Ознакомительная версия.
– Хорошо-о, – одобрил Торин, – я знаю, что у тебя отобрали все награды и лишили звания, но профессия-то осталась. Готов пойти опять по этой профессии?
– Рядовым, по контракту? – усмехнулся Доронин. Держался он все-таки великолепно.
– Нет, но по контракту. Да и не в армию, а частным образом. Чтобы избежать всяческих расспросов, поступим следующим образом: я рассказываю суть моего предложения, а ты потом задашь все вопросы, если они у тебя будут. Хорошо?
И Торин рассказал майору все, только без названий и местоположения фирмы, и без фамилий, естественно. Он был уверен, что Доронин согласится, поэтому говорил открыто. Особенно открыто он говорил о том, что никто не придет ему на помощь в случае опасности, только боевые друзья из группы. Ни государство, ни фирма. Его вообще не будет существовать – ни как Дмитрия Доронина, ни как другого человека. Только поддельные, но качественные документы и минимум общения с посторонними людьми. Более того, сам Дмитрий Доронин завтра же умрет, о чем будет составлен документ по всем правилам, и гроб будет, и могила.
– Значит, пожизненный контракт? – спросил Доронин. – Ни дома, ни детей.
– Никто не говорит, что это навсегда, возможность уйти со службы и осесть где-нибудь на покое будет. Только его нужно заслужить.
– А если не заслужу?
– Вернешься опять сюда с побегом за спиной, – жестко ответил Торин.
Андрей Петрович должен был это сказать, хотя абсолютно не был в этом уверен, но таковы были правила игры. Он смотрел на майора и не пытался понять – согласен тот или нет. Он пытался понять, чем же Доронин напоминал ему актера Сталлоне. Напрашивается позывной Рэмбо, решил он…
6 мая 2008 года. Борт пассажирского лайнера, следующего рейсом на КаирЧтобы не выделяться из общей массы пассажиров, Торин разбил группу на пары и рассадил в разных концах салона. Каждая пара играла свою роль. Сам он сидел вместе с Дмитрием Сергеевичем Корнеевым, инженером-механиком, сапером и взрывотехником, в начале салона, у самого прохода. Двое мужчин средних лет, с кейсами и газетами в руках, неторопливо беседовали. Вели они себя степенно, как и подобает двум инженерам или каким-нибудь специалистам крупной фирмы, летящим в командировку за границу. Невзрачный Торин с вечно сонным и вялым взглядом терялся рядом с колоритным розовощеким и добродушным Корнеевым. Если на Дмитрия Сергеевича надеть белую курточку и поварской колпак, то он выглядел бы классическим поваром или хлебопеком. Да и на своей «кухне» он был асом. Изготовить взрывчатку практически из ничего или устроить направленный взрыв минимальным ее количеством, когда вообще невозможно поверить, что это может взорвать хоть что-нибудь, тут он был волшебником. Второй его талант заключался в страсти к различного рода механизмам и моторам. Торин помнил, как Повар (этот позывной Корнеева родился как-то сам собой) за два часа завел брошенный «уазик», простоявший черным металлоломом несколько лет.
Два бывших офицера морского спецназа Дмитрий Доронин и Володя Привалов, молодые здоровяки около тридцати лет, сидели, наоборот, в самом конце салона, ближе к туалету. На их мощных шеях красовались толстые золотые цепочки, легкомысленные рубашки праздных туристов лопались на широченных плечах. Эти разыгрывали типичных бизнесменов средней руки из бывших братков. Вели они себя развязно, но не нагло. Ворох различных рекламных проспектов с видами египетских пирамид и отелей занимал все их внимание.
В середине салона умирали от счастья еще двое членов группы. Самые молодые, изображавшие молодоженов в свадебном путешествии. Наивный, постоянно краснеющий двадцативосьмилетний паренек Коля Горбачев был профессиональным инженером-электроником и талантливым программистом. Он в совершенстве знал современные цифровые телекоммуникационные системы. Однако в свое время Торин, кроме этих талантов, углядел в нем и другую жилку. Помимо классного владения определенной специальностью, каждый член группы должен был быть еще и в определенном смысле универсалом. Николаю предстояло не только сидеть за компьютером, это было бы непозволительной роскошью. И Горбачев, в котором Торин углядел мальчишеский азарт и достаточное мужское начало, с успехом осваивал различные виды единоборства и способы владения боевым оружием. Естественно, ему не хватало боевого опыта. Это было его самым большим недостатком, потому что в боевой обстановке, когда придется стрелять в людей, пусть и врагов, он мог спасовать. Не так-то просто убить человека, а потом еще и пережить это. Предвидя это, Торин протащил парня в течение трех месяцев через четыре спецоперации в Чечне по ликвидации крупных бандитских формирований. Паренек оказался крепким. Правда, дважды он чуть было не погиб, и если бы не Торин, который был его тенью, не видать Горбачеву египетских пирамид. Николай с честью выдержал испытания огнем и кровью. Его не трясло перед боем, не особенно трясло и после. Не рвало и не крючило при виде убитых, которые иногда выглядят так, что смотреть на них без содрогания может только патологоанатом. Жестокая, но полезная школа сделала из парня достойного члена группы «Скат», хотя ему было, конечно, далеко до уровня профессионалов Доронина и Привалова. Даже до уровня Иры Веденеевой. Но первую свою операцию по освобождению русских моряков в составе группы на острове Сокотра он провел с блеском, хотя Торин и рисковал, поручая ему эту миссию. Горб не подвел, хотя этот его позывной, который появился по инициативе Привалова, родился не столько от фамилии обладателя, сколько от шутливого смысла обузы и захребетника.
