– Ай как нехорошо…
– Напрасно иронизируешь. Ситуация вокруг оружия, найденного в трюмах «Карины», дала новый виток притихшему было скандалу, связанному с нелегальными поставками украинских вооружений Грузии. Премьер-министр Тимошенко заявила, что незаконная торговля ведется под личным контролем президента Ющенко, – и под этим предлогом потребовала немедленно передать торговлю оружием в подчинение правительства. Премьера поддержали депутаты. В парламенте тут же зарегистрировали проект постановления о введении эмбарго на торговлю оружием, об отстранении от должности гендиректора «Украинского военного экспорта» и о направлении в Генеральную прокуратуру запроса на проверку деятельности этой компании. Генеральный директор, конечно же, попытался публично опровергнуть предъявленные претензии. Он заявил, что украинское вооружение продавали именно Кении, и никому другому, на условиях CIF…
– Что? – не то не понял, не то не расслышал подполковник.
– Ну то есть когда доставку и сохранность товара обеспечивает покупатель. Иными словами, после отбытия судна из украинского порта продавец не имеет никакого отношения ни к грузу, ни к судну, ни к команде. – Мужчина в штатском опять вернулся на свое место и сел к столу: – В ответ на такую критику со стороны правительства Совет национальной безопасности и обороны Украины обнародовал подробный пресс-релиз о том, что оружие было продано полностью легально, а вина с захватом судна лежит именно на правительстве, поскольку именно Министерство транспорта и связи обязано контролировать морские перевозки – особенно при экспорте оружия…
– Серьезно там у них все, – посочувствовал подполковник. – Не по-детски…
– Не то слово! – тяжело вздохнул хозяин кабинета и зачем-то опять поднял пустую рюмку: – Теперь уже ни для кого не секрет, что фрегат, построенный нами для военно-морских сил Индии, прямо сейчас, прямо отсюда, направляется к сомалийскому побережью. На боевое дежурство.
– Да, я слышал об этом по телевизору…
– Согласись, Миша – ведь неплохо воюют индусы? Топят пиратов без церемоний…
– Мы тоже, между прочим, можем, – напомнил подполковник Иванов.
– Можем, – вполне серьезно ответил собеседник. – Можем, но не всегда имеем право. К тому же, как ты знаешь, есть трудности чисто технического характера. Это раньше через Гибралтар туда и обратно наши подводные лодки бегали, когда захочется: тихо пристраивались под брюхо к какому-нибудь большому советскому танкеру или сухогрузу, так что никакая акустика, никакие гидролокаторы не могла обнаружить. Теперь все по-другому, не спрячешься. Да и вообще… Польша вступила в НАТО, Восточной Германии просто больше не существует… А ведь еще лет двадцать назад у нас даже на Атлантическом побережье были мощные военно-морские базы: в Гвинее, в Анголе, в той же самой Эфиопии. В йеменском порту Аден, на островах, на Сокторе, к примеру, действовали очень приличные пункты материально-технического обеспечения. Северный флот, опять же, постоянно базировался на Кубе – а теперь что?
– Хрен в пальто, – совершенно искренне ответил подполковник Иванов.
Но его реплика осталась без внимания:
– После того как наши просто так, за здорово живешь, ликвидировали базу Камрань во Вьетнаме и кубинскую радиолокационную станцию, остались у героического российского флота только склад в братской Сирии да город-герой Севастополь на Украине! Да и сам флот…
Очевидно, тема была очень болезненной для любого русского моряка – мужчина в штатском в сердцах подхватил со стола рюмку, плеснул в нее из бутылки и одним махом опрокинул в себя содержимое:
– Можно сказать, ничего от него не осталось. Больше половины кораблей уже списано, остальные потихонечку догнивают у пирсов… Ты, к примеру, знаешь, сколько у нас еще недавно в строю было атомных подводных лодок? Шестьдесят две боевые единицы! А сейчас? Два десятка едва наберется, да и те в море выйти не могут из-за постоянных отказов техники. Пять сторожевиков осталось – и это из тридцати двух, из семнадцати эсминцев – восемь уже списали, а остальные готовят к списанию… За последние десять лет наше отставание от военно-морских сил НАТО увеличилось в десятки – в десятки! – раз. Считай, что Балтийский и Черноморский флот мы уже потеряли, на Северном флоте из-за отсутствия денег почти ничего уже не ремонтируется – так что судостроительные объединения держатся только на иностранных заказах. А для собственного флота за все эти годы спустили на воду один корвет, оказавшийся почти небоеспособным, да еще дизель-электрическую подводную лодку морально устаревшего проекта. Вот, пожалуй, и все…
– А как же «Юрий Долгорукий»?
