Несколько секунд стояла тишина, потом что-то звякнуло, и приглушенный голос спросил: — Игорь? Ты один?
— Какой там один!? С Андреем я!
Последовал звук открываемой щеколды, калитка чуть приоткрылась, не было похоже, что Николай хотел открыть ее настежь. Но тут же за нее схватились руками Зудов и Фортуна, рванули ее на себя. Из гаража буквально вывалился державшийся с обратной стороны за ручку калитки Николай Никифоров. При виде милиционеров он зло скривился.
— Суки! Сдали родного брата, да?!
— А чего нам за тебя сидеть, что ли?! Не хрен было за нож хвататься!
Николай ударил говорившего близнеца по лицу, и тут же сам получил по лицу от второго близнеца. Уже вдвоем они начали лупить Николая. Милиционерам едва удалось растащить родственников.
— Веселая семейка! — Подвел итого Колодников. — Упакуйте его.
Николая сковывают наручниками. Он мало похож на братьев. Рост чуть выше среднего, темные глаза, черные вьющиеся волосы, усы скобочкой, трехдневная, уже довольно густая щетина.
Между тем Астафьев проходит в гараж. Там стоит мотоцикл с коляской, на полу перед ним разложены ключи, в коляске надувная лодка, торчат удочки, рюкзак с провизией. Хмыкнув, Юрий возвращается на улицу.
— Что, в Луга хотел смыться? — Спрашивает он Николая.
— Ага, порыбачить напоследок.
— И поэтому крупы и картошки набрал на полгода вперед?
— А вдруг клев пойдет? Не спугнуть же рыбацкую удачу.
Их пикировку прервал Колодников.
— На нарах тебе хорошо клевать будет. Повезли его в отдел, оформлять будем.
1957 год. г. Кривов.
В тот раз Акимовна поддалась на уговоры Касатика и отпустила с ним Волю на речку. Но сделала она это только потому, что с Волей шли еще четыре её подруги, одноклассницы.
— Смотри, Сережка, если что с Волей случиться — я тебя лично топором зарублю! — Пригрозила она парню и сама же невольно залюбовалась его белозубой, нахальной улыбкой. Он был чертовски красив: рослый, тонкий как лоза, с голубыми глазами и правильными чертами лица. Волнистый чуб выбивался из-под его белой парусиновой кепки, сдвинутой на бок. И не скажешь ведь, что парень только на год старше её Воли. Вот только наколка на кисти рук подсказывает, что парень не так прост. Он уже успел отсидеть в зоне для малолеток и только месяц назад вернулся от «кума». А вернувшись, сразу «запал» на Волю, благо они и жили рядом, в соседних барках. За эти два года из угловатого гадкого утенка девчонка распустилась в такого лебедя! Высокая, с длинными ногами, тонкой талией и с такими широкими бедрами, что и взрослые мужики теряли спокойствие при виде этой школьницы. А уж лицо, казалось, было написано самым гениальным художником. Большие темно-карие глаза, удивительно правильной формы чуть вздернутый нос и невероятно белая кожа. Парни с её района под прикольным названием Курятник дрались между собой только из-за одного намека, что Воля предпочитает одного из них всем остальным. Она забыла, что такое нести самой из школы или в школу портфель, ведь из ее окружения неизменно находился «оруженосец», готовый преданно нести за ней этот нехитрый, но такой почетный груз. За это «носильщика» порой лупили все остальные ревнивые товарищи, но список желающих хоть в чем-то угодить местной королеве не иссякал. А Воля только смеялась над этими «кровопускающими» войнами. Все эти мальчишки, едва достигающие ее плеча, были ей смешны. Смеялась она до тех пор, пока из тюрьмы не пришел Касатик. Вот тут ее сердце предательски ёкнуло.
— Да тетя Зоя, я же не фраер какой-то. Если я что хочу — то всё по совести — через ЗАГС, через свадьбу, — упрашивал Касатик Акимовну. — Так что вы не сомневайтесь. Волос с головы вашей Волечки не упадет.
— Ну, я тебя предупредила, Серёжка! Чтобы до темноты все были дома!
— Будем. Айда, девчонки!
Они шли по улице: пять девчонок, и один парень. Но даже отсюда, издалека было видно, что на самом деле их только двое — тех, кто обращает друг на друга внимание. Акимовна тяжело вздохнула. Её заветной мечтой было выдать Волю замуж за какого-нибудь важного ученого или партийного работника. Ради этого она упорно заставляла ее учиться в школе и могла отлупить ремнем за тройку по физике. С ее точки зрения такой брак был бы безбедной и спокойной жизнью как для Воли, так и для нее. А тут вот попался этот Касатик! А чем грозит семейная жизнь с уголовником, Акимовна знала много лучше своей приемной дочери.
