ларев считал, что на это надо идти не сразу, а лишь встретившись с тем основным заказчиком, интересы которого представляли Ухан и Борман.
Впрочем, ведь Ерема готовился и к тому, что Швандя продаст. Надеялся на то, что оружия полно, что собаки не подведут. И они бы не подвели, если б он, хозяин, их не подвел. Пошел бы вместе с Гришей, не стал бы сидеть на чурбачке, думая хрен знает о чем, спустил бы собак хотя бы на полчаса раньше — Казбек с Лаймой вовремя предупредили бы об угрозе нападения. И весь арсенал Механика уже был бы в готовности. Он бы еще с чердака уполовинил число нападающих, пощелкав их из «тигра» с ночной оптикой…
А теперь что? Остался с голым хреном. Даже кастета при себе нет. Ведь минут через пять эти, которых привел Швандя, убедятся, что Механика в доме не имеется, и начнут его искать.
Конечно, можно войти в гараж, завести одну из машин и махнуть отсюда так далеко, насколько горючего хватит. Но в том-то и дело, что «Чероки» и «Паджеро» стоят с пустыми баками. И «уазик», который вместе с поломанной «шестеркой» Шуры Казана находится во дворе мастерской, не заправлен. Литров десять, может, и есть, конечно, но хватит ли этого хотя бы до Знаменска? И что в этом Знаменске делать? Найти Соню, поднять братву Ларева или даже ментов? Пока соберутся, здесь останутся только трупы вперемешку с угольками от сгоревших построек. Да и шансов на то, что удастся проскочить мимо дома к просеке, не так много. Быстро по этим колдобинам не поедешь. Тем более, если не включать фары. Даже в темноте прищучат на малом ходу. А если со светом — расстреляют еще быстрее. Шины пробьют, а самого, безоружного, скрутят. Механик покамест нужен живой. Сам ведь, дурак, подсказал, что, кроме него, о сокровищах знает Юлька. Она и так может расколоться, но если Механика при ней начнут пытать, сделает это быстрее. Ну и сам Механик, если ее мучить будут, запираться не станет… Какой же он лох, дур-рак лопоухий!
Все эти самоуничижительные мысли Механика разогревали, но отнюдь не могли ничего изменить в соотношении сил. Надо было что-то делать. Несколько позже, чем следовало, Олег решил проскочить в мастерскую. Там было много всяких стальных предметов, которыми можно было воспользоваться в качестве оружия: топор, отвертки, стамески, шило. Правда, против автоматов это не очень, но все же, если повезет, поработать можно.
В мастерскую Еремин проскользнул относительно легко, и, судя по всему, со стороны дома его не заметили. И дверь не брякнула, и петли не заскрипели. Но вот там, внутри, несмотря на то что все вроде бы было до мелочей знакомо, двигаться бесшумно было очень нелегко. Тьма стояла почти абсолютная, а засветить даже спичку было нельзя. Свет почти наверняка заметят налетчики. И время на поиск Механика у них резко сократится. Но в темноте так просто было невзначай задеть какую-нибудь банку с гвоздями, наступить на лист жести, на какую-нибудь рейку, которая треснет под ногой как пистолетный выстрел…
Тем не менее Механик благополучно добрался до стеллажа, где лежали инструменты, и стал, осторожно ощупывая, подбирать себе подходящее оружие.
Острый плотницкий топорик он нашел почти сразу, однако после некоторого раздумья брать не стал. Слишком много места занимает, да и тюкнуть им по голове такого верзилу, как Швандя, не так-то просто. Особенно если у тебя рост метр шестьдесят. А по всем другим местам бить не имеет смысла. Потому что клиент останется жив и будет в состоянии орать. А Олегу вовсе не хотелось бы, чтоб его сразу же засветили. Нет, сначала он должен тихо и незаметно укантовать какого-нибудь вооруженного гражданина, обзавестись тем, что стреляет, а уж потом поиграть с незваными гостями в игру «А ну-ка, отними!».
Отточенную плоскую стамеску Механик тоже оставил в покое. Можно, конечно, полоснуть режущей кромкой по горлу, но до смерти зарезать трудно.
Из всего инвентаря Олег признал пригодным к «военной службе» только закаленное четырехгранное плотницкое шило. Оно вполне могло заменить штыковую заточку, которая имелась в родном и любимом кастете. Остался на чердаке, под подушкой… Злости у Механика на самого себя не хватало! Но все же, когда шило оказалось в руке, Олег почувствовал себя намного уверенней.
