Черт… Очень похоже, во втором мешке было только серебро – слегка потемневшие, гораздо большие по размеру монеты, конечно же, серебряные: кто прятал бы никель? Если тогда вообще делали монеты из никеля… Ведь подначивал же Кирсанов начать по его примеру вкладывать лишние деньги в старые монеты, уверял, отличное помещение капитала. Так и не занялся, сейчас, болван, не таращился бы так тупо, как баран на новые ворота…
Впрочем, примерно он цену представлял. Если та монета – кайзеровские пять марок столетней давности, из которой Ника по западной моде заказала себе перстень, – обошлась в двадцать долларов, при том, что раритетом отнюдь не была… Если по весу или через Кирсанова столкнуть антикварам… В общем, не надо разочаровываться – и с серебра предвидится неплохой навар.
Николашкины рубли… Александр Третий… Мать честная, тысяча восемьсот двадцать девятый… Доллар – восемьсот девяносто первый год, надо же… Большие монеты с иероглифами и каким-то лысым японцем с непонятными погонами и жирным затылком… Еще иероглифы, а тут написано «доллар», но не указана страна, зато тоже есть иероглифы и арабская вязь – что за чудо? Вдруг это небывалая редкость, которая сама по себе стоит бешеных баксов? Кирсанов хвалился, что ему чертовски повезло, по дешевке, всего за четыре штуки баксов купил какой-то «семейный» рубль Николая Первого. Вдруг и среди этих невидных кругляшков отыщется некая редкость?
Он долго возился с монетами, раскладывая, перекладывая, разглядывая. Лишь сделав над собой усилие, оторвался от этого занятия. И задумался: не подкрасться ли к Пашиному дому и не продырявить ли «хонде» покрышки? Вдруг этот Витек нынче же ночью сорвется в Шантарск с кладом?
Нет, сомнительно. Паша ни за что, как любой бы на его месте, не отпустил бы сообщника одного со всеми ценностями. Не настолько ему Паша доверяет, они там, в поле, явно друг друга опасались… И вряд ли они прямо сейчас, при Нике, в четыре часа утра засядут вскрывать вторую цинку и делить клад то ли поровну, то ли по справедливости. Собственно, куда им спешить и кого бояться? Ни одна живая душа – это им так кажется – их там не видела, никто и не свяжет яму со скелетами с увезенным кладом. Все шансы за то, что они выберут самый простой и надежный способ: завтра Паша объявит о закрытии участка, все уедут в Шантарск, где работяги с превеликой радостью устроят месячный запой, вытряхнув из головы все воспоминания о странностях. А эти двое в Шантарске преспокойно поделят хабар. На месте Паши или Витька Вадим для пущей надежности разделил бы клад пополам – одну цинку в машину Паши, другую – Витьку. Скажем, кинул бы жребий, кому которую цинку везти. Быть может, и они придумают что-то в этом духе. Как бы там ни было, следует их опередить. План практически готов, осечки быть не должно, ибо там всего два варианта – если не пройдет первый, просто-таки автоматически вступает в действие второй, третьего варианта попросту нет…
И все же он не выдержал, охваченный классической, многажды описанной золотой лихорадкой. Отыскал подходящую тонкую палку, тряпье, прокрался к Пашиному дому. Свет там уже не горел – ну так и есть, завалились спать, набраться сил перед завтрашней дорогой…
Вадим, сидя на корточках и вздрагивая при каждом ночном звуке, старательно напихал тряпок в глушитель грузовика, утрамбовал их там насколько мог качественно. Потом проделал ту же процедуру с выхлопушкой «хонды». Э т о т ответ в случае чего придет Паше с Витьком в голову в самую последнюю очередь, долго будут возиться с чем угодно, кроме глушителя…
Глава шестая
Становится шумно…
Он подхватился ни свет ни заря, сквозь сон услышав какую-то возню. Оказалось, это Иисус проснулся еще раньше и одевался, собираясь проверять верши. Когда за ним захлопнулась дверь, Вадим босиком прошлепал к висевшей у входа фуфайке, торопливо запустил руку в карман, всерьез опасаясь спросонья, что пережил вчера лишь алкогольный сон.
Все оказалось на месте – и золотые кругляшки с последним императором, и соверен, и лысый японец, и прочие загадочные монеты, неисповедимыми дорожками гулявшие по миру, чтобы осесть в купеческой захоронке, которой Калаурову так и не удалось попользоваться. Гайдару, впрочем, тоже – к слову, где это, любопытно, наш Аркадий Петрович организовал себе тот великолепный старинный перстень, о котором столько вспоминали опосля собратья-писатели? С чьего трупа снял?
