— Да, конечно, не впустую, не без умысла рассказываю. Но поверьте, ни в одном слове не кривлю душой! Теперь уж успокоился. Обида улеглась, — закурил человек и продолжил: — Три года мы с нею прожили без матери. Я в отъездах. Возвращаюсь, у нее дом полон гостей. Друзья, подружки, сослуживцы, приятели, я их, честное слово, при всем желании запомнить бы не смог. Наедине почти не оставались. И вот однажды я ее спросил: когда собирается образумиться? Ответила, что старалась для моего блага, не хотела связывать руки, давая возможность пожить для себя. Я тоже оторопел. Прикрикнул на нее. Запретил забивать дом гостями. Упрекнул в легкомыслии. Она как-то искоса глянула. Словно камень за пазуху спрятала молча. И с полгода в доме не было гостей. Во всяком случае, когда возвращался из командировок, ни на кого не натыкался. Ну порадовался, мол, образумилась жена. И вот так однажды вернулся утром, всю ночь в поезде ехал, продрог, решил принять ванну и в постель. Хотел с часок отдохнуть. Откинул одеяло и онемел,
— усмехнулся человек. — Презерватив увидел на простыне. Я ими не пользовался. И никогда не покупал. Ребенка хотел. А тут… Я жену позвал. Потребовал объяснения. Она мне заявила, что я надоел ей своими претензиями. Мои постоянные командировки отдалили нас. Она не Ярославна, чтобы ждать меня всю жизнь из походов. И если она не устраивает, я могу уходить, держать не станет. Хотя на моем месте не стоило бы хлопать дверью. А, взвесив разумно, смириться с тем, что есть.
— Дерзкая, нахальная женщина! — качала головой Роза. — Она была слишком уверена в себе.
— Вы правы, Роза! Настолько уверена, что через восемь месяцев после случившегося подала на алименты… Сказав, будто этот ребенок мой. Знала заранее, что я не стану рассказывать о презервативе никому. Не захочу себя позорить. И верно высчитала. Я платил на содержание сына восемнадцать лет.
— Ну а какое отношение ко мне имеет эта история? — удивилась Роза.
— Не спешите, девочка моя! Выводы потом. Сначала дослушайте до конца.
— Когда мальчонке было пять лет, я решил отвезти его на лето к своей матери. Но бывшая жена не разрешила.
— Вы жили в одной квартире?
— Нет! Что вы! Я просто верил в то, что это мой ребенок! Она часто приводила его. И тот называл меня отцом. Когда же оставался один месяц до исполнения сыну восемнадцати лет, она позвонила
мне по телефону и сказала, чтобы я не посылал ей деньги на мальчонку. "Все эти годы ты растил чужого тебе ребенка! Он не от тебя родился! Понял? Теперь я могу сказать, что ты — дурак!" Ох и горько мне было в тот день. Словно в душу наплевала мне злая баба. Уж лучше бы смолчала! Лежу дома, сам себя избить готов за глупость. Решил, что никогда ни на одну женщину не гляну, не женюсь, ни к одной не прикоснусь. Взял отпуск на работе. Сижу дома. Никого видеть не хочу. Не подхожу к телефону, хоть тот на части разрывается от звона. И вдруг слышу, звонит кто-то в дверь. Открываю! Сергей заявился!
— Тот самый сын?
— Да! Он! И упрекает, мол, почему я к телефону не подошел, не взял трубку. Я ему рассказал о разговоре с матерью. Выслушал он меня. А потом сказал: "Я не знаю, кто родитель. Но ты — мой отец! И другого у меня нет! Да и не надо! Пусть она сама живет, я к тебе насовсем пришел, если не прогонишь! Так и остался. Уже институт заканчивает. Хирургом хочет стать. В нынешнем году диплом защитит. Уж и неважно от кого, главное, что он мой! Это годами проверено. На многих ситуациях. Да таких, что не всякая родня такую проверку выдержит. Только кровный, кому я — дороже жизни… Вот и пойми сама, где можно потерять, а где найти! Никогда нельзя предугадать заранее, что ждет впереди? Не любила жена, зато любит сын! А ситуация тоже не из легких. И у тебя — путаница. Отец есть, и в то же время — его нет. Но отрекаться от него не спеши. Ведь твоя жизнь только начинается. Не торопись копить потери.
Роза усмехнулась, понимая, что этот человек пытается навязать ей свое мнение с высоты собственного опыта и возраста. Но не учитывает главного — он мужчина, ему проще справиться с неприятностью. Из-за него никто не пошел в путанки. И бывшая жена даже теперь не осталась без помощи, как Роза с матерью. Вот их бросили, их забыли…
Андрей Михайлович рассказывает какой-то анекдот. Роза слушает вполуха. Человек пытается ее отвлечь от неприятных воспоминаний. Это ему удается не сразу.
— Знаете, Роза, в студенчестве мы ездили на целину, на заработки. Это время все называли летним семестром. Так вот, я работал трактористом в совхозе Кустанайской области. И однажды… Пашу поле. Конца края ему не видно. С утра до ночи. Из трактора не вылезал. Нормы были большие, а трактор старый.