Борман даже не верил, что все получилось так успешно. И Швандя не подвел — указал верную дорожку по протоке, по которой они проплыли на двух резиновых лодках прямо к причалу, и собаки оказались на цепи, и во дворе, около ларевского «Ниссана», никого не было. Один из ларевских охранников выскочил с пистолетом в сени, но даже спуск нажать не успел — изрешетили. А остальные ошалели от неожиданности, когда четверо с автоматами влетели в кухню через дверь и еще столько же вломились в дом через окна. После чего захваченным врасплох осталось только руки поднять, хотя числом их было немало.
«Партайгеноссе» аж прибалдел: среди пленников оказались Шура Казан с Нинкой! У Бормана сразу от сердца отлегло. Во везуха наехала! И сам Ларев попался, так что здешняя братва, можно сказать, нейтрализована. У него оружия не было, трое уцелевших охранников отдали пистолеты беспрекословно. Шурину пушку из-под бинтов Борман выдернул самолично. Два пацаненка, один из которых был полуживой и еле глазами лупал, вообще тряслись от страха и ничего не соображали. Ну, и три бабы тоже оторопели, особенно одна молодуха спросонья. Визгу и шуму, конечно, сперва было много, но автоматы одним своим видом заставили замолчать и не рыпаться.
Для начала всех поставили лицом к стенам и к печке. Борман, с которым было семь человек, считая Швандю, по идее, подлежавшего ликвидации, хотя и не знавшего пока об этом, призадумался.
— Ну и скот же ты! — прошипел Казан, глядя в стену, но обращаясь к Борману. — Тварь продажная! Ох, смотри, узнают братки — в очке утопят!
— Ни хрена они не узнают, — самоуверенно произнес «партайгеноссе». — Дай ему прикладом, Барсик!
Это было своего рода демонстрацией. Барсик был одним из бывших охранников Шуры. Теперь он крепко впаял своему боссу промеж лопаток кованым затыльником. Шура охнул и шатнулся к стене. Остальные притихли — если уж эти жлобы своего бывшего пахана так бьют, то и остальным ничего хорошего не дождаться.
— Механика здесь нет, — очень кстати доложил Швандя.
Борман об этом и так догадывался. Кроме Шпинделя, ни одного маломерка с ростом, соответствующим Еремину, среди пленников не было. Это можно было увидеть, даже несмотря на малую освещенность от керосиновой лампы. Кстати, эта же освещенность создавала для «партайгеноссе» серьезную проблему. Не дай Бог, кто-то из пленников рискнет и сшибет с лампы стекло, а потом задует фитиль. В тесноте и темноте тут, в тесной комнате, каша получится. И стрелять опасно: отрикошетит от печки в лобешник — мало не покажется. К тому же, три мужика, охранники Ларева, были очень даже крутые. Если в первый момент растерялись и дали себя разоружить, то, придя в себя, могут хорошую драку устроить. Да и Ларев сам по себе — мужик матерый, несмотря на свой полтинничный возраст. Вполне способен глубокий нокаут обеспечить. Тот из пацанят, что повыше, в принципе крепенький. Подставишься такому сдуру — можешь крепко пожалеть. Шура Казан, конечно, инвалид, но за компанию может своим гипсом кого-нибудь отоварить. Маленький пацаненок еле на ногах держится, но ежели Швандя не врет, именно он на неудачливого «Шерлока» наручники надел. Фиг его знает, может, он насчет своего хилого самочувствия просто придуривается? В общем, ни одного из семи граждан мужского пола списывать нельзя. Восьмой, лежащий в сенях, вроде уже безопасен. Но есть девятый — Механик, от которого ничего хорошего не дождешься, если он подкрадется незаметно. Четыре бабы тоже способны хлопот наделать. Нинка, например. Правда, на стреме во дворе стоит Купон, но этого мало. А посылать кого-то еще и оставаться в избе вшестером караулить такую толпу — стремно. Тем более, что надо не просто караулить, а искать Механика. Он нужен живым, чтоб указать, где рыжевье лежит.
Покосить, что ли, всех? Слишком просто. Механик поймет, что тут нечего ловить, и уйдет. А золотишко ищи-свищи, тут лес огромный, до конца следующего века не перекопаешь… Нет, надо, чтоб он знал: основная масса народу еще жива. В том числе бабы, с которыми он живет.
Тем более что Швандя подсказал шепотом:
— Вон та девка, молодая, — любовница Меха. Она тоже знает, где рыжевье спрятано. Надо всех в подпол загнать, туда, где я сидел, а ее оставить и потолковать.
