кричал он в рупор на полной громкости. — Если я вас найду первым, то всыплю так, что папа покажется плюшевым медведем! Быстро выходите и я все прощу!
И тишина, которую разрывают лишь крики охраны, зовущие детей по именам.
Черт. Недобрый это знак.
Малышня твердо знает, что дядя Сандро слово держит и вместе с папкой накажет так, что даже строгая мама из мафии будет слезно уговаривать их простить.
— Сандро! — вдруг закричал Фабио по рации.
— НАШЛИ? — с надеждой выкрикнул он.
Рация неожиданно пронзительно взвыла или засвистела от помех.
— Возможно… — прошипела рация. — Но дело дрянь… Ты где сейчас?
— На северо-востоке сада, недалеко от дороги, иду к ней.
— Видишь свет на юго-западе от старой виллы?
Повернув голову в указанном направлении, Сандро едва не выронил рацию.
— Да… — сразу опередил его вопрос Фабио. — Это не от фонарей.
Уже стемнело, но я продолжала бродить по апельсиновому саду, совершенно не представляя, что делать в текущей ситуации и обстоятельствах. Пытаясь привести мысли в порядок, я старалась сформулировать список для размышлений.
В моем ноутбуке так и лежит недописанный и никому неизвестный план концепции для отеля.
Сандро должен кучу денег Семье и эти деньги придется отработать.
У него в кабинете в «Густо дела Вита» остался мой законный контракт на работу в роли лица пиар-кампании отеля.
Еще я дала обещание дедушке приехать на Пасху и приготовить торт.
И при этом даже с Летицией мы в контрах, что уж говорить об остальных «пострадавших родственниках». Даже если им разморозили все счета, рады меня видеть, мягко говоря, не будут. А уж зная мой характер, я терпеть, как Лаура, их «вежливое» хамство не смогу.
Черт… Я же просто устрою очередную катастрофу и для себя, и для остальных.
Но больнее всего было из-за разговора с Сандро или с Сашкой, как я ласково начала его называть про себя. Когда у меня и правда была безвыходная ситуация он меня ни разу бросил, а я едва не сказала, что расстаюсь с ним из-за того, что гордость не позволяет быть паинькой перед его хамоватой родней и показываться им на глаза без официального объявления, что я его девушка, если мы в отношениях.
Еще и эта глупость с беременностью из-за того, что меня укачало в самолете.
Небось и дедушка скоро начнет допытываться. Могут же и на проверку к врачу потащить и, хоть мне скрывать нечего, но по чувству собственного достоинства это бьет хуже некуда.
Сев под деревом в темноте, я смотрела на разгорающиеся звезды над головой и едва не ослепла от того, как резко ударил в глаза свет фонарика.
— А… Это ты, Вики… — всхлипнула в конце аллеи Летиция.
— Что с тобой? — невольно спросила я, слыша по голосу неладное.
— Дети… — почти рыдая, сказала она. — Я не могу их найти.
Мгновенно забыв обо всех обидах, я вскочила на ноги и быстро пошла к ней.
— Они же при нас вошли в дом! Пока дедушка нас всех воспитывал…
— Да, я тоже это видела, — вытирая глаза от слез, сказала она. — Но их там нет… Любимый мультик про поиск сокровищ по телевизору идет, а их в доме нет!
Махнув рукой, она в панике затараторила:
— Тут двадцать гектаров этих чертовых фруктовых садов, капканы… И хрен знает, что еще тут дедушка наставил в целях безопасности! — вцепившись в мою ладонь, паниковала она. — Вики, а если их похитили?! Сандро уже похищали ребенком и просили выкуп, издеваясь над ним! Я такое не вынесу!
Проглотив ком в горле из-за того, сколько еще страшных скелетов богатой жизни я не знаю, я включила фонарик на телефоне и решительно сказала:
— Так не хлюпай носом, мимо дедушкиной охраны не пройти. Они где-то тут, просто заигрались, — твердо сказала я. — Давай так, я пошла в ту сторону, а ты туда. Кто первым найдет — позвонит.
— Хорошо… — кивнула она, быстро уходя. — Смотри на деревья, Андреас любит куда-то залезть, как обезьянка.
Чувствуя состояние Летти, на душе стало еще паршивее, чем прежде. Не рассказала бы я детям дурацкую историю про поиск сокровищ, мы бы и не приехали сюда. По крайней мере из-за меня.
То и дело срываясь на бег, я светила фонариком то на деревья, то под ноги, пытаясь заметить капканы или детей. В фруктовом саду то и дело было слышно крики десятков взрослых, которые тоже искали малышню, и я также громко кричала их имена.
И ничего.
Черт. Плохо иметь сад в двадцать гектаров, когда ищешь маленьких детей, способных спрятаться даже под стулом.
Уже собираясь поворачивать, я вдруг услышала странный звук, который сквозь громкие крики взрослых было почти не различить.
— А это еще что? — озадаченно остановилась я. — На Сицилии есть волки?
Напрягая все способности своего музыкального слуха, я пыталась понять, в какой стороне звук и инстинктивно побежала в весьма туманном направлении. Пока не оказалась у какого-то большого сарая, больше похожего на конюшню.
Да, уши меня не подводят.
Этот вой, похожий на волчий, именно из этого здания.
И глазами я теперь понимаю почему он такой громкий.
Потому что одна из стен начала полыхать.
Какое решение может прийти на ум, если перед тобой разгорается большой деревянный сарай, похожий на конюшню? А если при этом слышишь протяжный вой, похожий на волчий?
Не знаю я что надо делать. Вот и стояла с округлившимися от ужаса глазами и смотрела на разгорающееся пламя, чувствуя, как каждое отчаянное завывание хаски звучит, как ножом полоснули по сердцу.
У нас в доме у бабушки были две хаски, да и сосед держал их два десятка, не меньше, так что я как никто другой точно знаю, этот вой запертых в клетке собак. Такой протяжный, словно волчий плачь смешали с детским.
— Господи, сколько же их там? — с болью протянула я. — Они что целую стаю там заперли…
Дедушка похоже решил порадовать правнуков и сказал, чтобы малышне привезли настоящих ездовых собак. А что? С его деньгами вполне может себе позволить потакать прихотям детей…
Как вдруг я с ужасом осознала, что или у меня галлюцинации, или я и правда слышу детский плач сквозь собачий вой.
Ноги сами понесли меня к двери, которая уже начинала гореть, а страх и ужас смешались в какую-то бурю, едва я заметила сквозь щель между расходящимися досками, две сжавшиеся маленькие фигурки у собачьей клетки.
— СТОЙТЕ! — закричал кто-то за моей спиной.
— ТАМ ДЕТИ!
Увидев у входа, какой-то шмат толстой ткани, который пока что не горел, я
