— Теперь давай про заказчика! — скомандовал Лис, когда Сысоев, наконец, замолчал.
Тот замялся.
— А насчет отдельной «хаты» — точняк?
— Что ты, как девочка у парня — сто раз обещания выспрашиваешь? — раздраженно спросил Лис. — Им грош цена! Захочет — женится, не захочет — обманет. А целку все равно сломает!
Киллер тяжело вздохнул.
— Свели меня с человеком… Тот сказал: большой заказ в Тиходонске…
— Кто свел? — быстро спросил Лис.
— Да так… Есть один. Только я его не знаю…
— Я подскажу, — кивнул оперативник. — Диспетчер из центровых. Тот, кто с тобой связь держал. Так?
— Да какая разница? Не о нем ведь речь! — Сысоев намертво сомкнул челюсти.
— И правда, нет особой разницы, — покладисто согласился Лис. — Давай дальше. Кто давал заказ? Фамилия, имя, как выглядит?
Мячик мрачно усмехнулся.
— Да откуда я знаю его фамилию?! Молодой, назвался Виктором. Держался солидно, видно — парень мурый! Рот у него вот так перекошен, — он криво перечеркнул губы движением указательного пальца.
— Ну, и что потом?
— Сказал: за каждую работу десять тонн баксов… А работы много, надо напарника взять… Я и позвал Скворца… Ну, отработали, уехали… Я Скворцу поручил расчет получить. Ну, вот он и получил…
— Ты, видно, знал, каким расчетом дело кончится! — вмешался Гусар.
Сысоев скривил губы.
— Знал, не знал — какая разница? Я просто всегда осторожен…
— Короче, подставил кореша! Лис нахмурился, и Гусар замолчал.
— Посмотри, кого узнаешь? — Коренев разложил на столе пять фотографий.
— Вот он, Виктор! — не раздумывая, указал рукой киллер. Палец уткнулся в спокойное лицо Максима Викторовича Кашина.
Иван Квасков, сын Валета
Похороны Валета прошли, как и положено авторитету его уровня. Около пятисот провожающих в последний путь — посланцы от московской, ереванской, тбилисской, донецкой братвы, сотни крутых лимузинов, фактически парализовавших движение в примыкающей к кладбищу северной части города, траурный кортеж, сопровождаемый машинами ГИБДД, место на Аллее Героев, море цветов, гора венков с трогательными надписями, типа: «Настоящему пацану Валету от друзей по Тулунской пересылке». Рядом золотились на черном фоне другие: «М. В. Кваскову от городской администрации»…
В толпе незаметно шныряли оперативники различных спецслужб: фотографировали, записывали, короче — документировали. Потому что похороны Валета были скорбным событием только для небольшой группы родственников и друзей. Для всех остальных это была работа: внеочередная сходка или оперативное мероприятие по фиксации связей преступного авторитета. Словом, все шло как обычно для мероприятий такого характера и уровня.
И гроб быт ореховый, полированный, и микролифт с музыкой, чтобы плавно опустить усопшего в последний покой, и кладбищенские рабочие образцовые — трезвые, выбритые, в чистых отутюженных комбинезонах. И только одно происшествие скомкало торжественную церемонию.
Когда отзвучали пышные траурные речи со столь же обязательным, сколь и редко исполняемым обещанием отомстить подлым убийцам, наступила тишина минуты прощания. И вдруг могильщики с истошными криками: «Бомба!» повалились наземь, пачкая парадные комбинезоны вязкой кладбищенской глиной. Ударная волна паники разорвала плотное кольцо гостей, некоторые сами падали в грязь, некоторых сбивали и накрывали своими телами охранники.
Толпа бросилась врассыпную, через несколько минут на своем месте остался только Валет, которому терять было уже нечего. В тишине отчетливо слышалось достаточно громкое «тук-тук, тук-тук», но это стучал не часовой механизм взрывного устройства, а хромированный насос искусственного сердца, рассчитанный на триста лет непрерывной работы. Неизвестно, просуществует ли столько кладбище, да и простоит ли целых три века город Тиходонск, история которого насчитывала всего 250 лет, но то, что американский мотор будет работать в соответствии с выданной гарантией, можно было не сомневаться.
Потом взъерошенные и перепачканные гости вернулись, утратившие скорбно-благородный вид могильщики, с разбитыми в кровь лицами, довели траурную процедуру до конца, свежий холмик завалили венками, и теперь надписи: «Честному вору Валету от ереванской братвы» лежали вперемешку с другими: «Дорогому спонсору М. В. Кваскову от школы-интерната № 1».
Народ стал расходиться. Озабоченные речпортовские держались особняком, окружив Гарика — плотного сорокапятилетнего мужчину, с венчиком рано поседевших волос вокруг блестящей лысины.
