Сигурд с этим справился, но Поль переносил отмену с трудом. Кто знает, может, только в эти последние дни Поль по-настоящему впервые в жизни задумался о смерти. Сигурд подумал, что ни разу не спрашивал, бывал ли Поль вообще на поверхности. Они не сдружились, просто немного симпатизировали друг другу.
— Привет, майор! — отозвался Сигурд. — Готов?
Поль улыбнулся и, пытаясь казаться бодрым, похлопал Сигурда по плечу:
— Сейчас этот вопрос задают друг другу десятки офицеров. Те, что последуют за нами. Но мы сделаем это! Им не придется выезжать на поверхность.
Раньше, во время охоты, под утро, Сигурду приходилось видеть сусликов, замерших у своих нор. Стоило взмахнуть рукой — и пугливого суслика нет, как нет. Трудно представить этих зверьков свободно разгуливающими по земной поверхности. Их удел — тесная норка. А ведь и впрямь, Поль с его короткой стрижкой и торчащими вперед зубами смахивает на суслика.
— Да, возможно им не придется выезжать на поверхность, — немного рассеянно повторил Сигурд. Надо же, он даже думать забыл о тех гипотетических танках, что в случае чего должны поддержать их — диверсантов.
Они уселись на диван и молча дождались, пока им принесли завтрак. Поев, они снова разошлись по спальням.
Когда пришел Лепа, Сигурд в задумчивости стоял посреди комнаты.
— Ну, — сказал полковник. — Вижу.
Судя по всему, к разговору он не подготовился.
— Присаживайтесь, господин полковник, — предложил Сигурд.
Прежде чем сесть на кровать, Лепа прошелся по комнате, прокашлялся.
«Просто ходячий труп какой-то, — подумал Сигурд. — Что заставляет его доживать?»
Он не понимал, как они все терпят эту бессмысленность существования? Лучше бы им всем выйти на поверхность и умереть в первом же бою.
Полковник сел, закинул ногу на ногу, сунул руку в карман: раздался слабый щелчок.
Лепа тотчас засуетился, вынул из кармана маленький фонарь: Сигурд узнал устройство, блокирующее подслушивание.
— Я от Куртца, — сказал он быстрым шепотом. — Т… ты ведь не передумал?
Сигурд на секунду опешил, но тут же замотал головой.
— Диверсии не будет. Сегодня на тебя возлагается более ответственная задача. Яглом с Ханараном подготовили замену Верховному — майора Маре. Ты убьешь майора Маре и маршала Яглома — ровно в два пятьдесят пять. На вот. — Он пошарил в другом кармане и вытащил маленькую белую полоску.
— Что это?
— Блокатор. Сейчас… я сам. П… подними подбородок.
Сигурд запрокинул голову, Лепа сунул полоску ему под ошейник.
— Теперь не достанут. Как дадут п… пистолет — пали. Сначала в Яглома, потом сразу в Маре. Тут вступаю я и сообщник, тебе не надо знать — кто. П… п… подозреваю, что они приготовили для Маре дублера — так, чтобы и я не знал. Этим займусь я. А ты отступаешь к коридору — важно, чтоб тебя не задели. Собираемся на один-Б, возле лифта. Оттуда двигаем к Ханарану. Там отделение охраны: пятнадцать человек с солитонаторами. И вот тут нам понадобятся твоя сила и скорость. П… помни, повстанец! Здесь… — он ткнул палец в пол, — цвет человечества, вся наука и культура. Теперь ты один из нас, это — твой дом. Защити его.
— Да, сэр.
— Вот и молодцом. Б… баба твоя на самом деле где-то у Верховного. Ее потом вытащим. Там есть особый уровень между пятым-А и четвертым-Б, но это тебя пока не касается. — Лепа потряс устройством и подмигнул. — Теперь мы должны поговорить об операции. Выключаю.
Он сунул устройство в карман, раздался щелчок.
***
В полдесятого вечера Сигурд и Поль в сопровождении Лепы, Джуда и майора Хольма — того самого, что впервые привел Сигурда на Военный Совет, — покинули одиннадцатый уровень и по лестнице перешли двумя уровнями выше. Они сели на лифт и стали подниматься.
Итак, начинается.
На Сигурде с Полем были защитные костюмы с капюшонами. Сигурд стоял в середине, остальные — по углам лифта.
Ему представилась аллегория: лифт — это стебель, а он сам в окружении офицеров-албов — закрытый бутон. Стебель возносит соцветие из темноты к небу. Растение не знает, зачем расти, оно просто стремится к свету. Безумная борьба за выживание. Нет, он — не растение.
Они с Полем случайно встретились взглядами.
О чем думаешь, Поль, мой наивный командир?
