— Привет, орлы! — Поздоровался журналист.
— Привет, Антоша.
— Что нового? Трупы есть?
— Да, без этого не обошлось. Бабу этой ночью зарезали.
Рябцев оживился. Невысокий, полный, с плохо растущей бородкой он словно вспотел от возбуждения.
— За что?
— Бытовуха. Пили долго и упорно, поссорились, один ударил собственную тетку ножом в шею, попал в сонную артерию. Минут за пять у той вся кровь и вылилась.
Красочный рассказ Колодникова с залитой алой кровью кухней и ножом на столе явно понравился Антону.
— А за что ее конкретно пырнули? О чем спор был?
Колодников в очередной раз затянулся сигаретой.
— Ты не поверишь, но из-за плотской любви.
— Это как?
— Да вот так. Эта самая Анна Васильева всю жизнь любила свою двоюродную сестру, хозяйку квартиры. Да-да, именно так любила. А что ты думаешь, у нас в стране только татушки лесбос изображают? У нас в Кривове тоже это случается. Всю жизнь она ее любила, всю жизнь домогалась, и что-то там у них в конце концов было. Особенно после того, как мужа у Ольги убили.
— А за что убили?
— Да непонятно. Просто была ссора в баре. Я в Чечне был, толком не знаю в чем суть. Что плохо, Косарев говорил, что парня, который убил Никифорова, потом оправдали.
Рябцев оживился.
— Слушай, так я помню этот случай! Там судья что-то схимичила.
— Да, Вольцева. Они с матерью того парня были подругами, еще со школы. Ну, вот они на пару с адвокатом схимичили, переквалифицировали статью в самооборону и оправдали молодчика.
— Да-да, точно! Народ тогда долго возмущался.
— Да и мы тоже. Косарев вон до сих пор понять не может, как это все могли так повернуть, и совести на это хватило. Сыновья ему потом предьяву даже заявили.
— Вот оно что. А с чего же они тогда тетку то замочили?
— Да вот с этого и замочили. Не любили они ее, а тут еще старший сыночек Ольге бланш поставил.
— Слушай, так это она, что ли, сидит в обезьяннике? — Догадался Антон.
— Она. Говорить не хочет, кто лучшую подругу резанул.
— А вторая кто там?
— Да, это соседка Ольги, Ленка. Еле нашли сучку, все притоны обошли. Девка молодая, но пьянь страшная. Она и сказала, что тетку Колька резанул.
Дверь в кабинет распахнулась, на пороге появился высокий, под два метра, широкоплечий парень с монументальной, как у советской статуи, головой. Это был оперуполномоченный Павел Зудов.
— Привет, Антон, — заявил он, за руку здороваясь с журналистом. Потом сообщил уже Колодникову. — Близнецов нашли.
— О, хорошо! Где?
— У дядьки их в Титовке. Забились в сарай, притихли, что те мышки при виде кошки.
— И где они? — Не понимал Андрей.
— Сейчас привезут. Я на своей «копейке» просто раньше приехал.
Вскоре в коридоре раздался шум голосов, топот ног. Настежь распахнулась дверь и в кабинет боком протиснулись два человека, скованные одними наручниками. Они были действительно очень похожи, братья Андрей и Игорь Никифоровы. Оба среднего роста, круглолицые, крепенькие, как два свежесрезанных грибка-боровка. Колодников встретил их радостно, буквально как своих родных братьев.
— Ага, вот и вы, голубчики! Долго, долго же вы прятались! Ну, признавайтесь, братцы, так кто из вас запорол родную тетку?
— Никто, — буркнул один из братьев, отворачивая в сторону лицо.
— Ну-ну, не надо! Не надо вам родственные сказки сочинения вашей матушки повторять, мы их тут досыта наслушались. Тоже мне сейчас будете впаривать, как ваша матушка: что отвернулись, спали в это время.
Один из братьев обиженно надул свои крупные губы.
— Нет, сказки сочинять не будем. Но я и в самом деле, спал в это время, вы хоть кого спросите! Просыпаюсь, а тут шум, крики. Кровища хлещет.
— Да? А кто ты у нас? — Со смешком спросил Колодников. — Андрей или Игорь?
— Игорь.
— А вот тут у меня показания, — Андрей он кивнул на лежащую перед ним бумагу о розыске какого-то пропавшего таджика, — что это как раз ты резанул тетушку свою родную.
Игорь возмутился очень даже естественно.
— Кто?! Да вы что! Это не я!
— А кто тогда? Брат твой, Андрей? — он ткнул пальцем в родственника. Тот ответил тут же.
— И не я.
— А кто тогда, вы, братья из ларца!? Вы русским языком скажите, кто ударил ножом в шею вашу тетку? Мать не хочет давать показания, вы тоже. Ленка вообще ничего с перепоя не помнит. А кроме их и вас, братьев родных, в кухне никого не было. Там не было ни Чикатило, ни Бен-Ладена, ни Гитлера. Кто из вас двоих взял нож и ткнул им в шею своей горячо любимой тете Ане?