Веденеева, она же Глаз, второй человек в группе, почти в совершенстве владела арабским языком и повоевала на Северном Кавказе в качестве снайпера в составе спецназа. Кроме всего прочего, она была мастером спорта по биатлону и альпинизму. Крепкая, спортивная двадцативосьмилетняя девушка была очень артистична. Она была высокой красивой брюнеткой. Сейчас Ира с воодушевлением изображала молодую счастливую жену. Половина салона умилялась и завидовала ее мужу. Даже дежурная улыбка стюардесс становилась искреннее, когда они подходили к этой счастливой паре. Впрочем, на взгляд Торина, Веденеева переигрывала. Пусть резвятся, махнул он рукой, чистые дети, играющие в шпионов.
Самолет шел на высоте шести тысяч метров и вскоре должен был пересечь турецкую границу. Тогда-то все и случилось. Первая мысль, резанувшая Торина, что из-за этих придурков, которым вздумалось захватывать самолет, его группа не успевает попасть в назначенное время и в назначенное место. Если судно попадет в руки пиратов, то последствия он боялся даже предвидеть.
Оружие в виде пистолетов появилось в руках террористов из пластиковых коробок, в которых на борт поставлялось питание для пассажиров. Есть на свете продажные шкуры, подумал Торин с ожесточением, и никуда от них не деться. Ведь кто-то же знал, для чего нужно оружие, но подложил его в комбинате питания. Террористам осталось только зайти к стюардессам и, разбросав коробки, найти нужные. Затихли визги и крики, пассажиры в ужасе косились на троих террористов. Двое ходили по салону и угрожали оружием, а третий надеялся попасть в кабину пилотов и диктовал свои условия. Пожалуй, настроены они были решительно и действительно могли начать убивать пассажиров, если пилоты не откроют дверь кабины.
Действовать нужно было быстро, если Торин не хотел сорвать собственную операцию. Он оглянулся назад и, как и ожидал, увидел вопросительные взгляды своих ребят. Бывшие спецназовцы не подведут, а вот как сработает молодежь? Он сделал два коротких движения рукой, которые по внутреннему коду жестов группы означали: атакуем по моей команде. Дождавшись, когда оба террориста в салоне повернутся к нему спиной, Торин шмыгнул за штору в передний отсек к стюардессам. Третий террорист держал около уха трубку связи с пилотами, но успел уловить движение за своей спиной. Скорость его движений, возможно, и могла быть выше, если бы он предполагал, что в салоне, кроме перепуганных пассажиров, есть спецназовцы. Увидев же в проходе плюгавенького мужичишку, террорист решил напугать его и заставить вернуться в свое кресло. Этого делать не стоило, правда, вооруженный человек понял это слишком поздно. Пока рука с пистолетом поворачивалась в сторону пассажира, а рот террориста открывался для издания звуков команды, плюгавый мужичок сделал неуловимое движение плечом и мгновенно оказался рядом с террористом. Торин перехватил руку с пистолетом в последний момент. Он рывком повернул кисть террориста, и ствол пистолета уперся тому под подбородок. Произошло это в тот момент, когда террорист уже нажимал на курок. Палец его не успел остановиться, и грохнул выстрел. Пуля разнесла половину черепа, а подергивающееся тело рухнуло на пол. Торин прислушался к звукам из салона, но ничего не услышал. Штора отодвинулась, и в отсек просунулось добродушное лицо Повара. Он посмотрел на тело, лежащее на полу, и укоризненно покачал головой. Вот, мол, паразиты, самолеты угоняют. Встретившись взглядом с командиром, Корнеев утвердительно кивнул головой и пожал плечами – «делов-то» там было на пять секунд для новобранцев.
Ознакомительная версия.
