Оцепление, надо сказать, поставили на совесть – человек десять образовали полукруг, где воображаемым диаметром служила стена гаражей, ряд однотипных дверей с зиявшим почти посередине темным проходом. Слева, возле девятиэтажки, теснилось с десяток машин – у большинства горят фары, почти все в боевой милицейской раскраске, с мигалками и матюгальниками. В лучах фар то и дело мелькали деловито суетившиеся фигуры, главным образом обмундированные. Ослепляя дальним светом, во двор свернули еще машины. В той же стороне Даша расслышала энергичное хаканье и повизгивание собаки.
– За Толькой заезжать приказа не было? – спросила Даша, не оборачиваясь.
– Ага. Нам-то по дороге, если за тобой…
– Ну, пошли, – сказала она, как всегда в таких случаях ощущая нечто вроде легкого головокружения.
И первой направилась к ведущему в глубь гаражного лабиринта проходу, где скользили, скрещиваясь, лучи сильных фонарей и мелькнула генеральская папаха. Милиционер дернулся было в ее сторону, но Даша с разлету прошла мимо, небрежно задев плечом, он, должно быть, сообразил, что почем, и препятствовать не пытался.
Сзади, еще громче, повизгивала собака – уже довольно жалобно.
«Ничего у нее не вышло», – мельком отметила Даша. И, замедлив шаг, приблизилась к небольшой группе людей, стоявших молча у входа в лабиринт. А там и вовсе встала выжидательно. Любой, кто носит какие бы то ни было погоны, прекрасно знает, что не стоит без нужды лезть на глаза отцам-командирам – в особенности в такой ситуации.
То еще созвездие, констатировала она, чуточку сутулясь под пронизывающим ветром. Генерал Трофимов, второй человек в областном УВД, генерал Дронов, «номер первый» УВД Шантарска, полковник Шмагин, тоже чин немалый, непосредственный Дашин начальник подполковник Воловиков, а там и прокурор города, и чин из областной прокуратуры, и чин из управления общественной безопасности, и еще чин, и еще… Короче, мечта террориста. Либо процитированный страницами закрытый телефонный справочник.
Ее подчиненные остановились на пару шагов подальше, побуждаемые той же старой солдатской мудростью. Незнакомые в штатском, числом целых три, целеустремленно прошагали мимо Даши и скрылись за поворотом – там, похоже, и пребывал труп, из-за поворота вырывались лучики фонарей, кто-то громко распоряжался. Потом из-за спины Даши вынырнул еще один незнакомый в форме, подошел к генералам и громко доложил, что собака след не берет. Один из генералов вполголоса прокомментировал донесение матом, второй промолчал. Зато полковник Шмагин довольно громко поинтересовался у Воловикова:
– Ну, где там ваш спец по маньякам?
«Господи, – тоскливо подумала Даша. – Уже «спец по маньякам». Хоть вешайся…»
И шагнула вперед, пред ясны очи милицейско-прокурорского истеблишмента.
Шмагин, явственно вздохнув с облегчением, тут же просунулся к Трофимову и зашептал на ухо. Трофимов, такое впечатление, столь же обрадованно развернулся к ней. Даша подошла еще ближе:
– Товарищ генерал-лейтенант, капитан Шевчук…
Как оно в жизни и бывает, обоих генералов она видывала раз в год – ну, и они ее, естественно, не чаще. Трофимов, правда, вручал ей часы за доктора-маньяка два месяца назад, но мог и забыть физиогномию, ибо орлы летают в поднебесье.
Даша расслышала торопливое бормотанье Шмагина, из коего явствовало, что капитан Шевчук – ценнейший кадр, суперстар и надежда розыска, достойно пронесшая к тому же знамя российской милиции по улицам Парижа. Трофимов хмуро покачал папахой и спросил:
– Сколько у вас дел в работе?
– Мизер, – сказала Даша. – Семь.
– Они только что взяли группу Дударева, – торопливо напомнил Шмагин.
– Сможете передать дела другим в кратчайшие сроки?
Господи ты боже мой, да нет для сыскаря занятия приятнее и легче, чем спихнуть другим излишки производства… Вслух этого Даша, конечно, не сказала, просто выразительно кивнула.
– Лады, – сказал генерал. – Виктор Палыч, вы там сами распишите, что и кому. Пусть у нее заберут все дела. – И вновь угрюмо уставился на Дашу. – А вы – беритесь за этого… – он все же проглотил матерное слово. – И чтобы дни и ночи, как в песне. Любое содействие и так далее… Воловиков где? Ага. Слышали? Это уже серия, газетки завтра же раскрутятся… Приступайте.
– Есть, – сказала Даша, потому что ничего другого в такой ситуации не скажешь, а молча уходить, выслушав распоряжения начальства, как-то не принято. Обернулась, махнула своим и направилась меж гаражей.
