— Положительно смотрю. Только предупреди.
— Что, боишься, застану у тебя какую-нибудь даму?
— И этого тоже, — проворчал в трубку Андрей. — А больше всего я боюсь, Борис, твоих друзей.
— Чего это вдруг тебе мои друзья не нравятся?
— Нет, они мне нравятся, — ответил Андрей. — Просто если ты с ними встречаешься, то это кончается длинной пьянкой до утра. И потом невозможно работать.
Жизнь — не вечный праздник.
— Ладно, ладно, обещаю, — сказал Борис Рублев, — подобного не будет, не переживай.
— Ну что еще?
— А ты занят?
— Да, занят, — сказал Андрей, — важные клиенты сейчас прибудут.
— Ну, тогда до встречи. Буду выезжать — позвоню.
— Пока, брат.
И тут же Борис Рублев набрал номер Андрея Подберезского. Трубку сняли сразу же.
— Алло!
— Подберезского можно?
— Слушаю, Комбат, — послышался отчетливый голос Андрея Подберезского.
— Андрюха, здорово! Как ты жив?
— Все в порядке. Комбат.
— — Ничего не беспокоит?
— Да ну, что ты, ничего не беспокоит. Все работает чики-чики.
— Я за тебя рад.
— Слушай, Комбат, подъезжай ко мне в тир, а?
— А что такое?
— Здесь у меня минут через сорок появится один мужичок. Стреляет, я тебе дам!
— Лучше тебя, Андрюха?
— По-моему, даже лучше тебя, Комбат.
— Не может быть! — хохотнул в трубку Борис Рублев.
— Вот тебе и не может быть!
— Что, действительно хорошо стреляет? Кто такой?
Я его знаю?
— Да нет, не знаешь. Не из наших, Комбат. Он даже в армии не служил.
— Спортсмен, что ли?
— И не спортсмен. Он всего лишь два раза ко мне заходил, на спор здесь триста баксов выиграл.
— Так что ты хочешь, Подберезский, чтобы я проиграл ему деньги?
— Нет. Я ему сказал, что у меня есть мужик, который стреляет лучше чем он.
— Это ты напрасно, Андрюха. Хотя, вообще пострелять не мешало бы.
— Тогда подъезжай, не тяни.
— Вот так, брошу все и поеду?
— Бросай и приезжай. Тут может, наши подойдут, так что развлечемся.
— Вот развлекаться не хочу, а пострелять не против. Хотя из твоего пневматического оружия стрелять любят только дети.
— Тебе оружие не нравится? И то тебе не так, и то не эдак. Приезжай и стреляй хоть весь день.
— Ладно, не огорчайся, приеду. Ты же знаешь, я люблю по-настоящему.
— Да знаю. Я тоже люблю по-настоящему. Но даже если я приволоку тебе «калашник» с боевыми патронами, скажешь, что плохо.
— Это почему?
— Скажешь, что мишени не живые™ — Ты так не шути, Андрюха.
— Приезжай ко мне в тир.
— Приеду, — Комбат положил трубку и выругался.
«Интересно, кто же это там такой завелся, что так хорошо стреляет, если даже Андрюху на лопатки уложил? А Подберезский ведь в батальоне был один из лучших, если не самый лучший. Наверное, действительно мастер. Хотя.., не спортсмен, в армии не служил.» Интересно, интересно…"
Услышанное от Подберезского Комбата заинтриговало. Он вообще любил тех, кто умел делать что-нибудь не просто так, а хорошо, лучше всех.
«Ладно, надо будет съездить. Надо будет глянуть».
* * *
Минут через сорок Комбат уже спускался в подвальное помещение. Открыл огромную железную дверь и сразу же услышал звуки выстрелов, громкую музыку.
В тире людей было немного, человека четыре. Андрей Подберезский сидел в маленькой комнатке за рабочим столом и разглядывал мишени, лежащие перед ним.
Время от времени он поднимал одну из мишеней и смотрел на свет. При этом его простоватое лицо делалось загадочным, на губах появлялась улыбка, а глаза сужались и сверкали.
— Здорово, Комбат! — увидев своего бывшего командира, Подберезский вскочил, выбрался из-за стола, и Борису Рублеву даже показалось, что сейчас правая рука Подберезского коснется виска — он отдаст честь.
— Не надо церемоний, Андрюха, — Комбат крепко пожал руку своего боевого товарища, затем мужчины обнялись. — Так что, все у тебя с бабами в порядке? — на ухо спросил Комбат, похлопывая Подберезского по широкой спине.
— Порядок, Борис Иванович. Еще какой порядок!
Наверстываю упущенное.
— Да я знал, что все будет хорошо. А ты панику развел. Ребра, кстати, как?
— Да никак. Я их просто не чувствую. Срослись, наверное.
— И слава богу. Где твой стрелок?
Подберезский взглянул на часы:
— С минуты на минуту будет. А ты, может, хочешь разогреться?
— Не хочу.