Он вышел во двор. Погода стояла великолепнейшая – из-за озера вставало солнце, все вокруг было свежим и словно бы новехоньким: небо, близкая тайга, даже прогнавшие невеликий овечий табунок бичи в такое утро выглядели просто-таки картинно.
Вадим прошелся по улице – слава богу, «хонда» и грузовик стояли на прежнем месте, к ним прибавился Васин «уазик», изрядно заляпанный грязью, – в Бужуре, надо полагать, дождит.
– Вадик!
Он обернулся. Оказалось, Томка, зевая и поплотнее запахивая куртку, бредет к магазину, хотя время предельно раннее, и этакий трудовой энтузиазм ей вроде бы не был свойственен.
– Ты куда это в такую рань?
– Похмелиться, – безмятежно сообщила она. – У бабки «какава» вся вышла, а мы с квартирантом вмазали вчера добре…
– С каким еще квартирантом? – без интереса осведомился он для чистого поддержания разговора.
– А вчера заявился. Бабка, оказывается, с ним договаривалась, пока мы кувыркались. Приятель вон того, – она показала на белую «хонду». – Ничего, нормальный мужик, веселый, оттянулись мы вчера по полной программе… Сейчас дрыхнет. Ну, я пошла, а то башка пополам раскалывается…
Вадим задумчиво посмотрел ей вслед. Что-то не нравились столь неожиданно возникшие в деревне новые люди. Приятель Витька, который отчего-то предпочел замаскироваться… нет, в крохотном Каранголе, конечно, не замаскируешься, просто странно, почему это он недвусмысленно притаился за кулисами… Что, подстраховка? Очень похоже. Учтем. Мухоморово ружьишко со вчера заряжено…
Голова была чертовски ясной, мысли не растекались по древу – выстраивали четкие логические цепочки. Как всегда случалось в предвкушении изрядного куша, он словно бы становился другим человеком, предельно холодным, собранным, целеустремленным, напоминавшим скорее робота. Совсем рядом, в полусотне метров, пребывали немаленькие сокровища, и следовало урвать приличную долю…
Оглянулся. Из трубы летней кухоньки уже поднимался черноватый полупрозрачный дымок – Ника приступила к работе. А ведь проголодался после вчерашних приключений…
– Чего стоишь? Пошли жрать…
Это появился Паша, выглядевший столь же свежо, начальничка словно бы распирала клокотавшая внутри неведомая энергия, и уж Вадим-то прекрасно понимал, где ее источник. Добавилась одна крайне многозначительная деталь: под расстегнутой фуфайкой на поясе у Паши висела черная кобура с пистолетом старого образца, на длинных ремешках, какую носили военные морячки в Отечественную. Впервые Вадим видел, чтобы шеф нацепил полагавшееся ему по должности оружие, – должно быть, тоже просчитывает неожиданности, стремится остаться и живым, и богатым…
Вадим открыл было рот для задуманного разговора, но тут откуда ни возьмись появился Вася, издали разводя руками:
– Паша, гадом буду, распределитель полетел… – затараторил он, жмурясь в предвкушении печальном неизбежного разноса. – Я по Бужуру носился, как дурак, пока паяльник нашел…
Гроза не грянула. Паша рассеянно почесал в затылке:
– И черт с ним, с паяльником… Шагайте быстренько жрать, и будем собираться. Участок можно закрывать, смысла нет дальше ковыряться…
На стене кухоньки висела связка крупных карасей, их там было с дюжину – ага, Иисус вернулся, тем лучше: все будут в сборе на предмет провала плана номер один… Вся троица наворачивала суп, Ника же держалась как-то странно, то и дело бросая на Вадима определенно растерянные взгляды. Неужели Пабло с утра начал хвастаться кладом? То-то у нее глазенки ошарашенные…
– Паш, – сказал он тихо. – Пошли, поговорим.
– О чем это?
– О тайнах земли, – добавил Вадим вовсе уж тихо, чтобы не слышали посторонние. – О наследстве отдельно взятых купцов…
Паша прямо-таки прожег его взглядом, но без единого слова пошел следом. Они вышли со двора, пересекли улочку, остановились возле непонятной кучи ржавого железа.
– Ну?
– Паша, я тебя умоляю, будь мужиком и держись спокойно, – сказал Вадим. – Чтобы не устраивать кино со скрежетом зубовным и дерганьями. А за пистолетик хвататься и вовсе глупо, мы же не в Техасе…
– Я и не хватаюсь.
– Мало ли что в голову взбредет…
– Короче!
– Если совсем коротко, – сказал Вадим тихо, – ты нашел, а я знаю.
– Что нашел? Что знаешь?
– Паша… – поморщился Вадим. – Ты же не дурак, а? – он наугад достал из кармана первую попавшуюся монету, повертел меж пальцами. Комментарии нужны?
