– А деревня, кстати, как называется?
– А это не деревня, – ответила Ирина.
– Село?
– Село.
– И как оно называется?
– Главное.
– Что главное? – не понял Шатов.
– Село так называется – Главное, – пояснила Ирина.
– Значит, есть еще и Второстепенное?
– Нет. Второстепенного – нет. Есть Второе, Третье… Еще деревни есть. И поселки.
– Веселые у вас тут названия, – вынужден был признать Шатов.
– Названия как названия, – пожала плечами Ирина.
– Нет, ну почему? Обычно бывают села Петровские, Ивановки, Красивые, Отрадные…
– И они поэтому лучше, чем Первое и Второе? – спросила Ирина. – Только из-за этого?
– Наверное, нет, – был вынужден признать Шатов.
– Вот и я так думаю, – Ирина посмотрела Шатову в лицо, – а это у вас от ножа?
– Что? – переспросил Шатов.
У него обычно не спрашивали о происхождении шрама на лице, просто старались не смотреть на него. Это тоже раздражало, но все-таки это не требовало каких-либо действий от Шатова. На прямой же вопрос нужно было отвечать прямо.
– Шрам на лице – от ножа? – повторила свой вопрос Ирина.
– Нет, что вы, – лучше все это перевести в шутку, – это я брился, рука дрогнула.
– От ножа. И, судя по всему, прошло меньше года с того момента, как шрам появился у вас на лице.
– Ира, вам разве не говорили никогда, что задавать вопросы о внешности собеседника не очень этично?
– Говорили. Но шрам у вас просто замечательный…
– Да, его все замечают, – мрачно изрек Шатов.
– Да нет, просто он говорит о вас как об очень везучем человеке.
– Что вы говорите! – желчным тоном произнес Шатов, останавливаясь.
– Правда, – кивнула Ирина, – шрам начинается почти от самого глаза и заканчивается, я смотрю, возле артерии.
– А если он начинается возле артерии и заканчивается возле глаза?
– Нет, начинается он возле глаза, иначе шрам выглядел бы по-другому, – серьезно сказала Ирина.
– Посмотрели? – осведомился Шатов.
– Да.
– Трогать не собираетесь?
– Нет, спасибо.
– Тогда у меня есть предложение двигаться дальше.
Метров сто они прошли молча.
Все-таки, молодежь у нас невоспитанная, констатировал Шатов. Вот так, ни с того ни с сего начать рассматривать и обсуждать шрам на лице у незнакомого человека! Хамка. Правда, хамка достаточно образованная для того, чтобы определить возраст шрама и то, как он наносился.
И хирург действительно тогда, в октябре, сказал, что Шатову здорово повезло. Сантиметр туда, или сантиметр сюда и… Дракону тогда повезло значительно меньше. С другой стороны, это помогло Шатову принять решение – тащить раненого серийного убийцу на себе из водостока или пристрелить его на месте. Удар ножом – и Шатов нажимал на спусковой крючок пистолета до тех пор, пока не закончились патроны.
– Вы меня извините, – тихим голосом попросила Ирина, трогая Шатова за локоть.
– Да ладно, – махнул рукой Шатов, – не вы первая, не вы последняя. Шрамы вообще украшают мужчина, так что с этой точки зрения я почти красавец. Вы еще подпали под мое очарование?
– Честно? – неожиданно серьезно спросила Ирина.
– Честно, – несколько опешив, сказал Шатов.
– Подпала и давно.
Шатов кашлянул.
Давно. Она давно подрала под его обаяние. Бог с ним, с обаянием. Почему давно?
– Ира… – Шатов потер подбородок.
– Да?
– Я сейчас буду выглядеть полным идиотом… это не слишком приятное зрелище, но… – Шатов перевел дыхание. – Откуда вы меня все знаете?
– Нам о вас рассказывали, Евгений Сергеевич.
– Вы никуда не торопитесь, Ира? – спросил Шатов.
– А что?
– Пожалуйста, объясните мне подробно, кто и что вам обо мне рассказывал, – Шатов положил руку на плечо девушке. – Пожалуйста.
– Дмитрий Петрович рассказывал, в школе еще говорили. Ребята…
– Какие ребята?
– Наши. Одноклассники, – Ирина вдруг потерлась щекой о руку Шатова. – У вас тогда еще шрама не было.
Шатов отдернул руку.
В школе, с приятелями обсуждали. Шрама тогда еще не было. С ума они все посходили тут, что ли?
– В какой школе? И в связи с чем? – почти простонал Шатов.
Ирина засмеялась, протянула руку и погладила Шатова по щеке.
– Ира, прекратите это пожалуйста! – Шатов оттолкнул ее руку.
– Что прекратить? – с невинным видом спросила Ирина.
– Вот это! Что вам обо мне говорили?