Комбат уселся напротив Андрюхи, вытащил пачку сигарет, закурил. Подберезский включил вытяжку. Та загудела и все потонуло в гуле, мишени на столе зашевелились от движения воздуха.
— Что ты смотришь?
— Смотрю, как он стрелял в прошлый раз.
Комбат взял одну из мишеней, поднял на свет и удовлетворенно цокнул языком.
— Да, неплохо. С какого расстояния садил?
— С какого? — хихикнул Подберезский. — А ты как думаешь?
— Думаю, метров с пятнадцати или десяти.
— Э, нет, Комбат, с двадцати пяти.
— Ничего себе! — не удержал свое восхищение Борис Рублев.
Появился помощник Подберезского:
— Там Мансур пришел, — сказал он очень громко — так, чтобы перекричать гудящую вытяжку.
— А, Мансур! Пойдем, пойдем, Борис Иванович, познакомлю. Ты увидишь что за парень. Если бы у нас такие были…
— Ладно, пойдем.
Обнявшись за плечи, Борис Рублев и Подберезский чуть протиснулись в дверь. Оба здоровенные, широкоплечие, уверенные в себе мужчины. То, что увидел Комбат, его удивило. Перед ним стоял мальчишка лет девятнадцати. Черные прямые волосы, длинные, почти до плеч, раскосые глаза, широкие скулы, немного робкая улыбка, белые зубы. Цвет кожи немного желтоватый, как воск.
Комбат все понял. Этот Мансур, скорее всего, узбек и не мудрено, что он так хорошо стреляет.
— Познакомься, Мансур, это Борис Рублев.
— Мансур, — парень подал руку, узкую и длинную ладонь Она буквально спряталась в лапе Комбата — так, как прячется расческа.
— А я Борис Рублев.
— Вы, наверное, десантник? — сказал парень абсолютно без восточного акцента.
— Десантником когда-то был.
— Он мой комбат, — с гордостью произнес Подберезский.
— Говорят, ты хорошо стреляешь?
— Не знаю, вроде бы ничего, — пожал плечами Мансур и тряхнул головой. Черно-синие волосы разлетелись, парень вновь робко улыбнулся.
Комбату нравились такие ребята — не наглые, не самоуверенные.
— Ну, покажи как ты стреляешь. Хотелось бы посмотреть.
— Мансур так просто не стреляет.
— А для меня покажи.
— Для вас? — сказал Мансур. — Это можно.
Андрей Подберезский тут же принес пистолет.
— Ну вот, давай.
Мансур взял пистолет, подключенный к гибкому шлангу в две руки, прищурил и без того узкие глаза, пошире расставил ноги, а затем бросил короткий взгляд на зрителей — на Бориса Рублева и Подберезского.
— По какой мишени? Сколько надо?
— А сколько ты можешь? — спросил комбат.
Мансур пожал плечами.
— Давай по левой, по большой.
— По большой? — разочарованно переспросил узбек.
— Да, да, по большой.
— По большой, так по большой, — пробормотал Мансур и почти без остановок, секунды за три с половиной расстрелял всю обойму.
Зрение у Бориса Рублева было прекрасное. Но на таком расстоянии было тяжело определить насколько хорошо стрелял Мансур.
— Андрей, посмотри мишень и повесь другую.
Андрей направился в глубину тира. Все, кто были в помещении тира стояли у стен, следя за спором двух замечательных стрелков. Ведь все присутствующие были завсегдатаями заведения Подберезского и о том, что Борис Рублев стреляет отлично, знали не понаслышке.
Подберезский неторопливо, вразвалочку направился к мишени. А Мансур положил на стойку пистолет, вытер о джинсы вспотевшие ладони и пригладил черные, как крыло ворона, волосы.
— Сколько ты думаешь, выбил? — спросил Комбат.
— Не знаю, — пожал плечами Мансур.
Когда Подберезский добрался до мишени, то громко свистнул, даже не засовывая в рот пальцы. И Комбат понял, что результат стрельбы узбека даже превзошел ожидания Подберезского. Он аккуратно снял мишень и держа ее перед собой, двинулся к Комбату. Вся сердцевина мишени была дырявой — сплошная рваная дыра — и ни одна из пуль не вышла за пятерку.
Комбат хмыкнул:
— Да, брат, стреляешь знатно.
— Нет, не очень. Вот мой отец стрелял, так стрелял!
Правда, не из пистолета, а из карабина. Ему не было равных. А я стреляю так себе.
— Где ты учишься или работаешь? — спросил Комбат.
Мансур замялся, не ответил. И Рублев понял, что парень безработный, а признаться в этом не желает.
— Ну что ж, Андрюха, придется мне отвечать.
— Попробуй, Борис Иванович, — Подберезский подал пистолет.
Комбат в отличие от своего соперника стрелял, держа пистолет в одной правой руке и стрелял не так быстро. Когда патроны кончились, Рублев вздохнул, подавая оружие Подберезскому. И тот с пистолетом буквально сорвался с места и побежал к мишени. Радостного свиста Комбат не услышал. Подберезский шел, держа мишень за спиной, и его лицо было явно расстроенным..