Она растревожилась бы еще больше, если бы видела, что произошло дальше. Лето стояло жаркое, без дождей. Но как раз в этот день давление начало «душить» ещё с утра, намекая о возможности грозы. Компания прошла половину дороги до речки, когда из-за горизонта начала выползать огромная, пугающе багрового цвета туча. Она шла как раз оттуда, от реки, и девчонки заволновались.
— Ой, сейчас как ливанет!
— А вдруг с грозой ливень будет? Так страшно! Тут даже деревьев нет.
— Дурочка, забыла, чему в школе учили? Под деревьями наоборот опасно!
— Давайте вернемся, — предложила одна из девушек.
— Да зачем возвращаться? — Удивился Касатик. — Ну помочит нас немного, и что? Лето, высохнем быстро!
Но его слова оказались напрасными.
— Нет, надо бежать домой, — решила самая активная из девчонок, полная и прыщавая Нинка.
— Да куда бежать? Вас по дороге все равно накроет, — предупредил Касатик.
— Ну, тебя, Сережка! Накаркай ещё! Девчонки, за мной! — И Нина первая припустилась бежать обратно. За ней побежали и три остальных подруги. Только Воля осталась рядом с Касатиком.
— А ты что, не боишься промокнуть? — Спросил ее Касатик.
— Нет, не боюсь, — она улыбнулась, как могла улыбаться только она — краешками губ, но глаза при этом говорили совсем о другом. — Все равно идем в воде мокнуть.
— И то правильно. Пошли, может, успеем до дождя дойти до леса.
По пути к речке они встретили еще компанию из пяти столь же трусливых девушек, прокатили навстречу трое мальчишек на велосипедах, промчался на своем мотоцикле местный рыбнадзор дядя Коля. Дождь накрыл их за сто метров от реки, он был резок, с громом и близкими молниями, но он был настолько краток, что они не успели замерзнуть, а щедро брызнувшее следом солнце подняло настроение обоих.
— Эх, а этих дурех сейчас поливает во всю! — Веселился Касатик, показывая на темные космы дождя, висящие под ушедшей в сторону города тучей. Они быстро разделись, и прыгнули в воду. Оба плавали хорошо, так что вода доставляла им еще большую радость. Похоже, что эта туча испугала не только девчонок из Кривова, но и всех остальных любителей водных процедур. Обычно в эту пору на этом небольшом, диком пляже обитали десятки пацанов и девчонок, но сегодня тут не было ни кого. Но вдвоем они были недолго. Вскоре на берег выползла бочкообразная коробка автомобиля «Победа». Только взглянув на ее номера, Касатик присвистнул:
— Ого, московская машина! Как это она к нам заехала?
Из машины не торопясь вылезли трое человек. Все они были явными кавказцами, двое молодых, а третий постарше, с уже седой головой.
— Ты, как всегда, угадал, батоне, тут действительно можно искупаться, — сказал один из приезжих на грузинском языке. Все трое сразу начали раздеваться, а искупавшись, расстелили газетку и разложили на ней провиант. До поры они не сильно занимали Волю и Касатика, но зато они сами очень заинтересовали приезжих.
— Смотри, какая красивая телка, — сказал один из них, тот самый, пожилой.
— Да, задница у ней что надо. Хорошо бы ее сейчас трахнуть.
— А в чем дело? Сейчас заломим её тут, да и всё, — предложил третий грузин.
Старший поморщился.
— Погоди, Вано! Мы не затем из Москвы сквозанули, чтобы искать приключения в этой дыре.
— Как скажешь, Тенгиз.
— Сколько нам еще ехать, Гиви? — Спросил Тенгиз.
— Километров пятьсот. Сегодня ночью будем на месте.
— Налей мне еще вина.
Выпив, Тенгиз снова посмотрел в сторону загорающей на солнце парочки.
— Гиви, у тебя зрение получше, посмотри, что у парня за наколка на плече?
Водитель присмотрелся и сказал:
— Малолетка, одна ходка за хулиганку.
— А, сидел, значит. Ну-ка, кликни их. Только вежливо, вежливо.
Гиви подошел к загорающим, и сказал на ломаном русском языке:
— Дарагой, уважаемая, вас приглашает к нашему столу Тенгиз Шанишвили. Подходите. Мы ждем вас.
После этих слов Касатик как-то напрягся. Когда Гиви ушел, Воля спросила его:
— Ты чего?
— Да мне интересно, это тот самый Тенгиз, или нет. Слыхал я тут про одного Тенгиза, и фамилия его тоже была Шанишвили.
— Что-то я не хочу туда идти, — призналась Воля.
— Нельзя не идти, обидятся. А таких людей лучше не обижать. Пошли, не бойся, я ведь с тобой.
Воля и Касатик подошли к импровизированному столу. И первое, на что обратил внимание Касатик — на многочисленные татуировки седого грузина. Особенно его впечатлили эполеты на плечах их нового знакомого.