Воловиков догнал ее почти сразу же.
– А у Скрябина не будет горестных мыслей, что я ему некорректно подставила ножку? – ухмыльнувшись, спросила она.
– Скрябин, такое впечатление, рад-радешенек, – пожал плечами любимый шеф. – Потому что за три дня и на миллиметр не продвинулся.
– Точно серия? Я ж в первый раз особо не вникала…
– Один в один.
Даша молча вздохнула.
Сначала показалось, что в тесноватом проходе – едва-едва разъехаться двум «Жигулям» – очень много людей, но вскоре Даша, неосознанно их сосчитав зачем-то, обнаружила, что живых здесь всего шестеро. Один еще щелкал фотоаппаратом, второй стоял на коленях возле трупа и что-то делал, двое стояли просто так, а двое светили сильными фонарями. Скрябин был здесь единственным, кого Даша знала. В ярком свете на его лице читалась прямо-таки неприличная радость, но упрекать сослуживца у Даши не лежало сердце. Такая уж игра – как кому повезет… Она и сама в схожих ситуациях цвела и благоухала.
Человек с фотоаппаратом упаковал свой агрегат в чехол и обернулся:
– Все, я кончил. Во всех ракурсах.
– Посветите, – сказала Даша, потому что оба отвели было лучи.
В голове у нее моментально стали накапливаться привычные штампы: «Протокол первичного осмотра места происшествия… труп лежит на спине…»
– Слава, – сказала она, не отводя взгляда.
Слава вытащил рулетку – «…от гаражной двери справа столько-то сантиметров, от левой – столько-то…» Уж его-то учить не требовалось.
«…труп потерпевшей лежит на спине, раскинув руки… следов изнасилования на первый взгляд нет… следов ограбления…»
– Кто тут из ГНР? – спросила она.
Незнакомый капитан подошел:
– Капитан Черданцев. Октябрьское районное. Прибыли на место в семь шестнадцать по звонку гражданки Казминой. Адрес записан, гражданка пока не допрашивалась. Обследование прилегающего района ничего не дало. Подозрительных не было. Сумочка потерпевшей находится у нас в машине. Когда обнаружили труп, пульс не прощупывался.
Суховато и казенно до предела, но толково – ни убавить, ни прибавить, ни единого дополнительного вопроса, в общем, и не требуется…
– Кровь едва успела свернуться, – добавил капитан. – Так что она пролежала не более получаса.
Я имею в виду, получаса с момента смерти до нашего приезда.
– Уверены? – для порядка спросила Даша.
– Есть опыт, – кратко ответил капитан.
– Чечня?
– Еще южнее.
– Понятно… Сумочку принесите и можете ехать. Я – капитан Шевчук, городское угро.
– Я знаю, – сказал капитан, кивнул и удалился.
Даша присела на корточки. Вот именно, труп лежит на спине, раскинув руки, точнее, полураскинув, не перпендикулярно руки легли к вертикальной оси, ради въедливой точности, а под углом, градусов сорок пять, еще точнее не стоит, в самом-то деле… Серая собачья шубка аккуратно застегнута, меж второй и третьей пуговицей… ну да, конечно, ударил дважды, и ножик у него определенно не перочинный, тот еще тесачок, а вот крови совсем не видно – внутреннее кровоизлияние… Она не упала – потом, ручаться можно, этот выблядок аккуратно опустил жертву на землю, иначе шубка задралась бы сильнее. А сапожки шикарные, не Турция и не Китай…
Аккуратно опустил на землю, уже мертвую. И черканул лезвием дважды – вертикальная черта от шапки к бровям (шапка, правда, с головы упала), вторая короче, поперек, совсем близко к бровям, в самом деле, перевернутый крест…
Кровь застыла на правой стороне лица, левая осталась нетронутой, и потому сразу можно сказать, что девчонка совсем молодая. Накрашена обильно, но не вульгарно, весьма умело. Светловолосая, прическа чуточку удивляет – старательно заплетенная длинная коса, сейчас так почти и не носят, а вот в Дашином пионерском детстве носили… Лицо, что характерно, совершенно спокойное, глаза открыты. Знала его? Или не ждала удара?
– Как шея? – спросила Даша, не оборачиваясь и не вставая с корточек.
Кто-то моментально отозвался:
– Сломана. Перелом позвонков, смерть мгновенная.
– В точности, как на Садовой, – добавил Скрябин. – Удар по шее, потом два раза ножом. И – разрез на лбу.
– Перевернутый крест, – сказала Даша. – Похоже?
– Ну, вообще-то… Можно и так сказать.
– Карманы смотрели?
– Ага. Пусто. Все в сумочке.
– А конкретно?
– Всякие бабские мелочи. Самое любопытное – газовый ствол с разрешением. Фотография соответствует. Шохина Маргарита Степановна. Похоже, ксива настоящая.