– Да никак! Его еще в советские времена заложили, так что не считается…
– Не считается, – согласился Иванов.
– Так что еще лет восемь—десять, и о реальном выполнении флотом каких-то боевых задач, даже по элементарной охране побережья, можно будет забыть окончательно. А тут еще всякие умницы с умниками прямо в самое время затеяли перевод Главного штаба ВМФ из Москвы в Питер… Говорят, кое-кто посчитал – и за сердце схватился: только на проектирование и развертывание защищенной системы управления военно-морскими силами уйдет порядка триллиона рублей! Не считая, естественно, расходов по строительству запасного командного пункта на случай войны где-нибудь в области. И еще прибавь сюда миллиардов семьдесят на всякое разное обустройство, на ремонт помещений, на передислокацию инженерного училища из Адмиралтейства, на покупку жилья, в конце концов… – Хозяин кабинета затянулся сигаретой: – Представляешь? Представляешь, сколько они из этих денег еще и разворуют?
– Представляю. Только ты тише говори, я и так слышу.
– Прошу прощения…
Подполковник морской пехоты Михаил Иванов молча кивнул, демонстрируя полное понимание и поддержку: с сухопутными войсками у России тоже дела обстоят нелучшим образом. Нас уже попросили отовсюду, откуда только можно. Скоро, видимо, придется сворачивать последние базы в районе Кавказа, потом придет очередь Приднестровья, Киргизии, Казахстана…
Возможно, конечно, что там, наверху, виднее. Возможно также, что российский Генеральный штаб выстраивает таким образом стратегическую оборонительную дугу, исходя из геополитической ситуации и новой военной доктрины… однако, с точки зрения подполковника, все это больше походило на простое предательство национальных интересов и сдачу позиций.
– Слышал, наверное? Господин президент объявил тут недавно, что мы теперь вроде как в срочном порядке собираемся авианосцы строить. Говорят, целых пять штук, не хуже чем у американцев… – Мужчина в штатском ударил ладонями по подлокотнику кресла – Да на какой хрен они нам сдались-то, спрашивается? На каждый авианосец в боевом походе положено несколько десятков кораблей охраны, снабжения, сопровождения – а где их взять? Где их взять, если даже корвет не меньше чем в шесть миллиардов обходится? Нет, конечно, можно было бы сэкономить на дачах для адмиралов и на переезде Главного штаба – только вот кто же такое позволит…
За окном кабинета стемнело, поэтому пришлось зажечь свет.
– Так нормально?
– Нормально.
– Ну, тогда давай опять по делу. Что тебя настораживает во всей этой истории?
– Не понимаю, – пожал плечами подполковник Иванов. – Все-таки не понимаю я, какого рожна украинские спецслужбы связались с этими самыми исламистами? Мусульмане же – они вроде горылку нэ пьють, сало нэ употребляють… согласись, странная компания!
– Ничего странного. Как известно, украинские военно-морские силы создавались из обломков Черноморского флота СССР, причем не из самых лучших. Украина тогда получила примерно восемнадцать процентов кораблей и до сих пор возмущается. Во-первых, тем, что ей так мало оставили. А во-вторых, тем, что ей ничего не досталось, например, от Тихоокеанского флота…
– Не понял? – нахмурил брови Иванов.
– Ну, определенные, скажем так, силы в Киеве убеждены, что две трети военных кораблей, находящихся сейчас на Дальнем Востоке, сошли когда-то со стапелей украинских верфей…
– И что с того?
– Да ничего… – покачал головой собеседник. – Так вот, под военно-морским флагом Украины сейчас в два раза меньше боевых единиц, чем у турок, и на пятьдесят кораблей меньше, чем у Румынии. А Турция, между прочим, собирается к две тысячи восьмому году поставить в строй еще двенадцать новых корветов! Понятно? На Черном море только у болгар и у грузин флоты меньше. К тому же львиная доля украинских кораблей безнадежно устарела и годится только на металлолом. Объективно, единственной возможностью пополнения состава военно-морских сил Украины является постройка или достройка боевых кораблей. Но современный фрегат стоит сто семьдесят миллионов долларов, корвет – приблизительно сто миллионов. Таких денег, само собой, у Киева нет. Зато есть Николаевский судостроительный завод, знаменитая Киевская судоверфь, свободные мощности в Феодосии…
