Можно было бы для такого выстрела подобрать какое-нибудь современное оружие. Но Сержант предпочитал старый проверенный карабин.
Хотя, конечно, было бы лучше, чтобы встречу перенесли в какое-нибудь другое место. Уж крайне неудобное здесь расположение!
Зазвонил мобильный. Номер не определился.
— Слушаю, — сказал Сержант.
— Сделал все, как и договаривались. Малышку приволок к самой пристани. Искать будут, найдут сразу же. Так что будет о чем подумать. Советую смотреть новости в ближайшее время.
— Отличная работа, Макс. Больше ничего не делай. Будет перебор. До связи!
Макса Сержанту рекомендовал Макаров, и, видно, не зря! Парень был из боевых пловцов, прошедших неплохую подготовку в группе «Альфа», а потому выставить в нужном месте подводную мину для него было нетрудно. Так что ему придется передать причитающиеся пятнадцать тысяч баксов.
Улыбнувшись своим мыслям, Сержант размеренным шагом направился в гостиницу.
Вернувшись в номер, Сержант дожидался очередного выпуска новостей. А когда молодая и приятная диктор объявила о том, что у пристани была обнаружена мина, он расслабленно улыбнулся. Все шло точно по плану.
— Ты уже здесь? — спросила Валентина, проходя в комнату.
Чертанов невольно вздрогнул. Опять он не заметил ее прихода, а ведь прекрасно знал, в какое время она должна была подойти. Даже внутренне подготовился к предстоящему визиту.
И опять проворонил! А ведь прежде, с другими женщинами, подобного не наблюдалось.
В этом было нечто мистическое. С некоторых пор Чертанов стал думать, что Валентина владела психофизическими приемами, теми самыми, которым в свое время его обучил Сержант. А потому каким-то образом сумела заблокировать его чувственное восприятие.
Михаил сказал:
— Да, я жду тебя уже часа полтора. Ты опять куда-то ушла и не сказала мне ни слова.
— Ты переживал, милый? — кокетливо спросила женщина.
— А ты как думаешь?
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Переживал… Надеюсь, что мы не чужие. Так что в этом нет ничего особенного.
Валентина скинула туфли у порога.
— Мне это приятно слышать.
Михаил подумал, что женщина проникла в квартиру подобно бесшумной рептилии. Вот только для чего она так поступила? Ведь не для того, чтобы его ужалить!
— Я всегда удивляюсь тому, как ты неслышно входишь в комнату. У тебя имеется какой-нибудь секрет?
Валентина расхохоталась:
— Ничего особенного, дорогой, просто я стараюсь ходить на цыпочках.
Чертанов почти уже год жил с Валентиной. Вполне достаточно, чтобы узнать друг друга. Но совсем недавно он сделал для себя открытие, что совершенно не представляет, что она за человек.
При знакомстве Валентина представилась студенткой филологического факультета и добросовестно ходила на занятия. К этому он уже привык. Но совсем недавно Михаил сделал для себя неприятное открытие: когда он попытался отыскать ее на факультете, чтобы пригласить куда-нибудь в ресторан, то, к своему удивлению, обнаружил, что в вузе она не учится.
В тот же вечер Чертанов высказал Валентине свое недоумение. Девушка уверенно выдержала его строгий взгляд и спокойно ответила, что в этом институте она более не учится, перешла в другое место. В какое? Пока секрет, боится сглазить. Вот и все!
Никто не спорит с тем, что в женщине должна быть загадка. Без нее она будет пресная, как горбушка черного хлеба. Но когда уровень тайн превышает какой-то предел, то это уже слишком! Порой Чертанову казалось, что Валентина сплошь состоит из вопросительных знаков.
— Как прошел день? — задал Чертанов дежурный вопрос.
— Почему ты на меня так смотришь? — неожиданно возмутилась Валентина. — Если хочешь, я буду рассказывать тебе о прошедшем дне поминутно. Могу даже завести дневник, чтобы ничего не позабыть…
— И все-таки?
— Ну если тебе интересно… Пожалуйста! Сначала я пошла к своей школьной подруге. Мы с ней давно не виделись. Поговорили о разных пустяках. Потом я была в кафе. Если хочешь, могу сказать, что именно я ела.
— Оставь! — отмахнулся Чертанов. — Ты же знаешь, что дело не в этом. Я волнуюсь за тебя и хочу знать, где ты бываешь.
Валентина присела рядом и налила себе чашку чаю.
