Игорь в разговор не вступил. Он то дремал с открытыми глазами, то вроде бы засыпал на непродолжительное время. Но уснуть полностью мешала непроходящая головная боль.
Уже глубокой ночью он почувствовал, что в горле сильно пересохло. Встал, хотел попить из графина, но графин оказался пустым. Игорь пошел в умывальник за водой. Свет на дежурном столике по-прежнему горел, но медсестры на месте все еще не было. А когда возвращался, заметил, что на ее месте сидит средних лет коротко стриженный военный в белом халате, вероятно, врач. Этот врач сурово посмотрел на капитана и тихим хриплым шепотом грубовато скомандовал, как офицерам командуют обычно только врачи:
– Спать, спать, быстро…
Игорь прошел в палату, налил себе воды, попил и лег на спину, подложив под голову руки. Но теперь сон совсем прошел. И даже не храп соседа, который жаловался на боли в руке, мешал ему. Подступило беспокойство.
Это естественно. После покушения каждый должен испытывать беспокойство. Но нынешнее состояние было чуть иным. Оно больше походило на предчувствие опасности. И вдруг Игорь понял, что вызвало это ощущение. Долгое отсутствие медсестры и тот человек за столиком. Да-да-да… Именно этот коротко стриженный, как солдат-новобранец, от него просто разило опасностью. Но почему? Доверять только ощущениям Игорь не привык, ощущения должны иметь какое-то подтверждение. Обязательно должны, иначе можно наломать дров.
Есть! Восстановил Игорь перед глазами картину и понял, что вызвало беспокойство. Госпиталь армейский. У офицера, сидящего за дежурным столом, не видно под халатом погон и петлиц, но рант на брюках малинового цвета. То есть он носит мундир внутренних войск. Ему просто нечего делать в этом госпитале. Внутренние войска так же, как и КГБ, имеют свои лечебные заведения.
И правая рука, заброшенная за голову, против воли – сам Игорь и подумать об этом не успел – забралась под подушку и отстегнула клапан на ножнах.
Он пролежал так же напряженно, в ожидании опасности или еще чего-то, но готовый к ответному действию, еще минут десять, когда увидел за матовой стеклянной дверью тень. Без звука повернулась дверная ручка, и дверь стала медленно открываться. Человек боком встал в дверном проеме. Высокий, немного сутулый, он всматривался в глубину палаты, привыкая к темноте. А когда глаза, должно быть, слегка привыкли, из-за спины его стала медленно подниматься рука. Рука с пистолетом.
Игорь, одновременно с падением с кровати, бросил нож. Но сам он упал так неудачно, что стукнулся головой о тумбочку, потерял на какие-то секунды ориентацию и не слышал звука падения тела вошедшего. А когда встал, в палате уже зажгли свет, поднялись уже и остальные.
Человек лежал головой вперед. Из горла у него торчало лезвие метательного ножа, а лицо покоилось в растекающейся луже крови. Его перевернули. В подогнутой руке был зажат пистолет с глушителем. Рядом валялась гильза. Игорь посмотрел на свою кровать. Подушка была пробита пулей.
– Вот дела, – сказал пожилой подполковник, который спал рядом с дверью. – Прямо в военном госпитале… Надо КГБ вызывать…
– Это не КГБ дело, – ответил другой. – Это дело милиции. Посмотрите на пальцы… – И он склонился над трупом, поднял руку и вытащил из стиснутой кисти пистолет.
На трех пальцах было вытатуировано по перстню со множеством разбегающихся в разные стороны лучей. Тыльные стороны ладоней на обеих руках тоже были исколоты.
– Тринадцать лучей. В общей сложности тринадцать лет за три ходки. Отпетый рецидивист.
– Да, лучше милицию, – согласился Игорь, но не стал признаваться, по какой причине он не желает иметь дело с КГБ.
На него смотрели с понятным ужасом и одновременно с вопросом, ожидая объяснений. Эти офицеры никогда не видели, должно быть, специальных метательных ножей и уж сами, естественно, таким оружием пользоваться не умели. Ну а объяснять он никому ничего не пожелал.
– Пойду позвоню, – сказал подполковник. – Пусть дежурный милицию вызовет.
– И посмотрите в ординаторской, может быть, медсестра еще жива… – уверенно сказал Игорь. И сел на кровать. У него просто кончились силы, и он боялся снова упасть от головокружения.
Надо бы было позвонить и дежурному по разведуправлению, но сил сейчас вставать и идти к телефону не было, а доверять это кому-то не хотелось. Там тоже надо все толково объяснить, не каждый дежурный в курсе всех событий, что происходят в разведывательной действительности.
