Ровные прямоугольные постройки из желтого обожженного кирпича с толстыми стенами для защиты от зноя уютно располагались вдоль дороги до моста и уходили вглубь на юг в сторону Некрополя и храма Шамаша. Окон в них не было. Только входная дверь выходила на улицу. Побывав пару раз в таких домах, я понял, что внутри они все одинаковы. В каждом имеется центральный двор, из которого можно попасть в почти любое помещение — гостиную, кладовую, комнаты для рабов и привратника. Однако хозяева любят уединение. Поэтому невозможно напрямую проникнуть из дворика в спальню. Для этого нужно сначала миновать гостиную. И, разумеется, отдельная ванная комната. Я всегда завидовал людям, у которых она есть. В потолках сделаны широкие круглые отверстия для света, которые, в свою очередь, оставляли теневые участки, спасая жилище от перегрева.
Я представил, как какой-нибудь горожанин сидит в прохладе за этой желтой стеной у столика со свежими фруктами. Потягивает прохладное вино из медного кубка, да отдыхает в обществе своих друзей, жены или рабынь. А, может, всеми сразу. Воображаемая картина заставила тяжко вздохнуть.
Этеру покосился на меня, а затем обратился к Тиридату:
— Идем по Дороге Процессий, ведем самого Саргона в цепях![4]— он взмахнул руками. — Н-е-е-е-т, для нас просто обязаны устроить торжества! Пусть накрывают столы, вызывают самых красивых шлюх, а жрецы выносят Мардука и таскают его по улице целый день!
Тиридат неуверенно ответил:
— Не дерзи богам, Этеру. Они оберегают нас от бед, а жрецы молятся за благополучие.
— Видать, недостаточно хорошо они молятся, раз боги допустили то, что произошло! — огрызнулся Этеру.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты прекрасно знаешь, о чем я.
Мгновение Тиридат с непониманием смотрел на товарища, а затем, видимо, сообразив, о чем речь, уточнил:
— Ты о своих?
— Да, — нехотя, буркнул Этеру.
— В том, что произошло, есть и твоя вина.
— Неужели?
Известняк хрустел у нас под ногами, напоминая звук, с которым собака гложет кость.
— Тебе не стоило так сильно давить на сына, сгибая его волю в бараний рог…
— А ну заткнись! — Этеру, словно позабыв обо мне, остановился и резко повернулся к Тиридату, слишком сильно дернув цепи. Мои запястья пронзила боль.
Глаза Этеру сузились в маленькие щелки, когда он возобновил речь:
— Скажешь еще слово… хоть одно слово о них, и клянусь, я задушу тебя голыми руками!
Загорелое лицо Тиридата слегка побледнело. Он быстро кивнул. Связываться с товарищем по оружию, который выглядел, будто разъяренный бык, ему явно не хотелось.
«Боги всемогущие, да этот стражник безумен!».
Этеру немного успокоился, и наша «процессия», молча, продолжила путь к Эсагиле.
Мы шли ближе к правому краю, дабы не мешать временами проезжавшим повозкам, груженными различной утварью, и редким всадникам. Цокот копыт по мостовой разносился по окрестностям.
Сейчас наступило время обеда, поэтому на улицах было не слишком много народа — большинство жителей пережидало жаркие полуденные часы за стенами своих жилищ, набираясь сил перед второй половиной дня.
Возле ближайшей подворотни я заметил двух человек, беседовавших вполголоса между собой. Судя по их виду, они принадлежали к сословию торговцев, ибо имели полное телосложение, на пальцах сверкали кольца с драгоценными камнями, а тела покрывали белые свободные одеяния, закрепленные на левом плече. Когда мы подошли чуть ближе, до нас стали долетать подробности их разговора. В голосах людей сквозили нотки тревоги и возбуждения.
— Ты уверен?
— Вне всякого сомнения. Эриду говорит, что видел их на дороге из Куты[5]. Они направлялись в сторону царского дворца.
— Интересно, зачем они прибыли?
— А ты разве не догадываешься? Затем же, зачем месяц назад здесь были послы из Хатти[6]— разорвать с нами все торговые связи.
— Боги! Надеюсь, ты ошибаешься! Мы и так несем огромные убытки. У нас почти не осталось рынков за пределами Двуречья! Хетты отказались, Египет разорен гиксосами[7], а теперь еще и касситы[8] с Эламом[9] собираются прекратить торговлю!
— Ну, касситы это не самая великая потеря.
— Все равно! Дела с кочевниками свой сикль, да приносили.
— Верно. Теперь и его не будет.
— Скажи спасибо нашему великому царю Самсу-дитану за то, что он ввергнул страну в пучину смуты. Эх, был бы жив Хаммурапи…
— Тише! Тебе жизнь что ли не дорога?! Говоришь такие вещи!
— Да сейчас каждый второй такое говорит, если он не глупец и держит глаза открытыми.
Когда мы поравнялись с ними, торговцы резко прекратили беседу и, бросив опасливый взгляд на стражников, поспешно исчезли в проулке.
— Они обсуждали царя, — подметил Тиридат.
— Слышал, я не глухой, — буркнул Этеру.
— Будем задерживать?
Этеру пожал плечами:
— Попробуй. Я Его Величество не брошу, — он слегка дернул цепь и ухмыльнулся мне в лицо. — Я же не могу оставить Саргона тут одного, совсем беспомощного, — потом стражник вновь обратился к Тиридату, — за двумя кроликами погонишься, как говорится… В общем, мы их запомнили? Запомнили. Вот сдадим этого мушкену и сразу доложим о торгашах, кому следует.
— А ведь в чем-то они правы, — задумчиво произнес Тиридат.
Этеру удивленно посмотрел на него:
— Тебе-то что до этих барыг?
— Дело не только в них, — ответил Тиридат.
— А в ком еще? — грубо спросил Этеру.
— Другим тоже сейчас приходиться несладко.
— Кому это другим?
— Простым людям.
— Ну и что с того?
— Неправильно все это.
Этеру злобно крякнул:
— Я повторюсь, но… тебе какое дело до остальных? Что-то не нравится? Земельный надел царь маленький пожаловал? Рабов не хватает, аль денег?
— Несправедливо это. Все мы предстанем перед богами.
Этеру остановился:
— Жрецы поддерживают царя, значит, боги
