В следующую секунду отставной фельдфебель резким натренированным движением сбил поручика с ног. Прыгнув на палубу, схватил заранее приготовленный топор и рубанул причальный конец.
– Полный вперед! – крикнул хрипло, содрогаясь от ужаса перед содеянным. – Курс на Кайхэн!
Вторые сутки с момента вынужденной высадки десантный отряд, вытянувшись в цепочку, шел вдоль берега по узкой спрессованной полоске песка. Тайга в постоянном единоборстве буйно наступала на море, а водная стихия в часы прилива каждый раз точно по расписанию отстаивала свою границу, очерчивая заново линию прибоя коричневой каймой выброшенной морем морской капусты.
Капитан Свят вел отряд по блестящему, гладкому, укатанному тысячелетиями песчаному «асфальту», зорко присматривая за морем. Но выбирать дорогу не приходилось. Как только вода начинала наступать, следовала команда свернуть в заросли, где без топора немыслимо было сделать ни шагу. Скорость марша замедлялась, до Рутаки еще идти и идти, а срок, данный для выполнения задания, истекал.
Оплывшие лохматые облака ватно залепили небо, отчего духота становилась непереносимой. Болотные испарения наплывали на солдат. Казалось, дышишь не воздухом, а заползающим в легкие паром. Едва переставляя ноги, люди то карабкались по крутым скалам, то гатили болота, врубаясь в дремучие, увитые лианами дебри.
Наблюдая за бойцами, капитан испытывал щемящее чувство жалости, будто по собственной прихоти обрек зависимых от его воли подчиненных на тяжкие мытарства и лишения. Десантникам необходим отдых. Прошлой ночью он разрешил всем спать четыре часа. Мало! Но и это было в их положении большой роскошью.
Рядом с капитаном, закинув автомат за спину, невозмутимо шагал Толоконников. Формально оставаясь командиром отряда, он тем не менее указаний никаких не давал и в распоряжения Свята не вмешивался. К нему также никто не обращался. С любым вопросом подходили к капитану.
Несмотря на попытки Свята вовлечь Толоконникова в руководство продвижением отряда, инженер-капитан продолжал оставаться безучастным. Лишь однажды, услышав распоряжение отправить вперед боевой дозор в количестве четырех человек, неожиданно подал голос:
– На марше батальон выделяет головную походную заставу в составе взвода.
– Местность тут совершенно необитаема, – возразил Свят, – встреча с противником до Рутаки исключена…
– Все равно! – холодно ответил Толоконников. – Незачем нарушать боевой устав!
– Будь по-вашему, Эрг Николаевич, – не стал сопротивляться Свят. – Я распоряжусь.
– Не по-моему, а по-уставному, – поправил Толоконников и опять надолго замолчал.
Свят был благодарен ему. Он привык командовать отрядом, точно знал, что умеет это делать лучше человека, так внезапно поставленного над ним, однако видимость подчиненности продолжал поддерживать. Отдавая распоряжения, вопросительно взглядывал на командира, как бы ища одобрения. А инженер-капитан, принимая правила игры, молча кивал, демонстрируя согласие. Это мало кого обманывало, но так, по мнению Свята, было все-таки правильнее. В тылу врага дисциплина не может быть ослаблена ни на одну нарезку; наоборот, гайку следует довернуть до конца.
Каждый пройденный километр приближал их к бою. Вот почему Свят приказал: не расслабляться, быть наготове! Такое же указание получили оставшиеся в распоряжении десантников суда, шедшие вдоль берега параллельным курсом.
Свята догнал замполит. Приноровившись к размашистому шагу капитана, пошел рядом.
– Тебя что, теща блинами угощала? – усмехнулся Свят. – Сияешь, как надраенный котелок.
– Добрые вести, Иван Федорович. Только что с кораблей передали последнюю сводку.
– Они еще не потеряли связи с Большой землей?
– Не шути.