Но главное – до этого Игорь не совсем еще мог поверить, что на него в самом деле было совершено покушение. Вроде бы все факты к тому шли, а не верил до конца. Но последнее событие поставило точку. И это, как ни странно, стало для капитана почти неожиданностью. В другое время это пробудило бы в нем желание к сопротивлению, вызвало сосредоточенность и концентрацию сил, сейчас же – наоборот. Он снова представил, что сейчас начнется суета, беготня множества людей, допросы. А он устал, он ничего не хотел, кроме одного – чтобы его оставили в покое.
* * *
– Доктор просил перезвонить ему минут через десять, – сказал Макаров, – у него, возможно, будут новые сведения.
– Оперативно Интерпол работает… – только и сказал Игорь. – Нам бы месяца на сбор такой информации не хватило. Учитесь!
– Что еще?
– Нашего северянина не видел, но Людмила уточнит у администратора.
– Дальше.
– Эта машина… – кивнул Слава на подозреваемых в слежке. – Сейчас проверяет… А по мне бы…
Он не успел договорить.
– Стоп… Стоп… – быстро сказал Согрин и резко подался вперед. – Объект прибыл!
Из подъехавшего микроавтобуса вышел через боковую дверцу человек в северной одежде. Но сразу в гостиницу он не пошел, остановился рядом с правой дверцей и долго разговаривал с пассажиром, что-то объясняя ему.
Вытянулся вперед Сохно:
– Эх, бинокль бы…
– В сумке возьми, – сказал Игорь.
Сохно достал из сумки командира бинокль, быстро навел его на микроавтобус.
– Так-так… Так и есть. Это уже становится интереснее. Там, в машине… Этот парень был в квартире Кордебалета, когда я утром приходил. Одноклассник. Выходит, и этот конторский. Все они, значит, вместе…
– Ничего это еще не значит… Рядом – совсем не значит, что вместе, – возразил Согрин. – Кордебалет тоже где-то рядом с Лисовским, но он совсем не вместе с ним. Вполне может быть, что этот северянин знал Кордебалета и пришел к Татьяне Павловне. А там этот одноклассник. И микроавтобус на похороны заказали, раньше еще… Вот и оказали услугу старому человеку, подвезли до гостиницы.
– Кто это старый? – спросил Сохно. – Этот, что ли? Посмотри… – Протянул он бинокль. – Он нашего возраста. Просто национальность и костюм его старят.
– Кстати, командир, я принимаю твою теорию относительно того, кто рядом, а кто вместе. Но с чего ты решил, что северянин работает на Лиса? Ты же просто видел его рядом с полковником. Может, по твоей теории, и они не вместе?
Игорь кивнул:
– Согласен. Такое тоже возможно. Но тогда кто он такой? Его не знает никто из нас, его не знает Доктор Смерть.
– Он просто приезжий. Это однозначно. Местный в таких шкурах ходить замучается, потом истечет. Приехал на похороны Кордебалета. На этой почве они с Лисом и встретились. Ты же их у морга видел?
– Согласен. Тогда контрвопрос. Как такой заметный человек, причем иногородний, мог настолько хорошо сориентироваться, самостоятельно выследить нас, хотя мы были на машине, и оказаться около дома Татьяны? Кто, кроме конторских, мог дать ему дополнительные сведения? Надо или следить, или знать точный адрес.
– А ты считаешь, что конторским некого было послать туда понюхать мои грязные носки? – усмехнулся Сохно. – Нет, я со Славой согласен. Здесь больше «против», чем «за». Кроме того, второй вопрос – параллельный. Кто дал адрес мне? Третий вопрос – еще одна параллель. Если бы конторские знали адрес, неужели бы они туда не заявились с группой захвата после сегодняшней нашей теплой беседы? Лишь за одну автоматную очередь могут город на уши поднять, сам понимаешь. Но не поднимают. Не знают. Не объявили облаву. Не ловят на каждом углу машину. Нет!.. Едва ли это человек Лиса…
– Ну, это мы сейчас узнаем. Смотрите, филеры с насеста сорвались… Куда это они?
Действительно, машина, которую они наблюдали, выехала со стоянки и сделала лишний круг, чтобы проехать ближе к северному человеку. В руках у сидящего рядом с водителем была видеокамера. Северянина сняли на пленку и тут же уехали.
– Непонятно… Ради этой минуты съемки они и сидели здесь столько времени?
– Возможно, им просто надо было убедиться, что он вернется в гостиницу, и посмотреть, с кем вернется. А раз он вернулся с одноклассником, то все в порядке. Я только такой вариант вижу… – сказал Сохно.
– Возможно, – согласился Согрин. – Давайте примем этот вариант за рабочий. Тогда отпадает его сотрудничество с Лисом. И сам он, выходит, под подозрением, если за ним следят… А мы…