— Значит так, братва, — глубоко затягиваясь сигаретой, говорил тот. — Ждать нам не хер! Надо собираться и решать, кому рулить вместо Валета. Потому что сейчас всякие шакалы начнуть наскакивать, предъявы делать да на нашу территорию лезть, а коллектив без головы. Это не дело. Надо ставить серьезного авторитетного пацана, который конкретно со всеми непонятками разберется…
— Точно!
— Гарик дело говорит!
— Правильно!
Гарик быт одним из авторитетных бригадиров, правой рукой Валета и конкретным пацаном, который вполне мог претендовать на его трон. Вторым реальным претендентом являлся Питон, который несколько дней назад уехал из города. Если он думал таким образом набрать лишние баллы, то ошибся — вышло ровно наоборот, и его имя окружала аура недоброжелательности и пренебрежения.
— А Питон так и не появился?
— Коляша ему звонил, он типа удивился, все переспрашивал: «Как завалили? Не может быть!» Обещал сегодня прилететь, — пояснил Гарик.
— Хитрожопый! Думает, он умнее всех!
— Взял телку и на Кипр свалил — офигенное алиби себе устроил, долдон!
Сплевывая под ноги и матерясь, братва мрачно подошла к выходу из кладбища. Здесь стояла Антонина, первая жена Валета, с сыном. Вся в черном, с мокрым лицом, она годилась в матери официальной вдове — двадцатилетней блондинке Галке, которую охрана по инерции усадила в перламутрово-серый «Мерседес» и увезла домой.
Гарик подошел, выразил соболезнование Антонине, обнял Ивана, громко сказал, чтобы все слышали:
— Тебя без доли не оставим, ты — родная кровь, а это святое!
Высокий нескладный парень тер красные глаза.
— А кто это сделал, знаете?
Гарик многозначительно похлопал его по плечу.
— Не знаем — узнаем, дело дней. Только обычно, кто на похороны не пришел, тот и дал заказ…
— А кто не пришел? — насторожился Иван.
— А ты посмотри по сторонам внимательно, все и станет ясно, — сказал Гарик и пошел дальше.
А Мокей задержался и шепнул:
— Питона нету. Он давно с твоим отцом в контрах быт, на его место метил. И нету его, падлы. Вот и думай!
Сходняк собрали в «Раке», чтобы вначале выбрать преемника, а потом помянуть Валета. Именно в такой последовательности. Ибо без хозяина даже некому отдать команду наливать. Не говоря про все другие команды.
До начала оставалось десять минут, когда в зал поспешно вошел Питон. Второй раз он прямо с самолета попадал на сходняк. Хотя сегодняшняя сходка для него лично была важней, чем предыдущая, в аэропорту его никто не встретил. Это плохой признак. Но зашел он уверенно и спокойно, по-хозяйски, как и подобает претенденту на опустевший престол.
Зал быт заполнен суровыми мужчинами в темных костюмах и рубашках. Во главе ненакрытого стола, на месте Валета, сидел Гарик. Неприятный факт! Значит, тоже навострился заменить главаря! Это серьезно — он один из основателей группировки и «поднялся» гораздо раньше самого Питона, в бригадирах уже лет десять отходил… Рядом терся мутноглазый, вечно улыбающийся Степашка, тоже из стариков. Раньше этих двоих честолюбивые амбиции не мучили! Потому и держал их Валет при себе, а на Питона всегда смотрел волком!
Мыслей своих Питон никак внешне не проявил, поздоровался с порога:
— Привет, братва.
Гарик бросил недобрый взгляд и отвернулся.
Степашка и Мокей едва кивнули. Еще трое: Лучина и братья Корниловы скривились откровенно враждебно. Да и все остальные смотрели на него, как на пустое место. Даже Кащей и Биток радости не выказали и уважения не проявили. Да они его даже не встретили!
Без долгих предисловий сходку открыл Гарик. И хотя здесь собрались наиболее авторитетные пацаны группировки, никто ему не возразил. Может, потому, что квадратный лысоватый бригадир выделялся из всей кодлы суровой решимостью, а может, оттого, что все роли были распределены загодя. Питон не понял расклада, но в такой обстановке остерегся выступать раньше времени.
— Братва, дела горят, ленгородские раззевают пасти на нашу территорию, — веско заговорил Гарик. — Валета жаль, базара нет. Однако надо в темпе определяться, кто на его место встанет.
В его голосе звучала непререкаемая уверенность прямого наследника. Но все же в зале зашумели, задвигались, вот-вот начнется толковище. Значит, ничего не решено! И этот фофан рано уселся на стул Валета! Питон оживился. В этот момент заговорил Степашка. Он быт мелковат, суетлив, страдал одышкой и своей скороговоркой напоминал древний пулемет «Максим» с водяным охлаждением, «говоривший» длинными тарахтящими очередями, но очень эффективный:
