постаревшую. Она резко повернулась и вдруг оказалась в материнских объятиях. Она заплакала. Мать положила ее голову к себе на колени и запела:
Песня колыбельная,
Свечка поминальная.
Ты давно ли маешься,
Душа моя печальная?
Не горюй, душа моя,
Выйди за околицу:
Там трава шелковая
Тихо ветру молится.
Крылья ли захлопали
Над тропой завьюженной?
Или скачет во поле
Твой желанный-суженый?
Догорела дочерна
Свечка поминальная.
Синева купельная,
Бабка повивальная.
Эми закрыла глаза и так ясно все увидела: шипящий в духовке пирог, хрумкающую сеном лошадь, Раша, крыши ночного города, мигающие огни самолета…
Макс прождал ее битый час. Когда он на всякий случай набрал ее номер и услышал, что она как ни в чем ни бывало треплется по телефону, кровь у него закипела. Он помчался в Иври-сюр-Сен, живописный пригород Парижа, с твердым намерением поставить точку в этой истории, но история позаботилась о себе сама.
Геннадий Гацура
КУРОРТНАЯ МАФИЯ
Геннадий Гацура (р. 1956, Латвия) — автор увлекательных повестей и рассказов, переведенных на многие языки, член Московского профессионального комитета литераторов. Заканчивает сценарный факультет ВГИКа.
Недавно вышли в свет два его сборника: "Смерть в зеркальном лабиринте" и "Еще одно нашествие марсиан".
© Геннадий Гацура, 1991. Журнальный вариант.
"Волга" мигнула красными огоньками и, выехав на обочину, остановилась.
— Похоже, дождь собирается, — выключив габаритные огни, сказал сидящий за рулем милиционер.
— Может, это и к лучшему, — задумчиво произнес мужчина в черной кожаной куртке.
— Он не остановится.
— Ты думаешь? — Пассажир повернулся и внимательно посмотрел на милиционера.
— Я вместе с ним в одном классе учился. Мы весь класс присягу заставили принять, а он ни в какую. Впятером его лупили, но на колени он так и не встал…
В салоне автомобиля резко прозвучал зуммер телефонного аппарата. Мужчина в черной куртке поднял трубку.
— Да… Хорошо.
Хлопнули дверцы машины. Двое вышли на дорогу. Обладатель черной куртки оказался почти на две головы ниже гиганта милиционера.
За растущими вдоль дороги деревьями мелькнули фары автомобиля. Милиционер поднял полосатый жезл. Мужчина вынул из кобуры пистолет и снял с предохранителя.
"Москвич" выскочил из-за поворота и, переключив ближний свет на дальний, не останавливаясь, промчался мимо.
— Давай за ним! — Мужчина бросился к машине и сам сел за руль.
Еще не успела захлопнуться дверца за милиционером, как "Волга", взревев двигателем и выбрасывая из-под колес гравий, устремилась в погоню за "Москвичом". Один поворот, другой. И вот впереди показались красные огоньки.
— Включить сирену? — спросил милиционер.
— Не стоит. Привлечем внимание аборигенов. — Мужчина до отказа выжал педаль газа.
Машины поравнялись. Милиционер высунул в окно руку с полосатым жезлом, но "Москвич" только прибавил скорость.
— Уйдет, скоро шоссе! — крикнул милиционер.
— От нас еще никто не уходил — только ногами вперед. — Зло усмехнувшись, мужчина резко крутанул руль вправо.
Раздался удар, еще удар, и "Москвич", сбив придорожный столбик, вылетел с проезжей части. Милицейская "Волга", взвизгнув тормозами, остановилась и задом подъехала к месту аварии. Габаритные огни погасли. Двое вышли из машины, оглянулись по сторонам и быстро спустились с насыпи. Вспыхнул фонарик. "Москвич" врезался в большой, в два обхвата, тополь. Дверца водителя была распахнута. Луч фонарика выхватил силуэт наполовину вывалившегося из машины водителя, его лицо было залито кровью. Человек в куртке склонился над неподвижным телом и, дотронувшись до запястья, сказал милиционеру:
— Принеси монтировку.
— Зачем?
— Быстро!
Пока тот бегал за монтировкой, мужчина через разбитое стекло достал застрявший между сиденьями дипломат.
По дороге проехала машина. Начал накрапывать дождь.
— Вот черт, носит кого-то в такую погоду. — Мужчина поднял воротник куртки и кивнул на водителя "Москвича", — Бей, по голове… Еще разок. Ишь, писака, Юлиан Семенов выискался. Не таких обламывали. Хватит, поехали…
— Шеф у себя?
Секретарша на мгновение оторвалась от журнала мод и кивнула белокурой, в мелких кудряшках, головой.
Высокий молодой человек стукнул для приличия пару раз в дверь с табличкой "Главный редактор" и вошел в кабинет.
— Можно, Эдмундас Каземирович?
— А, пропащий. Садись, рассказывай.
— Все готово, — молодой человек вытащил из дипломата стопку отпечатанных листков и положил на стол перед редактором. — Сегодня до трех часов ночи сидел.
— Я уже хотел объявить тебя во всесоюзный розыск. Мог бы и позвонить.
— Да я не мог даже на минуту покинуть зал, чтобы не пропустить ни одного докладчика. Заседания кончались за полночь, а еще нужно было брать интервью. В общем, обе стороны нашли кой-какие общие точки. Следующее заседание двадцатого.
— Хорошо, почитаем. Меня еще за прошлый твой репортаж второй раз вызывают в горком.
— А при чем здесь вы? Я его написал. Пусть меня и вызывают.
— С тебя, Сережа, как с гуся вода. А я редактор. Ну, ладно, отбрешемся и на этот раз.
— Что новенького за неделю произошло?
— Новенького? — Редактор взглянул на журналиста и отвел глаза. — Ты, кажется, дружил с Николаем Ирбе?
— Почему дружил?
— На второй день после твоего отъезда он разбился на машине.
— Насмерть?
— Да.
— Странно, — Сергей достал из кармана пачку сигарет и закурил. — Полторы недели назад Николай звонил и сказал, что раскопал сенсационный материал. Он еще пошутил, что кое-кто много бы дал, чтобы увидеть его в гробу в белых тапочках.
— Ты не спросил, о чем материал?
— Он же был страшно суеверный и считал плохой приметой говорить о неготовой статье. — Журналист затушил сигарету. — Эдмундас Каземирович, дайте мне, пожалуйста, отпуск, можно за свой счет. Я хотел бы съездить и разобраться в этом деле.
— Старое вспомнил? Опять за самодеятельность принялся. Не зря тебя, наверное, из милиции выгнали.
— Никто меня из милиции не выгонял. Сами знаете.
— Ладно, ладно. Недели тебе хватит?
— Хватит.
— Я дам тебе командировку. Говорят, там достигли неплохих результатов в области курортного обслуживания. Сделаешь материал строк на триста, ну и парочку снимков. Все, иди.
Всякий раз, приезжая в этот курортный городок в отпуск или в гости к Николаю, Сергей испытывал эмоциональный подъем, сейчас же ему было не по себе от всех этих праздношатающихся толп отдыхающих. Возможно, где-то здесь, среди разноцветных вывесок кафе, ресторанов, гостиниц и крытых черепицей, больше похожих на игрушечные, коттеджей скрывается разгадка гибели его друга Николая Ирбе.
Журналист свернул с проспекта на одну из узеньких улиц, ведущих к морю, проехал несколько сот метров и остановился возле небольшого частного дома. За забором по двору носилась огромная лохматая собака. Она с радостным лаем бросилась к Сергею, едва
