засечь издалека. Это сразу насторожит противника. Я пошел!
– Ты что-нибудь понял? – спросил Свят у замполита.
– По-моему, все правильно.
– Но командир отряда…
– Брось, – остановил его Калинник. – Какой он командир?
– Значит, ты считаешь…
Калинник протестующе поднял руку:
– Не стреляться же ему! Инженер-капитан Толоконников поступил правильно, он сделал единственно возможный выбор. Пойми, Иван Федорович, и оцени.
Через четверть часа отряд возобновил движение. Солдаты, шедшие с полной боевой выкладкой, тащили дополнительно коробки и ящики с боеприпасами. Минометчики и расчеты станковых пулеметов несли разобранное оружие на плечах. На брата приходилось по десятку килограммов дополнительного груза.
При взгляде на бойцов, сгибавшихся под тяжестью металла, Калинник подумал о том, какой нелегкий труд война. Каждодневная, изнуряющая, порой непосильная работа заполняет фронтовые сутки. Сколько земли перелопачено за военные годы – из нее можно было бы насыпать десятки плотин, подобных взорванному Днепрогэсу! А перенесенные на людском горбу грузы? Их тоннами не измерить! Постоянное напряжение мышц, нервов. Недели, проведенные в снегу, в грязи. Перепады от тропической жары до арктического мороза. И бессонные ночи! Если сложить их вместе – бессонные годы, столетия, не сомкнув глаз!..
Тянущийся вдоль берега пляж начал постепенно расширяться. Тайга отступала неохотно. Сперва чуть отошла от моря, протягивая к нему, как щупальца, полосы неровного кустарника. Затем отодвинулась, обнажая лысые сопки, круто обрывавшиеся к воде.
– Подтянись! – скомандовал Свят, шагавший по-прежнему в голове колонны. – Перестроиться по трое на ходу!
Отдаленно ударил выстрел.
Свят остановился, прислушиваясь. Раскатисто бухнул разрыв гранаты, и сразу застрекотал пулемет. Над тайгой, прочертив дугу, вспыхнула одна, за ней другая зеленая ракета.
– Товарищ капитан, ракеты!
– Вижу. Ускорить движение!
Отряд почти бегом одолел подъем. Впереди виднелась высотка, окутанная дымом. Сбоку из кустов вынырнул боец. Увидев Свята, бросился к нему.
– Из ГПЗ я! – доложил солдат. – Капитан послал!
– Какой капитан?
– Инженер-капитан! Мы успели захватить господствующую высоту. Долго не продержаться… Командир ранен!
– А, черт! – выругался Свят и выразительно глянул на Калинника. – Говорил же… Вели передать на корабли: подойти ближе к берегу и открыть огонь по вражеским позициям. Мы начинаем атаку!
Выкрикивая команды на ходу, Свят ринулся вниз по склону. Отряд разворачивался в цепь. Одна группа десантников устремилась к опушке леса, в обход высоты слева; другая бежала, прижимаясь поближе к воде, – со стороны противника ее загораживали прибрежные скалы.
Отыскав матроса-сигнальщика, Калинник приказал просемафорить на суда распоряжение Свята и тут же бросился вдогонку за солдатами.
«Хорош замполит! Свят лезет к черту на рога, и я за ним в пекло, – насмешливо подумал Калинник. – Кто же будет боем руководить? Впрочем, в таком скоротечном бою командир не может не быть в гуще событий. Он должен все видеть, знать, немедленно принимать решения. Да и личный пример играет не последнюю роль…»
Однако Калинник недооценивал командира. Свят, человек предельно смелый, никогда не кидался в атаку очертя голову. Как только противника окончательно выбили с высоты, он обосновал здесь свой КП. Обзор был великолепный. Все пространство, вплоть до поселка у моря, лежало перед ним как на ладони.
С КП вниз в разные стороны то и дело убегали связные. Телефонисты установили контакт с позициями минометчиков, расположившихся на обратных скатах, и командир роты, молоденький лейтенант, надсаживая горло, кричал в трубку:
– Левее ноль-тридцать! Три мины беглый – огонь!
К Святу подошла Лида, потянула за рукав:
– Он пришел в себя, товарищ командир. Вас просит.
