— Или хочет поймать тебя, «Крючок», как рыбку в сеть? — предположил тот, что только что указывал пальцем вниз.
Вожак, понимая, что пора заканчивать, сделал выпад, целясь в сердце. В это время куртка, сделав очередной круг, обвила намертво его руку с заточкой. Ткань затрещала, но выдержала. Через мгновение вожак упал, прижимая к себе вывихнутую в локтевом суставе руку.
Дима наклонился и поднял из придорожной пыли заточку.
— Брось! — услышал он голос.
Один из бандитов держал нож с коротким широким лезвием у горла Джессики. Такой нож применяется охотниками при разделке туши. — Брось, или я перережу ей горло.
— Не сдавайся! — крикнула Джессика, — Тогда они наверняка вас убьют!
Но Дима уже выкинул заточку.
Их поставили на колени лицом в поле.
— Дурак, — прошептала Джессика. — Зачем ты это сделал? Будь у тебя оружие, был бы шанс спастись.
— А может, я не хотел спастись ценой твоей жизни, — проворчал Дима.
— Дурак, — повторила она и вдруг заплакала, — какие же вы все дураки. Дураки и романтики…
— Прежде чем перерезать им горло, обыщите, — приказал вожак, прижимая к себе вывихнутую руку. — сначала обыщите, а уж потом кончайте, а то замараетесь, — пояснил он.
У Рената сняли с запястья часы, а с шеи — золотую цепь. У Семена отобрали бумажник, и тот, что с коротким ножом, сунул его себе в карман, как добычу, предварилельно выбросив в придорожную пыль фотографии жены и детей, которые хранил там Семен. У Димы не оказалось ничего ценного.
С Джессикой вышла заминка. Ее хотели обыскать сразу все. Шарили по телу руками. Один из них выудил у нее из кармана что-то завернутое в бумажку. Развернул — а там оказалась тарталетка с черной икрой. Икру он сунул в рот, а бумажку закинул куда подальше.
— Вкусно их на пароходе угощали, — констатировал съевший.
— Мог бы и поделиться, — возмутился другой браконьер.
— Да там всего на один кус было.
— Пора, — приказал вожак, все еще переживая из-за вывихнутой руки. — Кончайте их прямо сейчас, и поехали.
— А трупы куда спрячем? Закопаем?
— Нет, — решил вожак. — В джипе их тела поместятся. Сложим в грузовик и подожжем, чтобы выглядело как авария. Ну-ка, за дело…
— А мешки с сахаром, что, бросим здесь? — возмутился кто-то из браконьеров.
* * *
Мотор чихнул один раз, другой, потом протяжно взвыл то ли от досады, то ли прощаясь, и замолк. Милицейский «козел» прекратил свой земной путь. А сколько было всего на его пути!
Десять лет назад, новенький, почти что с конвейера, выкрашенный в канареечные цвета, он остановился во дворе милицейского управления. Большой начальник с двумя большими звездами на погонах похлопал его ласково по капоту и произнес:
— Вот это — техника. Отличная машина! Сам бы за руль сел… В тот день каждый из сотрудников нет-нет, да находил предлог заглянуть на стоянку, чтобы посмотреть на новый автомобиль. А доверили «газик» самому опытному водителю, лучшему участковому города, которого уже тогда называли дядя Коля даже те, кто был ненамного младше его.
И вечером того же дня «газик» остановился под старыми кленами на окраине города, посигналил, и сержант, но тогда еще не сержант, а просто одиннадцатилетний пацан, выбежал из дома и забрался на заднее сиденье. Дядя Коля катал его до полуночи, в салоне стоял удивительный аромат бензина, обивки салона из кожезаменителя и дыма дешевых сигарет «Дымок», которыми попыхивал дядя Коля. За бортом разгоралась весна, и в опущенное окно со встречным ветром врывался запах цветущей черемухи.
— Старый клен, старый клен, старый клен стучит в стекло, приглаашая нас с друзьями на прогу-улку… — хрипловато напевал дядя Коля.
Ну а потом начались будни. «Газик» исколесил столько дорог в городе и его окрестностях, что если их вытянуть в цепочку, хватило бы до Луны. Плюс — с полдюжины пулевых отверстий на боках.
А теперь «газик» стоял посреди проселочной дороги, неподвижный и бесполезный. Черное горячее масло, как кровь, капало в дорожную пыль.
Сержант выбрался наружу и огляделся. Впереди, метрах в двухстах, посреди дороги стояли две машины. Потрепанный грузовичок и черный блестящий джип, но тут джип вдруг взревел мотором так, что было слышно за километр, и, выбив колесами фейерферки пыли и щебенки, рванул прочь.