Братья молчали. Тогда в разговор вступил Паша Зудов.
— А давай жребий бросим, Андрей Викторович. Орел — один брат, решка — другой брат. Кому выпадет, тот и сидеть будет.
Зудов даже вытащил из кармана монетку.
— Ну, — обратился он к братьям, — кто будет орлом, кто решкой?
Тут взорвался Игорь.
— Да мы не резали ее!
Колодников тут же парировал.
— Ага, поэтому и сбежали с места преступления? Не резали бы, остались бы, помощь оказывали.
— Ага, знаете как это страшно!? Кровища из нее фонтаном бьет, кухня вся в крови!
Андрей даже рукой взмахнул, показывая, как бил этот самый фонтан крови. Колодников за него тут же продолжил:
— Кухня вся в крови, в руках твоих нож, который неизвестно как оказался в шее тетушки…
— Да не резал я!
— И я ее не резал! — поддержал его другой брат.
Колодников понял, что снова сбился, забыл, кто из них кто. Он тяжело вздохнул, и махнул рукой. В бой тут подключился Зудов.
— Все-таки надо бросить жребий.
Колодников согласился.
— Придется, Паша. Вдруг третьего их брата не поймаем, а это глухарь на отдел, да в конце месяца, в конце квартала! Опять без премии останемся. Давай кидать жребий.
Зудов встал перед братьями со своей монетой на ладони.
— Может, лучше спички тянуть будете? — Участливо спросил н. — Так все же справедливей будет.
Тут братья окончательно поверили, что их судьба может решиться с помощью маленького куска металла.
— Нет, как это жребий? — Спросил один из них. — Мы что за него еще и сидеть должны?
— За кого? — Быстро спросил Колодников. Прорвало того из братьев, кто стоял ближе к двери.
— Да за Кольку, за кого же еще! Он по жизни нас подставляет, все время за него нам то морду бьют, то по кредитам за него платим. А тут что, срок еще за него получать будем?
Второй брат его тут же поддержал.
— Ага, и главное, говорит: "Молчите, падлы, что это я ее ударил". И все больше ничего. Как тут молчать?! На себя что ли, дело брать? Коз-зёл!
Зудов не удержался и поддел близнецов.
— А что вы хотите? Вы же младшие, должны терпеть. Куда вы денетесь, сядете, если братишке надо.
Колодников был настроен более позитивно.
— Так, давайте ближе к делу. Уголовному. То есть, мы сейчас пишем, что ножевое ранение Анне Андреевне Васильевой нанес Николай Иванович Никифоров?
— Да, так и пишите, — подтвердил брат слева. Его поддержал брат справа.
— Так ему, козлу, и надо!
— Хорошо, запишем. А теперь скажите главное — где он прячется.
Братья напрягли мозги.
— У тети Зины искали?
— Были, нет его там.
— У Лариски Бодуновой?
— Был он у ней, взял харчей целый рюкзак и ушел.
— Тогда в гараже его ищите.
— Были и там. Нет его.
— Да нет, не в нашем гараже, — сказал, кажется, Игорь. — Он еще один гараж прикупил недавно, около старого кладбища.
Колодников оживился.
— Так, это уже интересно. Номер его помните?
— Шестьдесят пятый. Запасные ключи от него в квартире, в прихожей, в ящичке.
Сыщик был доволен.
— Ну, вот это разговор. Поехали, покажете этот гараж на месте, чтобы не искать нам его.
Через полчаса они уже были на окраине города, в громадном гаражном районе. Уазик остановился, не доезжая до нужного им места метров сто. Из него высадились Зудов, Колодников, Астафьев, Фортуна и оба брата Никифорова. Наручников на них уже не было. Один из Никифоровых показал куда-то вдоль бесконечного ряда однообразных дверей.
— Вот тот гараж с голубыми воротами. Там он. Навесных замков нет, значит, закрыт изнутри.
Колодников тут же сориентировался.
— Пошли все. Постучите ему, спросит — ответьте. Только ни слова, что мы тут.
Всей толпой они осторожно подходят к гаражу, один из братьев постучал в дверь.
— Колька, открывай! Колька!
Несколько секунд стояла тишина, потом что-то звякнуло, и приглушенный голос спросил: — Игорь? Ты один?
— Какой там один!? С Андреем я!
Последовал звук открываемой щеколды, калитка чуть приоткрылась, не было похоже, что Николай хотел открыть ее настежь. Но тут же за нее схватились руками Зудов и Фортуна, рванули ее на себя. Из гаража буквально вывалился державшийся с обратной стороны за ручку калитки Николай Никифоров. При виде милиционеров он зло скривился.