— Хочу тебя порадовать, кажется, я нашла достойную работу.
— И когда же выходишь?
— Уже на следующей неделе. Но, к сожалению, это будет связано с командировками. Ты не заведешь себе какую-нибудь проказницу в мое отсутствие?
Поначалу для Чертанова было большой загадкой, что именно их объединяет. Взгляды на жизнь, вкусы, предпочтения — все разное! И разговаривали они, казалось, для того, чтобы разругаться в следующую минуту. И, лишь прожив с Валентиной некоторое время, он осознал — двуспальная кровать! Секс с лихвой компенсировал все неудобства, которые невольно возникали при общении. Валентина могла заниматься любовью круглые сутки и ни разу не отказала ему в близости. Она заводила его неимоверно. Причем с пол-оборота, всего лишь одним взглядом темных глаз. А ее голос казался ему настолько чарующим, что поднимал его желание на запредельную высоту. Глянул вниз — и закружилась голова.
Валентина любила экспериментировать, а потому любовью они занимались едва ли не в каждую свободную минуту, а если прогуливались на улице, то не пропускали ни одного уединенного уголка. Провоцируя, Валентина могла неожиданно возбудить его в людном месте лишь одним своим прикосновением. И Чертанов едва сдерживался, чтобы не сорвать с нее платье прямо на глазах у многочисленных прохожих.
Женщины, по мнению Чертанова, делились на три типа: на тех, с кем можно провести ночь и позабыть о своем мимолетном увлечении уже на следующий день; на тех, с которыми можно было заниматься любовью длительное время и после взаимного охлаждения остаться друзьями; и на тех, что не напрягают тебя своими проблемами и к которым можно прийти, чтобы отдохнуть душой, зная, что тебе будет предложена не только стопка водки, но и аппетитное тело. А затем можно расстаться вновь, чтобы впоследствии спариться безо всяких взаимных упреков.
Нужно жить просто, стараться не загромождать сознание всякими ненужными проблемами и не переставать радоваться малейшим проявлениям бытия.
Валентина не подходила ни под один из этих типов. Точнее, в ней было понемногу от каждого из них. Получилось нечто смешанное. В результате подобного синтеза выкристаллизовывался новый тип, о котором Михаил не подозревал раньше.
Про многих женщин можно сказать, что, мол, не прочь бы позаниматься с ней любовью. Приласкать ее где-нибудь в темном уголке, а то и просто покувыркаться на широкой кровати. Но для Валентины не подходило ни одно из этих определений.
Ее просто хотелось отодрать! Не заниматься с ней любовью, а именно отодрать! Совсем не потому, что она вела себя вульгарно или как-то давала повод к такому обращению. Скорее наоборот, на людях она была необыкновенно скромной, что выгодно отличало ее от большинства женщин. Очень мило опускала глаза, когда чувствовала мужское внимание. Но вместе с тем от всего ее облика веяло сексуальностью такой невиданной силы, что порой казалось, это могло сшибить с ног.
А потому в воображении Чертанов представлял ее в самых соблазнительных позах.
— И что это за работа? — поинтересовался Чертанов.
Он постарался придать своему голосу некоторое участие. Но в действительности его не интересовала ни ее предстоящая работа, ни тем более ее досуг. Единственное, что волновало Чертанова в Валентине сейчас, так это ее крепкое тело, которое хотелось мять двадцать четыре часа в сутки.
— Я буду работать в офисе, — пожав плечами, сказала Валя. — Буду заниматься какими-то бумагами. Меня это вполне устраивает, надо же как-то определяться.
Чертанова все это время не покидало ощущение, что ему уже приходилось слышать подобные интонации задолго до знакомства с Валентиной. Вот только он никак не мог вспомнить, при каких именно обстоятельствах это произошло. Да и встреча с Валентиной после некоторого проведенного им анализа не казалась ему теперь событием случайным. Как правило, с работы он возвращался примерно одним и тем же маршрутом, в одно и то же время, и подкараулить его, чтобы завести беседу, было нетрудным делом, тем более если найдется подходящий предлог. Да и как отказать в знакомстве такой симпатичной девушке, как Валентина!
Остается логичный вопрос: «Зачем ей это было нужно?»
Однажды Чертанов даже попросил своего знакомого психолога Владимира Васильевича Барсукова погрузить его в гипнотический сон, чтобы в таком состоянии ответить на некоторые интересующие его вопросы. Когда же состоялось пробуждение, то Михаил увидел задумчивое лицо психолога.