— Совсем как теперь, — вяло отшутилась женщина.
— Трактор тарахтит. Мне так спать хочется. Ну сил нет. А сменщик, как назло, запаздывает. Я оглядываюсь назад, не едет ли вахтовая машина со сменщиком. И вижу, как за плугом что-то сверкает. Включил задний прожектор, гляжу, волк за плугом бежит. Их
там много было. Но к тракторам не рисковали приближаться. Этот чуть ли не зубами в лемехи цепляется. Я сигналю, а зверюга не боится, не убегает, бежит, как на цепи привязан к плугу. Тут же, как на зло всегда бывает, приспичило меня. А попробуй — выйди из кабины. Волк в один прыжок рядом окажется. Ну я и нажал на скорость… "На петушке" мчусь к краю поля. Решил на развороте зверюгу смять. Даже не увидел вахтовую машину. Об одном думал, как дотерпеть до края поля, ведь живот уже в штопор скрутило. А волк не отстает. Я жму на газ, выжимаю из трактора предел, а зверь следом за плугом, как бригадир. Я его уже по всем падежам вспомнил. В глазах темно. Ну, думаю, не выдержу! Опозорюсь! И вдруг, глядь, впереди фары машины мигают, высветили меня, плуг и волка. Вижу, сменщик бежит наперерез. Я к нему. Он на плуг показывает и хохочет. Я глянул и опешил. На сиденьи прицепщика сидит заяц. От волка убегал и запрыгнул. Сообразил косой, как от серого спастись. И все время отдыхал, зная, что меня ему опасаться нечего, а волку не достать. Я, не зная, почему зверюга не уходит, боялся выйти из трактора. Ну а как бы тот ушел, если заяц в прицепщики определился и сидит на самом виду?! Так бы я и пахал до горизонта, не зная, что в сменщиках косого катаю. Как потом однокурсники смеялись, вспоминая тот случай, мол, Андрюхе надо премию за перевыполнение плана, зверье заработать помогло. Не перекурить, не по нужде выскочить не пускали! Смех смехом, а одного из наших чуть не разорвали насмерть…
— Сейчас люди хуже волков! Я когда маленькой выходила во двор, такое слышала, видела и пережила, что не в каждом зверинце прочувствовать удается.
— Роза! А что если вам сменить жилье?
— Зачем? Теперь уж поприкусили языки, да и мы привыкли. Не стоит.
— А вы подумайте!
— Теперь это нереально. Квартиры стоят дорого. Мне не осилить покупку. А обменяться на такую же, но в другом районе, какой смысл?
Андрей Михайлович предложил кофе, перевел разговор на более приятную тему, о фильмах, о музыке… Он шутил, Роза смеялась, когда Андрей Михайлович вспомнил, как он, нарядившись Дедом Морозом, проводил новогодний вечер в подшефной школе. Стал плясать со Снегурочкой. Увлекся. И в самый разгар пляски у него отвалилась борода.
— А маленький первачок подскочил ко мне и просит: "Дед! Ты топни другой ногой, чтоб мешок с подарками отвалился!"
— Я до пятого класса сказки любила. А потом перестала им верить. Жаль, что детство быстро кончается! — вздохнула Роза.
— Смотря как относиться к жизни! Можно сказку не увидеть, пропустить мимо. Случается, горе со сказкой легко переносят…
— Что вы хотите этим сказать?
— Знаете, Роза! Я до сих пор счастлив тем, что имею сына! Может, за это судьба подарила встречу с вами! За терпенье в награду. А вы родного не прощаете. Трудно жить вот так! Мне бывшая жена столько гадостей сделала. Я ей злом не отвечал. И теперь помогаю. Нет, никаких отношений не поддерживаем! Через Сергея помогаю. Она по телефону списибо говорит иногда. У вас отец…
— Он далеко! Ему мое отношение безразлично.
— Как знать? — улыбнулся человек.
Вернувшись домой через неделю, Роза опешила у двери. За столом, удобно расположившись в креслах, сидела мать, рядом с нею…
— Роза! Отец вернулся! Поздоровайся с ним, дочка! — услышала, не веря ни глазам, ни ушам. Из рук посыпались коробки, пакеты…
— Как? Ты простила его?
— Я вернулся насовсем, — услышала Роза тихий голос.
И знакомое до боли, забытое лицо вымучивало жалкую улыбку. Дрожали губы, лицо бледнело. Он смотрел на дочь, не смея подойти.
Мать встала, обняла за плечи:
— Пойми, Роза! Я люблю его и простила. Он многое пережил. Постарайся его понять, дочурка…
— Понять? Да что там понимать? Турнула его Сара! Третью жену искать уже поздно. Вот и решил к тебе вернуться. Одному трудно. Он привык жить легко. А о нас думал? Ты можешь прощать. Но только за себя — я не прощаю! — позвонила Андрею Михайловичу, намекнув, что хотела бы снять жилье. В тот же вечер она переехала к Серафиме.
