— Согласен с тобой. Нужны кардинальные меры. Особенно здесь, на чеченском участке российско-грузинской границы. Буду по своей линии тоже докладывать руководству.
— Не хватает у меня людских ресурсов, чтобы надежно перекрыть этот участок, — более спокойным голосом продолжил Протасов. — Кругом горы. Наряд перекинуть с одного участка на другой — и то проблема. То завьюжит, то ливни, то камнепады. Нужно разворачивать в Аргунском ущелье отряд.
— Согласен, — поддержал Протасова Лоськов и добавил: — По моим данным этот вопрос уже вынашивается в инстанциях.
— Вынашивается! — хмыкнул генерал. — А боевики тем временем пополняют свои ряды, получают деньги, грузовиками перевозят оружие, боеприпасы и взрывчатку. Чечня — пороховая бочка. Она и соседним республикам не дает спокойно жить. И закрывать на это глаза — преступно.
Поговорив еще с четверть часа о делах насущных, генерал Протасов отправился в армейский полк. Путь этот считался весьма опасным. К узкой проселочной дороге вплотную подступал лес, который перемежался с высокотравными пастбищами. На открытых участках можно было немного отвлечься, но лишь только машина приближалась к очередной полосе «зеленки», все разговоры прекращались. Каждый старался держать автомат поудобнее и прикидывал, как лучше действовать, если случится засада.
Вот, наконец, въехали в небольшое селение, сразу же за которым — военный городок армейского полка. За высоким забором видны крыши домов. Пограничников здесь ждали. Лишь только подъехали, охрана сразу же отворила массивные ворота. Генерал и сопровождавший его офицер — заместитель начальника отряда — сразу же обратили внимание на ловко устроенную оборону городка: по всему периметру забора виднелись входы в дзоты.
— Здорово придумали, — одобрил генерал. — С внешней стороны амбразур совсем не видно. Замечательная маскировка. Перенять стоит.
Штаб полка размещался в массивном кирпичном здании. За ним — пеналы казарм, дальше — крытые ангары для техники, складские помещения. Перед каждой казармой — батальонный плац и по несколько спортивных городков, для каждой роты — свой. Кроме этого был и большой плац для построения всего полка. Поодаль от него, но не слишком близко к забору — несколько офицерских домов. Все построено из кирпича, основательно и с размахом. И в то же время городок выглядел очень уютно.
Командир полка ожидал генерала на крыльце штаба.
— Неплохо живете, — похвалил генерал после обмена приветствиями.
— Наследство наших предшественников. Теперь только поддерживаем в порядке.
— А перспективы какие? Останетесь здесь?
— Не знаю. Решается вопрос. А с меня, вполне возможно, снимут папаху.
— За ракеты по перевалу?
— За них. Если грузины поднимут шум, собрав осколки от ракет. Ракеты-то точно по перевалу пущены, но осколки могли и на ту сторону улететь.
— Может, не осмелятся шуметь. От них же шли боевики. А за огневую поддержку низкий тебе поклон. Иначе погибли бы все.
— Не стоит об этом. Я только свой солдатский долг выполнил.
— И все же…
— Да ладно. Будем считать, что этот вопрос исчерпан, а прежде чем обсудить другие, предлагаю отведать нашей солдатской каши.
С этими словами командир полка провел гостей в офицерскую столовую, расположенную в здании штаба. Чистота и уют. На столах — белоснежные скатерти, в фигурно обрезанных гильзах от малокалиберных снарядов — салфетки. Аккуратно разложены столовые приборы: ложки, вилки, ножи. Разместились за столом, на котором стояли хлебница с кусками пышного белого хлеба, супница и стаканы с компотом из консервированных персиков.
— Не обессудьте, рассольник из консервов, — извинился хозяин. — Свежего у нас ничего нет, только на консервах живем.
— У нас то же самое — давно перестали снабжать по местным разнарядкам. А об охоте по лицензиям, как прежде, даже не заикаемся.
За рассольником и гречневой кашей с тушенкой обсудили то, ради чего приехали пограничники. Протасов был откровенен:
— Хотелось бы условиться о взаимодействии, по-соседски, не дожидаясь, пока наше высшее начальство договорится между собой. Положение на участке крайне тяжелое, и хотелось бы рассчитывать на вашу помощь. Злоупотреблять просьбами не станем. Только когда совсем невмоготу будет.
— Не получится. Строжайший приказ.
— Понимаю. Нарушать приказ нельзя, это неоспоримо. Найти, однако, лазейку всегда можно. Обходной, так сказать, маневр. Речь же идет о солдатских жизнях.