– Что нам говорили?.. Говорили, что вы рядовой журналист, который используется в темную, который никак не может понять, что именно с ним происходит, и что рано или поздно он погибнет, – Ирина наклонилась и сорвала ромашку. – Потом, когда вам удалось выжить, нам сказали, что такие как вы могут внести хаос в тщательно просчитанный план, и что всегда следует учитывать таких, как вы…
Шатову показалось, что земля под ногами качнулась.
– Это вам в школе говорили?
– В школе. Мы тогда еще спорили, вам снова повезет или нет?
– Снова?
– Ну да, когда все началось заново…
– Ира, – Шатов взял девушку за плечи и тряхнул, – вы хотите сказать, что Дмитрий Петрович рассказывал вам о том, что меня преследует Дракон… серийный убийца. Он рассказывал об этом в прошедшем времени?
– Почему в прошедшем? В настоящем. День за днем. Вас привлекли в оперативную группу, потом погиб ваш сотрудник, потом Дракон, как вы сами его назвали, стал требовать от вас самого выбирать новую жертву… Мне больно, – сказала Ирина.
Шатов убрал руки.
– Это вам, – девушка протянула Шатову ромашку. – А мне нужно бежать.
– А мне нужно… – пробормотал Шатов, – … мне нужно поговорить с вами подробнее.
– Меня ждут, – Ирина оглянулась на село, до первых домов которого было уже совсем рукой подать. – Давайте мы встретимся после обеда… Или нет, обед, скорее всего, принесу не я, а Галка. Давайте встретимся вечером, после ужина. Часов в одиннадцать. В клубе.
Нетушки, подумал Шатов, сейчас. Вечером меня уже здесь не будет.
– Ира, я хочу все выяснить немедленно.
– Вечером, – засмеялась Ирина, легко уклоняясь от попытки Шатова снова взять ее за плечи. – В одиннадцать, в клубе. Мы там с ребятами бываем каждый вечер.
– Ирина! – Шатов схватил девушку за руку, но та сделала какое-то неуловимое движение и высвободилась.
Шатов потер занывшее запястье.
– В одиннадцать. В клубе! – легко отбежав от Шатова на несколько шагов, крикнула Ирина. – И не забудьте, в четырнадцать ноль-ноль у вас обед. Обязательно.
Ну, не бежать же за ней, в самом деле. И руку она ему провернула очень профессионально. Хорошо еще, что пощадила мужское самолюбие и не заломила руку за спину, или еще как. В школе они, значит, его изучают… Веселая у них школа.
Шатов, значит, копался в крови и собственных соплях, а эти девочки и мальчики под предводительством Дмитрия Петровича внимательно за всем этим следили? И даже спорили, наверное, как быстро загнется зарвавшийся журналист, возомнивший себя борцом с мировым злом. Фигня какая-то.
Сваливать нужно отсюда и как можно скорее. Приехать домой, пообщаться с Мишей Хорунжим. А Миша подскажет, что именно нужно делать со школой, в которой детки учатся на живых примерах. Хорунжий, если сам не придумает, посоветуется с умными людьми. А там, глядишь, можно будет и наведаться сюда с поддержкой. Посмотреть, пощупать. Посмотреть Дмитрию Петровичу в глаза и пощупать его же за горло. И за другие болезненные места.
Можно будет. А пока нужно отсюда слинять. Сколько можно гостить, пора и честь знать.
Жаль, не спросил у девчонки, где тут у них почтамт и где останавливаются рейсовые автобусы. Ну, да ладно. Все отечественные села скроены по одному образцу – официальные учреждения, включая магазин, собраны в центре. И там же останавливаются автобусы.
Прошло с полчаса, прежде чем Шатов начал подозревать, что село со странным названием Главное отличается от всех населенных пунктов, в которых ему раньше приходилось бывать. Поначалу все казалось обычным. Вернее, не совсем так. Все казалось обычным, но с каким-то мелким штришком, с оттенком, который начал беспокоить Шатова, не попадаясь при этом ему на глаза.
Веселенькие аккуратные дома, пестро покрашенные заборчики и ухоженные сады в каждом дворе. Все это радовало глаз, но заставляло Шатова морщиться. Чистые выметенные улицы были недавно политы водой, чтобы прибить пыль. Асфальт на проезжей части был гладким и ровным.
Люди… Вот людей поначалу Шатов практически и не видел. Не было праздно шатающихся мужиков, или старух, стоящих и сидящих перед домами. Даже дети не бегали по улицам. И ни одной бродячей собаки.
И при этом село не производило впечатления вымершего. Жужжали пчелы, откуда-то издалека доносись петушиные выкрики, и что-то очень деловито бухало в отдалении. Похоже, что копер, прикинул Шатов. Что-то здесь строят.