Сигурд достаточно его изучил: Поль не хочет воевать, боится смерти, не верит в необходимость войны, ему хочется вернуться к его барабанам или, может, в свой кабинет в карантине. И все же он ведет себя как подобает офицеру — пусть пока и не боевому, он стойко принимает суровый дар судьбы. Он ни разу никаким образом не показал Сигурду, что именно из-за него в его жизни случился крутой поворот. И, разумеется, Поль не знает, какая над ним нависает угроза, и что по одному из сценариев будущего минуты жизни уже, быть может, сочтены.
Лепа незаметно шарил в кармане. Сигурд догадывался, что он там пытался нащупать.
Полковник еще на первых занятиях говорил, что им выдадут либо солитонаторы, либо огнестрельные пистолеты. Оружие для защиты на близкой дистанции, а в экстренном случае — для самоликвидации. Все-таки окончательный вариант — огнестрельные. Двадцатизарядные пистолеты Грамма. Что ж, вполне надежное оружие. Стрелять приходилось дважды, еще в составе с Маркусом и Фридом. В тот раз Сигурд отстрелялся на отлично: он же бигем!
— На плато вчера было двадцать пять по Цельсию, — сказал Джуд. — А на самом побережье — тридцать три.
Хольм кивнул. Поль состроил гримасу.
«Кто убьет Джуда?» — подумал Сигурд. Он представил себе схему, на которой были нарисованы цели, задачи и варианты путей основных игроков — схему почти разгаданную, прочувствованную и уже неактуальную. В принципе, если поднапрячься, можно все их ходы предвидеть досконально. Но для него это уже не имело значения. Он в хорошей форме, он быстрее их всех.
Лифт остановился. Они вышли. Это был предпоследний уровень — тот самый, где заседал Военный Совет.
Они прошли по коридору. Часовых, как и раньше, не было. Они вошли в зал заседаний, он оказался пуст. Над столом висел новый плакат: «Вперед!»
— Садитесь, — сказал Джуд, указывая на стулья посреди зала.
Сигурд сел, закинул ногу на ногу. Лепа с Хольмом сели за стол, Джуд вышел. Сигурд внутренне усмехнулся: а где сейчас Куртц? добрались ли уже его камеры до Военного Совета? Все ли он предвидел? Небось, сидит сейчас за монитором и наблюдает.
Что ж, смотри, Куртц. Скорее всего, твой план, если допустить, что капитан Дзендзель сделает свое дело, почти безупречен. А если капитан Дзендзель спасует, тогда Яглома и Поля застрелит Лепа.
Как же будет разочарован Ханаран, если все случится именно так. Смотри, Ханаран. Капитан Дзендзель, последняя твоя надежда, станет предателем. Яглому в этом случае повезет больше: он даже разочароваться не успеет, верно?
После смерти Яглома Ханаран и сам откажется от полномочий, ведь вся его власть держится на маршале. Яглом манипулирует Ханараном, а между тем Ханаран все это время в тайне верил, что у него есть своя игра. Все они доруководились до того, что сделались марионетками друг друга.
Сигурду представился кукловод, дергающий кукол за нитки. Однако стоило бы им и впрямь разобраться: кто кем на самом деле управляет.
Бессмысленная игра.
Слепые ветви Ихуа.
Великий манипуляториум.
Сигурд посмотрел на Поля, подмигнул. Эй, ты, выше нос!
— Последний раз я был на поверхности четыре года назад, — задумчиво сказал Поль.
«Четыре года назад я даже не умел толком охотиться, — подумал Сигурд. — Мне тогда было пятнадцать».
Вошел Джуд, за ним еще несколько офицеров. Все расселись по местам.
Вошел Яглом в великолепном сером мундире. Офицеры приветствовали его стоя. Яглом за то время, что Сигурд его не видел, заметно поправился.
— Приветствую, господа офицеры! — сказал он. — Сегодня ночь прорыва и славы. Вы готовы на все сто. Вы совершенны, как и ваше оружие. Верю в вас. Эта ночь войдет в историю, повстанцы. Ваши имена останутся в гимнах, их будут петь люди будущих поколений.
Члены Военного Совета зааплодировали.
Яглом пожал руки Полю и Сигурду и занял свое место за столом. Все сели.
Яглом кивнул Лепе. Тот выбрался из-за стола.
— Майор Маре, капитан Дзендзель, для получения званий встать.
Поль с Сигурдом поднялись, Лепа поменял им погоны. Руки его дрожали, но не от волнения, а от праны.
Поль стал подполковником, Сигурд — майором.
— Поздравляю, господа! — сказал Яглом, не поднимаясь.
— Служим подземному народу! — в один голос отчеканили Поль и Сигурд.
Маршал посмотрел на часы.
— Двадцать два часа одна минута. В ангар.
Эгоизм властолюбцев — желание быть в центре сообщества и эксплуатировать других людей — вот что руководило ситуацией. Властолюбцы не знали, что ситуация представляла собой порочный круг. Однако ауры соперников соприкаслись на неком тончайшем плане: Сигурд это чувствовал. За время пребывания среди албов он не стал мыслителем, он остался охотником. Пора сбрасывать шкуру, в которой он пришел в логово.
