Мужчина поднялся и подошел к Медведю:
– Ну, что, бача?[73] Боитесь меня?
– Пошел на хер, Сайрам! – прохрипел Игорь, давно догадавшись, кто этот человек.
– Ты даже имя мое знаешь! Значит, и правда – спецназ…
Сайрам задумался ненадолго, поглядывая на Медведя и решая какую-то, видимо, нелегкую для него задачу. Пауза длилась около пяти минут.
– А знаешь, бача, я тебя не буду убивать – ты скоро сам подохнешь. Только намного мучительнее. Это даже хорошо, что так случилось. Но я тебе кое-что должен. – Он ткнул толстым пальцем в то место, где под национальным халатом была повязка, наложенная Зухрой. – Твои псы подарили мне пулю в плечо, и я хочу ее тебе вернуть…
Он вытащил из-за шелкового пояса «стечкин» (старый знакомый) и, передернув затвор, выстрелил Игорю в плечо…
– Вот так! – Сайрам смотрел в затуманенные болью глаза Медведя. – Теперь я тебе ничего не должен – не люблю неоплаченных долгов! А теперь мы уйдем. А ты, бача, молись своему неверному богу – может, еще и успеешь попрощаться со своими псами… Иди, Зухра, готовь коня – ему теперь нас двоих везти придется, а это не легко.
Он обернулся спиной к Игорю, уже ничего не опасаясь, и направился к выходу из хибары.
Да только… Зря он это сделал!..
Острая, жгучая боль от выстрела в упор сделала чудо.
Ее цунами захлестнуло все Медведевы ощущения и… Прочистила его мозги… Игорь никогда не ощущал более четкого изображения в глазах – вечно что-то мешало. Но сейчас! Медведь видел медленно удаляющуюся широкую спину врага, «духа», и понимал, что его надо остановить. Любой ценой! Иначе через очень короткое время он опять потянет из Афганистана караваны с наркотой, навербовав новых «друзей»…
Медведь медленно, как тот Илюша из города Мурома, словно боясь чего-то, опустил ноги с жесткого топчана и кое-как сел. Теперь он смотрел прямо в спину Сайрама – топчан стоял вдоль дальней, противоположной входу стены.
Все его движения были замедленны, как у хронического наркомана, но мозг… Мозг, став удивительно ясным, с неимоверной скоростью все считал и считал варианты, пока глаза не натолкнулись на ножны. Это был нож Сайрама… Каким образом он оказался на том табурете, где он только что сидел? Это была загадка – то ли выпал из-под халата и хозяин этого не заметил, то ли специально оставил, кто знает? Но разгадывать эти ребусы у Игоря не было времени, а этот клинок был шансом.
Приложив «незнакомое» оружие к основанию указательного пальца, как учил Брат, Медведь понял, что нож мастерски сбалансирован.
«В джентльменов играть не будем – пуля быстрее…» – подумал он, а рука уже метнула нож во врага…
Одна беда – ясность ума не прибавила сил. Нож воткнулся… в деревянный косяк двери на уровне колена…
– Молодец! – воскликнул Сайрам, резко оборачиваясь. – Оправдал мои надежды! А я уж подумал, что ты не воин, а глупая слабая женщина!
Игорь потянулся за табуретом.
– Поздно, солдат, тебя убивает яд. Уже убивает! Видишь, и сил уже нет! Я тебя уже не боюсь – ты труп, который еще может двигаться. И оставь этот табурет! Он тяжелее ножа – ты его даже не добросишь! Ха-ха-ха!
– Доброшу! – прошептал Игорь. – Я постараюсь…
Сайрам совершенно спокойно смотрел на то, как Игорь втащил тяжелый табурет к себе на топчан, поднял глаза к потолку, прошептав что-то, а затем…
– А-а-а-а-ар-р-ра-а! – рявкнул, надрывая глотку, Медведь…
И запустил «оружие» с такой силой, что, не удержавшись на топчане, сам грохнулся на земляной пол.
С какой силой нужно было бросить тяжелый, едва оструганный табурет, чтобы он разлетелся в щепы, встретившись с лицом «духа»?! И откуда взялась эта сила?
Это, наверное, и был тот резерв, который есть у каждого человека и глубину которого суждено проверить одному на миллион…
Игорь лежал так, как упал. Не то чтобы пошевелиться, у него не было сил даже закрыть глаза. Все! Предел…
Он лежал на земле, ощущая щекой ее прохладу, и смотрел на кожаные подошвы сапог Сайрама. Он видел метнувшиеся куда-то в сторону двери легкие туфельки Зухры. А через минуту… Грубые, пропыленные, со сбитыми о камни носами, родные армейские «балетные тапочки»… Две, три, шесть пар…
Какая-то неземная сила схватила и перевернула его…
Да нет…
Сила оказалась вполне земная, хоть и неимоверная – Бандера держал Игоря на своих могучих руках, словно невесту…
– Медведь! – орал он ему в ухо. – Игорек! Не спать, прапорщик! И хорош Ваньку валять!