* * *
— Куда мешки с сахаром-то класть? — возмутился вожак. — Сами едва поместимся.
— Можно сумку выкинуть. Ихнюю сумку, — предложил «бережливый» браконьер. — Тогда мешки поместятся.
— А что в сумке-то?
Тот раскрыл молнию и произнес:
— О, е…
Деньги! Они еще никогда не видели столько денег, вываливающихся из распахнутой сумки, как вскипевшее молоко. Бросились подбирать. Завязалась драка.
— Мочите их, а потом поделим! — кричал вожак, но никто его не слышал.
Тоненько и протяжно, где-то вдали, послышался звук мотора приближающегося автомобиля. Когда звук стал нарастать, сначала один, потом другой бандит обернулись в сторону, откуда он доносился.
Какая-то машина пылила по дороге по направлению к ним. Вожак сделал ладонь козырьком, пытаясь заслонить глаза от солнца, чтобы получше рассмотреть.
— Менты… — тихо произнес он. — Их «козел», узнаю, я на нем раз десять «катался»… Сматываемся!
— А с ними что делать? — напомнил кто-то из бандитов, указывая на стоящих на коленях пленников.
— Мочить! — приказал вожак.
— Только время потеряем! — возмутился бережливый. — Лучше мешки с сахаром перегрузим, все ж добро, не пропадать ему…
— Добро, — согласился крючконосый вожак. — Шевелись!
* * *
Когда джип умчался, поднимая клубы пыли, первым с колен поднялся Дима, и отряхнув брюки, спросил:
— Какой сегодня день?
— Какая разница? — удивился Семен.
— Буду праздновать день рождения в этот день. Если бы не сумка с деньгами, они успели бы нас зарезать.
— Но сумка теперь не у нас, — напомнил Ренат. — И мы вернулись к исходному — ни денег, ни машины у нас снова нет.
— Зато мы живы, — весело напомнил Дмитрий.
— Большое удовольствие жить нищим, — вздохнул Ренат.
— Зато ты теперь знаешь, какой эпитафии избежал на могильном камне своего имени.
— Что за глупости, опять ты про мрачное! — возмутился Семен.
Джессика не обращала на их разговор никакого внимания, а только что-то искала в придорожной канаве.
«Здесь лежит купец из Азии. Толковым был купцом он — деловит, но незаметен. — процитировал Дима строчки из стихотворения Бродского, — …по торговым он делам сюда приплыл, а не за этим.» — Что-то милиционеры не торопятся к нам, — заметил Семен, наблюдая за замершим «газиком». — Встали посреди дороги, ни туда, ни сюда. Пойдем-ка мы сами к ним навстречу.
— Пойдем. Эй, Джессика! — окликнул ее Ренат, но Джессика только отмахнулась и продолжала что-то искать в канаве.
* * *
Сержант ожидал их, облокотясь на капот заглохшего автомобиля.
— Рад тебя видеть, — приветствовал Семен, приблизившись. — Ты нам только что жизнь спас.
— Если бы, — сержант сплюнул на дорогу.
— Нас хотели убить.
— Хотят, — поправил сержант. — Все еще хотят. Все выезды перекрыты. Расстреляют на первом же блокпосту.
— Нет, я имею ввиду бандитов…
— А я имею, что говорю, — сержанту не хотелось быть грубым, но так выходило. — Слушай! — и он включил рацию.
* * *
«Лицо городского масштаба» тоже включило в этот момент переговорное устройство, настроенное на волну милицейских раций. До взрыва оставалось меньше пяти минут.
«Вижу черный джип, — услышал чиновник переговоры между милицейскими патрулями, — только что проследовал мимо в направлении к Камышевску. Начинаю преследование…» «Подожди, — остановил его руководивший операцией майор. — Ты номера рассмотрел?» «Те, что нужно, номера. Мы его в два счета догоним.» «Оставайся на месте!» — Почему вы не начинаете преследование? — вмешалось «Лицо». — Я отдал приказ — задержать любыми средствами!
— Операцией руковожу я, — отрезал майор. — Не засоряйте эфир.
«Значит, так, — продолжил он переговоры в замусоренном эфире. — Дорога на этом участке съездов не имеет. Погони не начинать. Хватит стрельбы на сегодня. Минут через пять они появятся на четвертом посту. Остановите их для проверки документов. Спокойно, не вспугните. На всякий случай дорогу перегородите…» «Мы тут фуру с куриными окорочками остановили, — раздалось с четвертого поста. — Поставим ее поперек, так что не проскользнут».
«Молодец, Найденов, — похвалил его майор, — с умом действуешь. Берите их тихо, но жестко… Докладывайте о любом изменении обстановки. До связи», — закончил он разговор и посмотрел на вошедшего к нему в кабинет офицера.
