Такой человек нашелся.
— Вы ведь Джонни Кэррик, не так ли? Я — Петтигрю, директор. Здесь многие хотели бы закончить все поскорее. Большинство коллег искренне ненавидели Кристофера Лоусона. Но не я. Если бы не он, этот город — или какой-то другой — подвергся бы огромной опасности. За несколько часов до гибели он разговаривал со мной по телефону и очень высоко о вас отзывался. В отличие от других мне будет его не хватать. В любом случае вы молодец. Операция «Стог» — наш большой успех. Вы ведь не видели его в воде? Нет. Да я и не надеялся.
Следующего Кэррик узнал. Это был молодой человек, которого он видел сначала на барже, а потом в старом квартале Варшавы, в компании Кэти Дженнингс.
— Я — Люк Дэвис. Когда вы добрались до берега, это я вытащил вас из той чертовой реки. И извините, что так получилось с Кэти. Вы, наверно, уже знаете, что мы вместе и ее перевели из вашей организации. Думаю, такое случается в стрессовой ситуации, а она была стрессовой для всех нас. В общем, удачи вам. Думаю, все закончилось не так уж и плохо. Кстати, благодаря вам я получил повышение. Берегите себя.
Люка Дэвиса сменил мужчина с копной спутанных волос.
— Я делал вам искусственное дыхание, — бодро улыбнулся он. — Выкачивал из легких воду. Шринкс, помните? Психолог. Вы ведь воспользовались моим советом? Сходили на консультацию? Это очень важно для человека, пережившего такой стресс, как вы. Сходили?
Кэррик покачал головой. Да, он помнил, как его вытащили из реки, как приводили в чувство и как он лежал потом на земле, пока они прочесывали берег. Он отвел взгляд чуть в сторону, как делают люди на вечеринках, когда ищут гостя поинтереснее. И нашел.
— Привет. Я — Джайлс Бэнам. Был в ту ночь оперативным дежурным. Все свалилось на меня одного, потому что, честно говоря, мы не думали, что ситуация действительно настолько серьезная. В общем… Послушайте. Информация строго конфиденциальная, но вы-то имеете право знать. Иосиф Гольдман уже на следующий день вернулся в Лондон и почти сразу убрался. По нашим сведениям, он сейчас в Израиле, и его семье это не очень-то нравится. Похоже, явился туда не с пустыми руками, потому что правительство дает ему гражданство и обеспечивает защиту. Оба его подельника объявились в северной части Кипра, занимаются подготовкой местных телохранителей. Экстрадиции оттуда нет. Ройвен Вайсберг вылез-таки из реки и вернулся в Берлин. За ним самим и квартирой установлено наблюдение. Он появился там, пробыл полчаса и уехал вместе со своей старушкой. Взяли с собой только ручной багаж да что-то завернутое в газету, похоже, какую-то картину. Наверно, ценную. По последним сообщениям, его видели то ли в Молдове, то ли в Парагвае, но подтверждения пока нет. О тех двоих, которых вы видели на другом берегу, ничего не известно. Хорошо уже то, что дело закрыто, и мы при удобном случае дадим информацию ФСБ. Не всю, конечно, но кое-что. Вставим им шпильку — пусть почешутся. Всем им — Вайсбергу, Гольдману и тем двоим, что на Кипре, — спокойной жизни не видать. До конца дней будут оглядываться через плечо да смотреть, что съесть и что выпить. Подождем немного, пока все утрясется, а потом начнем понемножку нажимать, требовать выдачи. Надеюсь, рано или поздно на интересующие нас вопросы они ответят. Мы пока не знаем, кто был покупателем и кому предназначался груз, но поверьте мне, когда-нибудь узнаем.
Кэррик помнил их всех. Недоверчивого и откровенно враждебного Виктора, злобного и завистливого Михаила. Помнил слова благодарности Иосифа и Эстер. Братское объятие и ярость Ройвена Вайсберга. Помнил пейзаж с лесом.
Последним подошел мужчина с седыми, легкими, как пух, волосами, постричь которые следовало бы еще неделю назад.
