– Хорош прикалываться. Что случилось?
– Мы представили вас к награде. Представление вызвало вопросы.
– Колись!
– По-моему, работу хотят предложить. В память о чекистской дружбе.
– Ты же знаешь: я дружу только с детьми и собаками.
– Не будьте столь категоричны. С руководителем и надо обращаться как с ребенком или щенком. Ласково и чутко.
– Судя по тому, что ты перешел в общении со мной на «вы», контора как-то замешана. Давай на «ты», только честно.
– Ничего не знаю. Клянусь.
– Тут прокол: клясться – не твой стиль. Чувствуешь за собой грех.
– Ей Богу!
– Надеюсь, просто темнишь. Если нет…
– Угрожаешь? – пятидесятилетний генерал недоуменно поднял кустистые брови к высокому лбу, плавно перетекающему в бритую голову, и повел мощными плечами. Ни капли нервозности или волнения на худощавом подвижном лице, ни одного лишнего движения сильных рук. – Пора пугаться?
– Нет, просто включился мой дар предвидения.
Внезапно акустический шум в терминале изменился: начали прибывать охраняемые лица. Жилистый Администратор появился стремительно и слишком целеустремленно для «товарищеской беседы». Язык тела опытного аппаратчика не мог скрыть его напряжения. «У него приказ от босса, – моментально сообразил Алехин. – Не сам решил встретиться. Дело – дрянь».
– Чудов, оставьте нас. Матвей Александрович, извините, что выдернули вас, как морковку из грядки. Времени в обрез, вылет через семь минут. Подробнее пообщаемся позже, сейчас о главном: я ознакомился с вашей ролью в афганских операциях – поздравляю с их успешным завершением. Эта работа будет оценена по достоинству.
– Благодарю за добрые слова. Другой награды не надо. Пришлось исправлять ошибку Политбюро ЦК КПСС. От меня что-то требуется? Не так ли?
– Да. Хочу спросить: готовы действовать в национальных интересах?
– «Национальные интересы»! Я – аполитичный пенсионер, никак не участвующий в жизни страны. Почти отшельник.
– Отчасти именно поэтому. И с учетом недавних подвигов. У нас есть предложение. Серьезное.
– Спасибо за доверие, не стоит грузить меня секретами. Не ищу трудоустройства. Как говорится, кто воевал, имеет право у речки тихонькой вздремнуть, – безнадежно пытался отбояриться Алехин.
– Полковник, отказ не принимается. Возникла крайняя необходимость в ваших услугах. К тому же – не уверен, что знаете – Степан вернулся на Родину, – Администратор пустил в ход козырную карту, фиксируя взглядом собеседника.
Ветеран разведки умолк, осознав серьезность скрытого шантажа. Такой жесткости и на самой начальной стадии не ожидал. Безопасностью ребенка – пусть взрослого и порвавшего с родителями – пренебрегать нельзя. Видимо, наверху действительно сложилась аховая ситуация, раз берут за горло. Выхода нет: предстояло поломаться и дать согласие. Пока придется играть по их правилам. Осталось выяснить степень заинтересованности шантажистов.
– Крайняя необходимость? Так серьезно? – Матвей умышленно моргнул первым и деланно пошутил: – Неужели столь острая нужда в участии старпера? Чудова бы использовали – моложе.
– Будем считать, договорились. Чудова задействуем, если сочтем целесообразным. Приглашаю на борт № 1. Вылетаете с нами – Президент хочет взглянуть на вас.
– Матвей Александрович, – встрял Чудов, – позвони жене, а то она будет волноваться, ведь ты задерживаешься.
– Дай телефон, мои вещи остались в Лондоне. И прикажи охране просканировать меня на предмет радиоактивного излучения и радиометок.
– Неужели англичане…
– Будто ты их не знаешь.
В MI6 шел разбор вербовочного подхода к Алехину. Докладывал руководитель опергруппы.
– Как вы и приказали, шеф, мы мягко и издалека контролировали его передвижения, стараясь не вызвать у объекта подозрений. Имеем полную картину, за исключением вечера первого дня, когда объект выпал из-под наблюдения.
– То есть, ушел у вас из-под носа, – не преминул уточнить Кокрейн.
– Русский выключил мобильник, спутниковое сканирование показывало, что объект находится в больнице у приятеля. Позже выяснилось, что он забыл там куртку, на которую вы поставили радиометку.
– «Забыл», ну, конечно! – Джереми решил слегка вздрючить сотрудников НН, приданных из спецотдела Скотланд-Ярда.
