Стоп-стоп, тут ничего еще не ясно. Может, и получил – но не приходит в голову разыскивать таковых среди геологов. Или все страхи напрасны? И случай с концлагерем заслонил всю мелкую рутину? В Шантарск пора убираться, вот что. Но не мешало бы сначала выяснить, отчего Пабло ведет себя так странно, чутье вещует, тут что-то нечисто…
В летней кухоньке, где столовались бригады, никого не было, а судя по чистым мискам на столе, никто на ужин и не приходил. Ника, гремевшая посудой у плиты, обернулась к нему с явным облегчением:
– Ну вот, хоть один явился… Иисус с Худым помчались на ручей, крикнули мимоходом, что карась пошел, как крести козыри, Мухомор где-то запропастился…
Она выпалила все это с прежней непринужденностью – словно они были абсолютно чужими людьми, только что сведенными судьбой в геологическом отряде. На миг ему показалось, что так оно и обстоит. Вадим едва отогнал эту шизофреническую мысль, но за ней нагрянула следующая, из того же ящика: а что, если ему вся прошлая жизнь только приснилась, пригрезились – и фирма, и таиландские отели, и все остальное, а на самом деле он как раз и есть шантарский бич Вадик, пригревшийся в геофизике? Черт, какая ерунда спьяну в голову лезет…
– Так тебе суп наливать? – как ни в чем не бывало спросила Ника. – Только на меня сивушными маслами не дыши, с ног сбивает…
– Да какой там суп… – сказал он, усаживаясь на угол лавки. – Слушай, это же сюрреализм чистейшей воды…
– Что именно? – с невиннейшим выражением лица поинтересовалась Ника, совершенно по-крестьянски скрестив руки под грудью.
– Все происходящее, – ответил он сердито. – Ты себя ведешь, как…
– Как кто? – спросила она, не моргнув глазом.
– Как дешевая блядь, – сказал он.
– О-о… И чем же я столь галантное обхождение заслужила?
– Тебе объяснять?
– Объясни, а то я в толк не возьму, – невинно округлила она глаза.
– Ну что, очаровала плебейчика? Чует мое сердце, что для этого особых трудов прилагать не пришлось, примитивен объект-то…
– Ах-ах-ах… – протянула она, картинно закатив глаза к потолку. – Какие словеса…
– Хватит! – зло прикрикнул Вадим. – Уж здесь-то тебя никто насильно раком не ставил…
– Меня здесь вообще раком не ставили, – перебила она с ослепительной улыбкой. – Если тебя интересуют такие тонкости… Тебе как, полный перечень позиций, имевших место за последние дни? Только давай баш на баш – ты мне взамен расскажешь, в какие позы ставил эту белобрысую шлюху, которую вы всем коллективом пользовали… Она хоть о минете имеет представление, это дитё непуганой природы?
Он смутился, пробормотал:
– Ну, это совсем другое дело…
– Да-а?
– Ты же первая начала…
– Вот и не будем, – спокойно сказала Ника. – Давай считать, что все это происходит в совершенно другой реальности. Виртуальной. Шантарск – одно, а виртуальная реальность…
– Ага, а пока ты будешь…
– Как и ты, милый, как и ты… – протянула Ника с невинной улыбкой. – Тебе не кажется, что как-то глупо в данной ситуации сводить счеты? Надеюсь, ты ей хотя бы не обещал жениться и увезти в Шантарск? А то мне тут предлагали нечто аналогичное…
– А ты? – вырвалось у него. – Что, горишь желанием стать хозяйкой где-нибудь в хрущевке?
– Не особенно, – призналась она. – Хотя Пашка мне и рисовал крайне завлекательные перспективы, обещал золотом осыпать. Но что-то мне плохо верится, успела уже кое в чем разобраться – если они и ищут золото, то бывает его в породах примерно шесть грамм на тонну. Что-то не прельщает меня такое золото…
– А возможность кое-что снять с души прельщает? – спросил он. – Могу обрадовать: тот мент, в деревне, оказался вовсе не ментом, а деревенским дурачком. И живехонек, всего лишь сотрясение мозга…
– Знать бы раньше…
– Повод для радости номер два, – продолжал он. – Та крашеная блондинка добралась-таки до людей. В Шантарске шум до небес из-за концлагеря, мы все в списках погибших числимся…
Она по-детски приоткрыла рот от удивления. Он торопливо, в нескольких фразах, пересказал новости. Вид у Ники был такой, словно через секунду собиралась объявить, что изобрела очередной вечный двигатель. Не радость и удивление, а что-то другое…
– Дай сигаретку, – сказала она. – Интересно дела заворачиваются.
– А кто тебе сказал про…
– Про Томку? Это же деревня, милый, на одном конце пернешь, а на другом носы зажимают…
– Поздравляю, – скривился он. – Неплохо вписалась в ландшафт.