– Кто?
– Толоконников.
– Здорово его?
Лида помедлила:
– Крови потерял много… Пошли, Иван Федорович. Он неподалеку, за камнями.
Толоконников лежал на земле. Он тяжело дышал. Грудь была забинтована; сквозь белоснежную повязку на голове проступили рыжие пятна.
– Пришел? Это хорошо. Дела… как там? – спросил Толоконников. Каждое слово стоило ему нечеловеческих усилий.
– Порядок. Жмем! – тихо ответил Свят. Вид раненых всегда вызывал у него ощущение вины. – Спасибо тебе! Очень нам эта высотка пригодилась.
Слабое подобие улыбки скользнуло по меловому лицу Толоконникова. Опустившись на землю рядом с носилками, Свят увидел свое отражение в огромных черных, лихорадочно блестевших глазах.
– Так будет лучше… Тесно нам оказалось вдвоем, – прошептал Толоконников. – Не держи обиды! Впрочем… плевал на тебя, плевать на всех… Я не трус! Я не трус…
«Дурак! – чуть не крикнул Свят. – О чем говоришь в такой момент!..» Но тут же понял: бредит.
Через минуту Толоконников еще раз пришел в себя. Глаза помутнели, голос совсем потерял силу. Едва шевеля губами, он с усилием прошептал:
– Прости… Ты человек! Удачи тебе и отряду…
Мысль о том, что перед ним тяжелораненый, удержала Свята от резкости. Он лишь отрывисто сказал:
– Я пойду. Будь спокоен, Эрг, наш отряд… – Он запнулся, сердито покосился на Лиду и поправился: – Твой отряд выполнит задание. Выздоравливай!
И, не оборачиваясь, быстро зашагал вверх по склону. Неожиданно перед ним вырос Махоткин.
– Ты что болтаешься?! – рявкнул на него Свят. – Места своего не знаешь?
– Я патроны доставил, – оправдываясь, нашелся старшина. На самом-то деле ему просто не сиделось в тылу.
– А ну катись отсюда! – рассвирепел командир, разгадав нехитрую уловку. – Не смей подставлять грудь каждой дурацкой пуле. Ты мне живой нужен!
– Справа затор, товарищ капитан! – воскликнул старшина. – Наши залегли!
Свят поднял бинокль к глазам. Только этого не хватало! Задержка в атаке всегда чревата неприятностями. Под удар ставится весь отряд. Какой болван мог это допустить?
Махоткин оказался прав. Солдаты, прижатые к земле смертоносным огнем, не могли поднять головы.
– Разрешите мне, товарищ капитан? – попросил Махоткин. – Возьму с собой пару подносчиков, чтобы боезапас подбросить, и кустиками, кустиками… Мы поторопимся. Через пятнадцать минут будем на месте.
– Я тоже пойду! – Рядом стояла Лида. – Им помощь нужна.
– Это еще зачем? Пошлите санитаров. Ваше место на медпункте, – отрезал Свят.
– Нет, товарищ капитан, – сдержанно возразила Лида, – мое место там, где раненые.
– Так я пошел? – осторожно спросил Махоткин и, не дожидаясь ответа, крикнул двум сопровождающим его солдатам: – Эй, орелики, подхватывай ящички!
Пригибаясь, группа побежала вниз. Тонкая девичья фигурка мелькнула между камней, скрылась в расщелине и вынырнула уже в кустарнике. Неподалеку шлепнулась мина. Лида упала, быстро поползла, неуклонно продвигаясь к цели.
Вдоль сопки и дальше по полю до самого поселка рвались снаряды. Низко над землей, расчерчивая воздух огненным пунктиром, проносились трассирующие пулеметные очереди.
Махоткин, увидев юного долговязого лейтенанта с перевязанным плечом, спрыгнул в окоп.
– Что, жарко? – спросил с усмешкой.
– Носа высунуть не дают, сволочи! – выругался лейтенант. – Всех сержантов во взводе положили.
Лида скатилась в окоп следом, едва отдышавшись, деловито осведомилась, где раненые.
– По всему полю народ разбросало, – пожаловался лейтенант. – Я велел, кого находят, в ближайший окоп стаскивать. Эй, Иванов,