— Я об этом и сам много думал. Горстка против сотен. Да каких сотен. Обученных, натренированных, зрелых мужчин. Одурманенных, а потому бесстрашных до безрассудства. А я повязан, хотя ходу отсюда до перевала часа три всего.
— И все же, если сможешь, когда понадобится, взвод-другой на бэтээрах послать, то выручишь нас. Ракетами вы здорово помогли, но ведь и наших поранило. Особенно досталось заместителю начальника заставы — мы с ним вместе еще в Афгане воевали, старшиной в моем подразделении был. Еще сержанта сильно зацепило. Они ведь огонь на себя вызвали!
— Ну, если у вас такие герои служат… Похоже, развеяли вы мои сомнения. Буду действовать на свой страх и риск: по вашему сигналу стану высылать взвод разведроты на бронемашинах. Больше не смогу — скажут, войну затеял. Но взвод — в любой час. Выкручусь, если что. Если и пришлют проверку, думаю, поймут меня. Конечно, если проверяющие будут из тех, кто тянул армейскую лямку от взводного.
— Не перевелись еще у нас настоящие офицеры, — поднявшись, генерал крепко пожал руку командиру полка. — А взвод в бою — хорошее подспорье. Порядок связи обговорим и — в обратный путь.
— С парой бронетранспортеров. Иначе не отпущу.
— Не перестраховка ли?
— Нет. Пока мы здесь разговоры разговаривали, где-нибудь на лесном участке могли и фугас заложить. Видели вашу машину, уверены, что обратно поедете. Береженого Бог бережет. Мы несколько солдат поначалу потеряли. Отпустили в село, а они как в воду канули. А вроде бы — мирные селяне.
— Они и есть мирные. Но боевики в ежовых рукавицах людей держат.
Немного помолчав, генерал согласился:
— Ладно. Пусть будет сопровождение.
5
Застава. Капитан Джабиев, получив распоряжение об отправке жены Меркульева на перевал, положил трубку полевого телефона, приказал старшине:
— Готовь усиленный наряд. Пять человек. Лично его возглавишь. Олю к перевалу проводите. Жив старший лейтенант. Жив. В Москву, в госпиталь уже отправлен. Я — к Ольге. С женой вместе поможем побыстрей собраться.
Начальник заставы поспешил к командирской сакле, зашел сначала в свою комнату.
— Зина, Пров тяжело ранен. Олю хотят к нему отправить.
— О, Господи! А остальные как?!
— Из наших двое убитых. Еще трое — отрядные. Почти все, кроме связиста, ранены. Сильнее всех Пров и Равиль Османов. Их в Москву самолетом отправили.
— Как же об этом Оле сказать?
— Подумай, ты же — женщина.
Оля сидела на табуретке за столиком, положив голову на руки. Встрепенулась, когда отворилась дверь:
— Что случилось?!
Зина обняла подругу:
— Жив твой Провушка. Слава Богу, жив. Ранен только.
Ойкнув, Ольга прижала руки к груди, глаза ее наполнились слезами.
— Тебе бы радоваться, а не печалиться, — принялась успокаивать ее Зинаида Карловна. — Из такого боя, да живой. А раны подживут. В Москву он уже летит. Тебя тоже к нему отправят.
— Чувствовало мое сердце беду. Места я себе не находила. Ой, что же теперь будет?!
— Хватит причитать, собираться надо, да побыстрей! — Зинаида Карловна старалась выглядеть спокойной и решительной, хотя у самой сердце сжималось от внезапно нагрянувшей беды.
— До перевала, где шел бой, пойдем пешком, — пояснил Джабиев. — Оттуда на машине в отряд. Там тебя будет ждать генерал Протасов. С ним дальше вертолетом полетите.
— Да возьми ты себя в руки, — строго произнесла Зинаида Карловна. — Ты же жена пограничника. Понимала, небось, за кого выходила. Негоже перед солдатиками в таком виде показываться. Ты ведь тоже должна для них примером служить.
— Я постараюсь.
— Вот и хорошо.
Быстро собрали пару рюкзаков. Особенно бережно сворачивала Ольга китель и брюки мужа. Натолкала газет в фуражку. Ольгины платья укладывала во второй рюкзак Зинаида Карловна, подсказывала:
— Самое необходимое возьми. За остальным мы здесь приглядим до вашего возвращения.
— На ноги лучше всего кроссовки, — посоветовал Джабиев. — Десять километров по горной тропе в туфлях не пройдешь. Есть кроссовки?
— Вот они. Их и надену.
— А ты выйди, недогадливый, — подсказала мужу Зинаида Карловна. — Дай человеку переодеться.
Выйдя из сакли, капитан направился к месту заряжания оружия, где старшина проверял снаряжение бойцов, которые должны были проводить Ольгу к перевалу.