– Мимикрия, милый… Волею обстоятельств. Знаешь, что мне пришло в голову? Все равно не сегодня-завтра возвращаться в Шантарск, Пашка так и говорил час назад… Говоришь, мы все в глазах света мертвые? Вот и отлично. Будем считать, что в с е э т о произошло с нами в загробной жизни. Чем она хуже «виртуальности»? В Шантарске загробная жизнь кончится, а пока, как говаривали деды, – война все спишет…
– Что, так хорошо трахается? – спросил он с кривой улыбочкой.
– Не хуже некоторых.
– Ох, другой на моем месте разрисовал бы тебе мордашку в хорошем стиле импрессионистов…
Ника нехорошо прищурилась:
– Тут, хозяйка говорит, участковый появился, чей-то там родственник… Другая на моем месте пошла бы к этому участковому и рассказала в деталях о том, что не так давно произошло в населенном пункте под названием Шкарытово… – Ника звонко и весело расхохоталась. – А ты испугался, Вадик, у тебя глазыньки забегали и рученьки задергались… Хочешь, посажу? Вдруг да и не отмотаешься? И в любом случае запачкаешься так, что… Уж тут-то, в деревне, ты меня ни за что не убьешь – в доме хозяйка, да и револьвера у тебя больше нет… Не рискнешь.
– Шантажировать собралась? – угрюмо спросил он.
– Как знать, дорогой, как знать… – пропела Ника. – Там видно будет. В любом случае, мне бы не хотелось и в дальнейшем выслушивать в свой адрес хамские эпитеты. Учел? В особенности от субъекта, который вовсю утешается со здешней Мессалиной, а допрежь того всерьез вешал жену с любовником…. А потом еще и…
Как он ни кипел внутренне, приходилось терпеть – мало ли что придет в голову стерве, следует сбавить обороты…
– Ладно, – сказал он примирительно. – Что мы, в самом-то деле, цапаемся, как дураки…
– Я не начинала…
– Ладно, – повторил он, встав и подойдя совсем близко. – А ты, я смотрю, совсем оправилась, похорошела…
Он вовсе не кривил душой – она и в самом деле выглядела прекрасно, нагулявшая здоровый румянец на свежем воздухе и деревенской сметанке, подмазанная и причесанная, в новеньких джинсах и рубашке навыпуск. Шевельнулись прежние желания. Вадим оттеснил ее в уголок и прижал, бормоча что-то глупое, но, едва стал расстегивать на ней рубашку, Ника принялась всерьез отбиваться.
– Не дури… – пропыхтел он, справившись-таки с парой пуговиц. – Законный муж как-никак…
Ника отпихнула его так, что он отлетел к столу, едва не сшиб его спиной, миски звонко посыпались на пол, раскатились.
– Ты чего тут творишь? – раздался за спиной склочный голос хозяйки. – Верка, он что, к тебе пристает? Двинь ты ему меж глаз поварешкой, с ними, кобелями, так и надо…
– Успеется, – фыркнула Ника, торопливо застегивая рубашку. – Все равно больше не полезет.
– Ах, так ты уже и Верка? – покривил губы Вадим. – Даже имечко другое? Поздравляю…
– Ты или есть садись, или уматывай! – напустилась на него хозяйка, загораживая массивной фигурой не столь уж узкий дверной проем. – Что к девчонке пристал? Девочка красивая, работящая, порядочная, нужны ей такие, как ты вот, бичева перелетная! Начальнику пожалуюсь, если еще возле Верки увижу!
Вадиму вдруг стало невероятно смешно, и он, присев на угол лавки, расхохотался – ситуация была нелепейшая, особенно умиляло обещание этой святой простоты пожаловаться хахалю на законного мужа.
– Да он же в зюзю пьяный… – понимающе заключила хозяйка. – От, ироды! Эти, что уехали, Славка с тем бритым, соседке продали ящик тушенки, а когда открыли, оказалось, никакая это и не тушенка – каша перловая… Где их теперь ловить? Она Паше пожаловалась, да что толку? Ищи ветра в Шантарске… Вер, гони ты его, чтоб не приставал, алкаш мозгоблудский…
– Непременно, теть Лида, – фыркнула Ника, схватила упомянутую поварешку и замахнулась: – Вали отсюда, алкаш мозгоблудский! Не видать тебе легкой добычи! Не отпробуешь ты моего девичьего тела, охальник!
Она откровенно забавлялась, но простодушная хозяйка все это принимала за неподдельный праведный гнев и наставительно подзуживала:
– От так его! Двинь поварешкой по наглой морде, в самом-то деле! Будет тут охальничать!
Вадим, решив не связываться, сделал им обеим ручкой и пошел со двора.
Возвращаться допивать честно заработанную «какаву» что-то не тянуло, коли уж можно было продолжить вечер более приятным образом, и он направился на другой конец деревушки – к Томкиному дому. «Хонда» стояла на том же месте, возле Пашиной резиденции, и это натолкнуло Вадима на мысль об очередном кусочке здешней головоломки, который столь неожиданно, сама о том не ведая, подсунула Ника…