– С них станется, – буркнул Свят. – Тральщика-то до сих пор нет. Ну что там у тебя? Выкладывай.
– Наступление развивается успешно по всему Южному Сахалину.
– Давай суть.
– Пятьдесят шестой корпус расчленил котонскую группировку противника, окружил ее. И это, не забудь, на седьмой день наступления! Знаешь же, какая там была мощная оборона: дот на доте… Японцам предложено капитулировать.
– Так они и подняли лапки.
– Не надеюсь. Но есть решение императорского совета о капитуляции. Хирохито по радио выступал…
– Многого захотел, Виктор Макарович. Японцы – фанатики, пронизанные милитаристским духом. Господа военные не собираются сдаваться. Вспомни, как они встретили нас при высадке на побережье! Мы десять человек потеряли, не считая раненых. Какие ребята! Всю войну с фашистами прошли, а тут!.. – Свят стиснул приклад автомата. – Нет, политрук, воевать еще придется. И крепко… Так и настраивай бойцов. Что еще?
– Наши высадили десанты на западном берегу Сахалина. Захвачен порт Торо [81], затем Эсутору. На очереди Маока. Не сегодня завтра и там будет десант.
– Хорошо воюют ребята, – удовлетворенно отозвался Свят. – Нам это может помочь. Доведи-ка, Виктор Макарович, сводку до солдат. Пусть порадуются. Они тоже внесли свой вклад.
Сзади догнала офицеров Лида Якименко.
– Товарищ капитан, пора сделать привал, – сказала она негромко, но весьма настойчиво. – Люди выбились из сил.
Свят взглянул на нее неодобрительно.
– Ты что ж, медицина, думаешь, одна беспокоишься о здоровье бойцов?
– Тогда давайте команду на остановку.
– Ишь какая прыткая! У меня есть забота поважней. Скоро поселок. От него до железной дороги рукой подать. Смекаешь?
– Не совсем, – призналась Лида.
– Который годок воюешь, лейтенант?
– С сорок первого.
– Срок солидный, – протянул Свят. – С таким опытом пора бы и соображать. Железная дорога, связывающая западное побережье с Отомари, у японцев одна. А Отомари – единственная военно-морская база на юге. Здесь есть все, что нам на данном этапе нужно: боеприпасы, продовольствие, горючее. Отсюда осуществляется связь с метрополией.
– Ну и что?
– А то, что японцы будут зубами держаться за железную дорогу. Провалиться мне на этом месте, но в поселке или около него определенно есть опорный пункт. Так что отдыхать времени нет. Надо торопиться…
– Сколько до него километров? – неожиданно вмешался Толоконников.
– Семь-восемь, не больше, – удивившись вопросу, ответил капитан.
– Надо выслать вперед разведку.
– Я и сам так думал. Только чуть позже…
– Пойду я! – безапелляционно заявил Толоконников. – Возьму из ГПЗ пяток бойцов и двину. Ракетница есть?
Свят поглядел на Калинника. Замполит незаметно сделал знак рукой: не задерживай.
Отстегнув от пояса ракетницу, капитан молча протянул ее Толоконникову. Затем достал из кармана патроны.
– Остались только зеленого цвета, – словно извиняясь, сказал он.
Толоконников усмехнулся:
– Пусть будут зеленые. Сигнал о встрече с противником – две ракеты.
Видя, как Эрг переживает свой позор, Калинник все время ждал взрыва. Он и сам искал случая протянуть руку помощи. Человек упал. Чтобы вновь обрести себя, нужно заново доказать личную состоятельность. Только полная отдача делу и людям, а не парадный эффект, только поступки, совершенные из очевидной потребности заслонить собою других, а не декларация и жертвенность по сходной цене могут заглушить проявленную прежде слабость и искупить командирскую вину.
– Сделайте малый привал на десять – пятнадцать минут. Затем следуйте дальше, – распорядился Толоконников. – Пулеметы в голову колонны. Передайте на корабли, чтобы несколько отстали, иначе их могут
