героя, похоже, будет бенефис, решил Глеб. Главное – не подкачать. Противник обещает быть достойным.
Перед тем как выйти из подъезда, он выглянул в окно. Увиденное немного его насторожило.
В одном из окон на третьем этаже особняка горел свет. Значит, там кто-то оставался, несмотря на позднее время.
Глеб задумался. Это явно не входило в его планы. И не подлежало никакому объяснению. Ведь ему уже поступила информация о том, что главные действующие лица аукционного спектакля – Турбин и Рыхлин – давно отбыли отсюда вместе со своими свитами.
Но Слепой решил, что не стоит корректировать планы. Тем более, что комната, где горит окно, расположена далеко от печной трубы.
В конце концов, не исключено, что кто-то просто забыл выключить свет, успокоил он себя. Всякое ведь бывает. А день у них сегодня был тяжелый.
* * *
Глеб тихо спустился по лестнице и вышел из подъезда. Прижимаясь к стене дома, он медленно двигался к особняку. Вокруг было темно. Свет одинокого фонаря распространялся лишь в радиусе нескольких метров, и заметить фигуру человека, одетого в черное, смог бы только очень опытный наблюдатель.
Глеб быстро проскочил мимо входа с надписью «Золотой лев». С обратной стороны дома была еще одна дверь – в старые времена там располагался черный ход. Теперь ею пользовались обычные жильцы, чьи квартиры находились на первом этаже здания.
Слепой уже знал, что попасть с этой лестницы на этаж аукционного дома было невозможно – вход перекрывала массивная железная дверь с хитрым замком и сигнализацией. О том, чтобы быстро взломать ее, не было и речи.
Поэтому Глеб прошел мимо этажа аукционного дома и поднялся выше. Через два пролета он наткнулся на маленькую железную дверцу, ведущую на чердак.
Она была заперта на навесной замок, но Слепому справиться с ним не составило большого труда. Он вытащил из одного из многочисленных карманов жилета кусачки и вскоре разъединил хилую цепочку.
Дверца со скрипом отворилась. Глеб тут же, не удержавшись, закашлялся. Похоже, здесь уже очень давно не ступала нога человека. Кругом нетронутая пыль, многочисленные голубиные кости, перья, и, конечно, экскременты.
Слепой стал медленно продвигаться по чердаку. Одна из досок, на которую он ступил, оказалась гнилой, и Глеб испугался, что он попадет в аукционный дом немного раньше времени.
«Вот была бы умора, – подумал Слепой, вовремя одергивая ногу. – Эти парни долго бы смеялись. Высота потолков там семь метров, и шансов уцелеть никаких».
Глеб уже наглотался пыли, прежде чем заметил посередине чердака маленькую железную лесенку. По идее, она должна была вести на крышу. Именно туда, куда надо Глебу.
Люк, которым заканчивалась лесенка, тоже был заперт на замок, и Слепому пришлось повозиться с ним какое-то время в кромешной тьме. Замок был каким-то нестандартным, и подобрать под него отмычку оказалось делом непростым.
И вот, наконец, свежий воздух! Глеб вдохнул его полной грудью. Потом поднялся на крышу, сел на небольшой выступ и закурил, вглядываясь в ночное московское небо.
Ближе к ночи облака стали расползаться, и теперь кое-где можно было увидеть звезды. Слепой попытался найти хоть одно созвездие, но это у него не получилось – островки звездного неба были совсем небольшими.
Глеб осторожно пошел по покатой крыше. Он помнил, что труба располагалась где-то правее. И вскоре он нашел ее.
«Однако я немного не рассчитал», – подумал Слепой, коснувшись кирпичной трубы.
С земли она казалась совсем невысокой, а на самом деле до ее верха было больше пяти метров. К счастью, веревку Глеб взял с запасом.
Закинуть ее в отверстие удалось только со второго раза. Вскарабкавшись уже почти на самый верх, Слепой чуть было не сорвался – похоже, крюк плохо зацепился, и Глеба спасло только то, что он вовремя ухватился рукой за край отверстия.
Забравшись на трубу, Слепой на секунду присел. «А и Б сидели на трубе, – вспомнил он детскую считалку. – А упало, Б пропало… Что там дальше, интересно?»
Ему впервые приходилось чувствовать себя в роли трубочиста. Этого чудного персонажа из сказок Андерсена. И теперь Глебу придется освоить эту профессию более детально.
К счастью, когда-то в трубе поработал настоящий трубочист, и поскольку в последние лет пятьдесят ее вряд ли использовали по назначению, саже там появиться было неоткуда. Зато пыли и уличной копоти хватало. Слепой пожалел о том, что не прихватил с собой респиратор.
Сиверов расстегнул жилет. На нем была альпинистская страховка, отдаленно напоминающая военную портупею. Умело пользуясь этой штукой, очень мало шансов получить травму при падении. Глеб укрепил веревку на конце трубы и начал спуск.
Круглое отверстие оказалось достаточно большим – почти метр в диаметре. Упершись ногами в стенку трубы, Сиверов начал медленно травить веревку, закрепленную карабином. Фонарик пришлось держать в зубах – свободной руки для него не нашлось, а о налобном светильнике он, увы, не подумал.
Так, сантиметр за сантиметром, Глеб опускался в темный кратер, казавшийся бесконечным.
Сиверов не был профессиональным альпинистом, да и потренироваться толком перед этой операцией он не успел. А во-вторых… Это именно тот случай, когда пословица «Тише едешь – дальше будешь» на сто процентов верна.
Впрочем, не на сто. Глеб с ужасом подумал о том, что гости вполне могли заявиться как раз в то время, когда он занимается труболазаньем. В такую непруху верить не хотелось.
Наконец, цель была достигнута. Внимательно изучая шероховатую кирпичную стенку, Глеб смог разглядеть в темноте небольшую нишу. Он спустился чуть ниже и исследовал это место более детально. Определенно, именно здесь был выход.
Раньше Слепого немного беспокоил тот факт, что отверстие окажется слишком маленьким, и он не сможет через него пролезть. К счастью, он ошибался.
Отодвинув чугунную пластину, Глеб очутился в самой печи. Теперь ему пришлось продвигаться по-пластунски. Как только Слепой попытался чуть разогнуться, его голова глухо стукнулась о верхнюю стенку.
Выход из печи в кабинет преграждала решетка. Глеб уже подумал было, что ее придется пилить, но присмотревшись, обратил внимание на то, что решетка держится на шурупах. Значит, с ней можно было справиться с помощью обычной крестовидной отвертки.
Мысленно он поздравил себя с прибытием, осторожно