– Когда стало понятным, что маячок слишком долго не двигается, мы связались с наблюдателями, и те сообщили, что объекта нет в здании госпиталя. Через диспетчерскую службу такси нашли кэб, который его подобрал в районе больницы и отвез в Камден Маркет. Подключились к системе уличных видеокамер и активизировали программу компьютерной идентификации разыскиваемых лиц.
– И?
– Выяснилось, правда postfactum, что объект вошел на рынок и не вышел из него. Подтянулась «наружка», найти русского не удалось. Часа через два по видео с камер с точностью 76 % вычислили похожего по походке человека, хотя в другой одежде, ушедшего из Камден Маркета по дорожке вдоль канала. Это предположение подтвердилось, когда поздно вечером объект вернулся гостиницу. В новой куртке и кепке.
– В Лондоне почти миллион камер наблюдения, но самое важное проморгали – наверняка русский провел важную встречу, недаром ловко обрубил хвост, даже от маячка сумел избавиться. А говорил, что в отставке. Знает, как мы используем стационарные радиопосты и низколетящие спутники для слежения. Хоть звонки-то отследили? – Кокрейн наехал на спецотдел, которому комитет «Кобра» – межведомственный орган антитеррора – ассигновал астрономические средства на техническое перевооружение.
– Разумеется. На мобильник звонила жена и несколько случайных абонентов. Номера зафиксированы. Есть интересный момент: на футболе к нему подходил Данилин, но Алехин даже не стал разговаривать.
– Проклятье, я же запретил Данилину контактировать с объектом в Лондоне! Похоже, Сосновский играет свою игру. Данилин был один?
– Его сопровождал Ахмед Сакаев – кавказец из окружения Сосновского. Когда «случайное знакомство» не состоялось, пара оживленно обсуждала случившееся. Есть видео с камер «Уэмбли», без звука.
– Алехин как себя вел вчера?
– Ничего примечательного. Катался по городу с казахскими болельщиками – они живут в той же гостинице, смотрел матч, ужинал рядом с отелем, утром рано уехал в Хитроу и вылетел на родину.
И на самом деле ветеран вел себя именно так. Хотя три момента остались вне поля зрения сотрудников НН.
Во время второго тайма Матвей в качестве поощрения отдал казахскому пареньку часы Ulysse Nardin – «поносить», с обещанием вернуть в Москве через неделю. Экс-разведчик не был полностью уверен, что фоторепортаж о Данилине дойдет до его московского телефона, а посему для страховки хотел встретиться с обладателем айфона в столице России. Обещание вернуть хронометр обязывало казаха увидеться с русским. В крайнем случае, владельцу предстояло слетать в Темиртау.
Пройдя паспортный контроль и зарегистрировавшись на рейс, Алехин затем сломал и выбросил в мусорную корзину кредитку и сим-карту. Мобильник пару минут отмокал в раковине, затем попал в урну. Потом русский зашел в магазин сувениров и купил полный комплект спортивной формы британской сборной по футболу. В книжном киоске внимание привлек бестселлер Яна Флеминга полувековой давности – классика шпионского жанра.
В лаунж-зоне для VIP-пассажиров бывший шпион зашел в душ. Снятую одежду сложил в рюкзачок, с которым прилетел в Лондон. Паспорт, посадочный талон и деньги деликатно поместил в пластиковый пакетик. Тщательно помывшись, переоделся, достав запечатанные тренировочный костюм, трусы, тенниску, носки и кроссовки. Рюкзак со старыми вещами остался в кабинке. В прозрачном кармашке виднелась визитная карточка Джереми Кокрейна. У выхода к самолету Алехин оглянулся и нагло, от души, улыбнулся в объектив камеры видеонаблюдения.
Матвей решил оставить «наследство» новому знакомому, предварительно ликвидировав известные противнику электронные следы. Он хорошо помнил провокацию с убийством беглого сотрудника ФСБ Литвиненко и полонием-110, поэтому опасался привезти в Москву радиоактивную заразу. И характер требовал адекватно отреагировать на апломб «Лошадиного лица». Хотя бы шуткой. Склонность к юмору – одна из немногих слабостей товарища Грига.
На совещании опергруппы в MI6 выступал эксперт по компьютерному анализу мимики и голоса Алехина во время вербовочной беседы в Хитроу.
– Можно сделать вывод, что объект не испытывал серьезного волнения и вел себя естественно. Напряжения в тембре фиксировались в пределах допустимых отклонений, что свидетельствует о правдивости его ответов и высказываний. Движения лица, жестикуляция и в целом мышечная активность минимальны, что понятно с учетом его опыта, – выступающий замолчал, прерванный телефонным звонком.