– Оставь его, Саня! – Это уже был голос Слона. – Положи его на топчан. Видишь, у него еле-еле душа в теле… Ты его так потискаешь, и все – кончится командир.
– Я те че, дурак тупой?! Сам не вижу? Только я его никуда укладывать не буду! Сам назад вынесу! Это ж надо! Доходной совсем, а такого бычка свалил! Да как?! Табуретом по жевалу! Не-е! Ты, Андрюха, хоть и командир сейчас, но в таких делах – я сам себе начальник! Игорька лучше меня никто не донесет, да и здоровья ни у кого не хватит!..
– Хрен с тобой, сержант! Только не растряси его!
– То не твоя забота – ты свое дело делай!
– Бульба, связь со Змееловом, – скомандовал Андрей. – Давай, Олежа, вызывай! Хватит нам тут торчать!
И уже через две минуты разговаривал со Змееловом:
– Слон на связи!
– Слушаю тебя!
– Мы закончили. Семнадцать «двухсотых», одного ведем в гости.
– Кого?
– Сам «Большой»…
– А-ха-ха, дорогой ты мой! Молодец! Доложу обязательно! Уже докладываю!
– Нияз! Я-то его упустил – его Медведь взял…
– Как?! Ты ж докладывал, что он «тяжелый»!
– «Тяжелый»! Очень «тяжелый», а вот взял! Как – сам не понимаю!
– Дела-а!
– Нияз! Мне нужна «вертушка» на гребень.
– Ночь на дворе! С ума сошел? Тут тебе не поляна – это горы!
– Медведь до утра может не дотянуть…
– Понял… Координаты!
– Квадрат 42-17.
– Далеко. Не меньше часа.
– Пусть «Карлсоны» идут вдоль гребня. Обозначусь «светлячками» – два зеленых, один желтый.
– А площадка?
– Три «спички».
– Принял. Жди.
– Конец связи. – Слон посмотрел на своих друзей. – Все слышали?
– Готовь командира, – проговорил Бай.
Так уж сложилось в группе, что если командир выбывал, то тут же начинала править бал демократия. Каждый из них обладал огромным боевым опытом и… мудростью! Понимая, что абсолютно все знать невозможно, они надеялись на то, что кто-нибудь из них когда-то попадал в похожие передряги, а именно так и было. Потому-то командовал тот, кто знал, как поступить… Теперь «первую скрипку» играл Бай.
– Абдулло, снимай с дувала несколько рядов веревок. – Он обратился к Мулле. – До гребня метров тридцать?
И получил утвердительный кивок.
– Тогда нам надо метров семьдесят хорошей веревки. Якши?
– Якши… – кивнул Мулла.
– Брат, Змей! Вы со мной, искать площадку!
Опять утвердительные кивки. Каждый понимал, что Алишер прав в своем выборе – место неспокойное. А в таком «комплекте» – снайпер-проводник, мастер ножевого боя и ас-пулеметчик…
– Следом пойдут Кабарда, Ганс и Индеец. Осмотритесь и будете страховать на подъеме. Ясно?
И опять кивки голов.
– Все! Времени мало! Леша, Каха, мы уходим! – Змей и Брат попрыгали по старой, заведенной привычке. – Андрюха! Дальше сам знаешь.
Слон кивнул с благодарностью Баю.
– Ну… Да поможет нам Аллах! – произнес Алишер и полез вверх по каменной стенке ущелья.
– С богом… – произнесли Змей и Брат, повторяя путь Бая…
Середина августа
– Здравствуй, Медведь! – Батя стоял у госпитальной койки, на которой лежал Игорь.
– Здравия желаю, товарищ подполковник! – прохрипел слабым голосом тот. – Здравствуй, Батя…
– Хорошо устроился, старший прапорщик! Мне бы так хоть на недельку!
– В гробу я видал такие удобства…
– Не скажи-и! Отдельная, генеральская, прошу заметить, палата! Личный врач, личная сестричка, личная нянька по ночам! Причем обе, опять прошу заметить, сладчайшего, двадцатилетнего возраста!.. С чего бы это, а?
– Я не виноват, Батя…
– Я знаю, кто виноват, – есть тут один прапорщик! Вернее, одна… Та, которая внучка…
– Батя!..
– А че? Я ниче не имею против! Если, конечно, прапорщик не вносит раздрай в душу моего прапорщика – у тебя жена и двое сыновей малолетних! – Голос подполковника заметно посуровел. – А так, смотришь, и полезно даже, иногда…
– Не вносит она раздрай, Батя! – Игорь был слаб до изнеможения.
Поход «на тропу Сайрама» оказался для Медведя едва ли не самым тяжелым во всей его армейской карьере.
Сначала его лечили в самом Пяндже, там же и сделали первую операцию, извлекая пулю, застрявшую под лопаткой – удивительно, но, прошив это могучее тело насквозь, она застряла на самом выходе… Потом был ташкентский госпиталь и опять операция – задетое пулей легкое абсолютно не собиралось приступать к своим обязанностям… И уж только через два месяца скитаний по Средней Азии Игорь попал в Москву, в госпиталь Бурденко, где его содержанием и лечением занялась Женька Ахромеева…