— Рад с вами познакомиться, мистер Кэррик. Имени у меня нет. По крайней мере, для вас. Сижу в уголке, занимаюсь анализом угроз. Обильные дожди в Центральной Украине, большой паводок, перемещение донных отложений. Судя по вашему описанию, оружие принадлежало к серии РА. Мобильное устройство создавалось в семидесятые, достаточно мощное, чтобы уничтожить центр большого города, подземный командный пост, стартовую шахту или стратегический мост. Полагаем, ушло на дно. Оно, конечно, переместится на какое-то расстояние, но потом, так сказать, станет на якорь. К концу недели его покроет четырех-, а то и пятифутовый слой грязи. Вероятность попадания в Вислу или Балтийское море крайне невелика. Пусть остается, где есть. Как говорится, зарыто и забыто. Само по себе оно не взорвется. Для активации нужна военная или промышленная взрывчатка, например динамит. В случае взрыва заражению мог бы подвергнуться центр такого города, как Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Париж, Берлин или, что вероятнее, Лондон. Население скорее всего не выжило бы. Так что в этот раз мы победили, но в наше трудное время побеждать нужно постоянно. Всего хорошего.
Этого человека Кэррик не видел ни в церкви, ни в садике на выходе из нее. Согбенный, сухощавый, на костылях. Когда-то он был, наверно, представительным мужчиной, но сильно сдал, и одежда висела на нем, как на усохшем манекене.
— Я вас не задержу, молодой человек. Мне сказали, что вы отлично поработали. Сделали больше того, что требовалось по долгу службы. Все эти парни на дух его не переносили, потому что он требовал преданности и точности и не терпел идиотов. Чертовы лицемеры… Признаюсь, завидую вам. Что ж, там ему лучше, чем здесь. Дом престарелых «Делрей бич» во Флориде — это сущий ад. Будете в наших краях, загляните — выпьем пива. Познакомиться с вами, сэр, честь для меня.
— Элисон. — Молодая женщина протянула руку. — Я из того дома, что за рекой. Из наших прийти никто не захотел, потому что мистера Лоусона недолюбливали, вот и послали меня. Впрочем, я пришла не из-за него, а из-за вас. Мне, наверно, нужно извиниться перед вами, мистер Кэррик.
— Вот как?
— Я — офицер по связи между нашими ведомствами. В самом начале мы давали кое-какую информацию, и в разговоре с мистером Лоусоном всплыло ваше имя. Сначала мы считали, что вы просто работаете у Гольдмана, а потом обнаружилось кое-что любопытное в документах. Провели проверку. Я рассказала мистеру Лоусону, что вы сотрудник 10-го отдела, работаете под прикрытием. Получилось, что я как бы сдала вас. Разве это не заслуживает извинения?
— Может быть, да. Может быть, нет.
— Вы здесь закончили?
— Отпуск отгулял, надо возвращаться на службу. Да, я здесь закончил.
— Проводите до моста?
— Да.
Кэррик узнал мужчину, которого ударил в пах на тротуаре в Сити, и еще троих, которые были на берегу Буга. Он прошел мимо, словно и не заметил их, и свернул на улочку, ведущую к мосту.
Солнце пригревало спину. Он снял пиджак, перебросил его через плечо. Извинение? Нет. Зачем? Пока шли по мосту, он рассказал Элисон про лес, про место, где произошло восстание. Про лагерь, проволочные ограждения, вышки и минные поля, бараки — уничтоженные, сожженные, забытые. Про тьму под деревьями. Про отчаяние и ненависть, все еще живущие там. Он не говорил об операции «Стог», но рассказал о Дороге на небо, что проходила между соснами, о деревянных домиках, звавшихся когда-то «Веселой Блохой» и «Ласточкиным Гнездом», о горке из пепла сожженных тел.
— Если вы не были там и не слышали этих историй, понять современность невозможно. Лагерь, убийства, побег… То, что сейчас случилось, уходит корнями в прошлое. Вот почему я возвращаюсь на работу. Я уже забыл. Забыл, где и с кем был. Забыл, кем стал. По-другому нельзя. Я был там, и мне казалось, что я жил с ними.
Мост закончился. Кэррик только теперь заметил, что она держит его за руку и что у него мокрые щеки.
— Вы в порядке?
— Да, все хорошо. Ничего не было. Мне не нужны ваши извинения.
Она выпустила его руку и пошла по набережной к зданию, известному как ДВБ. Кэррик моргнул, вытер рукавом лицо и направился к другому зданию. В голову лезли лица и образы, но он гнал их. Лучше думать, что ничего не случилось.
Здесь и далее следует читать: ядерный боеприпас.
Так в печатном оригинале. Очевидно, имеется в виду «Гольдман». Встречается еще в двух местах. — Прим. верстальщика.
Так в печатном оригинале. Очевидно, имеется в виду «Комиски». — Прим. верстальщика.
Следует иметь в виду, что в уста российских офицеров вложено восприятие Белоруссии английским автором.
Так в печатном оригинале. Очевидно, имеется в виду «Шпрее». — Прим. верстальщика.
