Разговор с отцом Саша откладывал день ото дня, всем существом понимая, что тот будет решающим в его жизни, так как скоро выпускные экзамены и куда-то надо поступать. Наконец, в одно из воскресений, когда отец позволял себе полноценный отдых, а мать ушла с утра в церковь, Орлов-младший подошел к отцу. Тот смотрел на экран телевизора, где скрипучим голосом, наверное, сам себе не веря, а может, строго по инструкции, выдавал информацию политический обозреватель Юрий Жуков.
— Врет с открытыми глазами, — усмехнулся отец. — Ты знаешь, лежит у нас с аппендицитом один белорус, случайно попавший в наши края. Так он с русского на белорусский перевел: «Гутарка политишного глядача Юрия Жукава» — «Беседа политического обозревателя Юрия Жукова». Смешно и правдиво, в точку попал. Хотя и там, — отец махнул рукой, — за кордоном, тоже всей правды никогда не скажут. Борьба Запада и Востока сегодня начинается с пропаганды, но имеет свою потайную, из глубины веков цель. Запад боится мощи России и в то же время из века в век пытается ее покорить… Если, Саша, я скажу тебе что-то такое, что идет вразрез с нашей пропагандой и идеологией, язык попридержи. Советская система — это гнилая система, хотя бы потому, что думаем одно, говорим другое, а делаем третье.
— Отец, а как же узники совести, диссиденты? Те же Сахаров, Солженицын режут правду-матку по «Голосам» и ничего не боятся, сидят в лагерях, в ссылках. Значит, есть и честные люди с одной моралью — чести и правды?
— Да, сын. Вырос ты у меня. Все не так просто. В этом мире все взаимосвязано. Ну ладно, поговорим сейчас.
Отец вышел из комнаты и через минуту вернулся с бутылкой армянского коньяка и двумя пузатыми рюмками. Саша с удивлением смотрел, как он наливает вторую рюмку.
— Пьешь часто? — спросил Орлов-старший, подавая сыну коньяк.
— Да так, иногда. Редко, в общем, — ответил Саня.
— Пить надо уметь. Выпивать и ум не терять. В нашей стране сплошной грамотности и алкоголизма это очень большой плюс, — с этими словами отец медленно выпил свой коньяк.
Александр последовал его примеру. Отец закурил свою любимую «Яву».
— Сахаров, Солженицын, говоришь? Правду о чем они режут? О чем знает вся страна? Архипелаг ГУЛАГ — большой же мне открыли секрет! — Орлов-старший горько усмехнулся. — Сахаров на спецобеспечении и спецокладе сделал водородную бомбу, а потом только понял, что эта бомба может наворочать. Глупый, да? Нет, он не глупый и не глупа его женушка-еврейка, у которой детишки за кордоном и которая сподобила своего академика работать на Запад и сионистов Израиля… Да, сын, сидят, наверное, в лагерях и настоящие патриоты, но на них Западу глубоко наплевать, ведь это истинные его враги. Запад делает ставку на оборотней-авторитетов типа Сахарова, Солженицына с тем, чтобы разрушить великую державу, подрывая ее изнутри.
Меня удивляет другое. Ведь есть же умные аналитики на самом верху. Неужели они не понимают, как идет пропаганда интернационал-сионистских идей этими так называемыми русскими. Россия никогда не шаталась от ударов прямых врагов. Но она всегда очень страдала и расшатывалась от предательства своих же. Именно из-за их измены все трагедии России. А бороться с ними надо и прямо, и тайно, как они сами: пряча истинное лицо под лицом добродетели. Ведь каких истинных патриотов казнили, вешали, расстреливали — и ничего, все пережила Россия! А тут чего проще… Значит, я так думаю, есть перевертыши-оборотни и в сердце сегодняшней коммунистической России — в КГБ и Политбюро, и льют они воду на чужую мельницу.
Орлов-старший глубоко вздохнул и замолчал, проницательно вглядываясь в голубой дымок сигареты, как бы силясь в нем что-то разглядеть.
— Как же жить, отец? — спросил Саня.
Тот налил себе рюмку коньяка, выпил ее одним глотком, как воду.
— Сын, я знаю одну простую истину, с которой жить проще и яснее. Может, и тебе она пригодится: «Люби свою Родину, никогда не предавай ее, будь человеком всегда и со всеми и умрешь с чистой совестью». Этого достаточно. Ведь и я работаю не на советское правительство, не на КПСС, а для своей страны и для русских людей. И только с этим соизмеряю свои мысли и поступки. Правители и идеологии уходят и приходят, а Россия остается… Но ты не только об этом хотел меня спросить. Последнее время ты какой-то не такой.
Саня про себя удивился прозорливости отца.
— Это точно. Все хочу подробнее узнать о наших родственниках, потому что после школы думаю поступать в военное училище, а дальше — стать разведчиком. У нас же в стране не знаешь, как попасть в разведку.
Орлов-старший внимательно и удивленно поглядел на него, как будто видел впервые.
— Нет, сын, ничего не выйдет. Не надо строить иллюзий на этот счет. Во-первых, ты из дворян. А в КГБ об этом узнают просто из моего личного дела. Я никогда этого не скрывал. Тем более что твоего деда расстреляла ЧК. — Он затянулся сигаретой и взволнованно продолжал: — Во-вторых, многие наши родственники, дальние и близкие, были потенциальными врагами советской власти. Кто-то воевал против нее, кто-то в Гражданскую войну или после эмигрировал за границу. Даже то, что они просто живут за кордоном, хотя и не враги СССР, уже большой минус для тебя. И тебе не то что в разведку, в Болгарию визу не откроют. Но и это не самое главное препятствие для осуществления твоей мечты… Возможно, еще жив твой дядя — мой младший брат Илья.
— Как, у тебя есть брат?! Почему ты раньше о нем ничего не говорил? — Саша был ошарашен этим известием.
— Были причины и сейчас могут быть, — ответил отец и закурил следующую сигарету. — Только ты вряд ли его увидишь и узнаешь о нем больше, чем знаю я. Во все времена и у всех народов в сражениях и трагедиях первыми гибнут самые лучшие, самые храбрые и честные. Особенно ярко это видно из истории нашего Отечества.
Только после революции 1917 года твой дед разобрался, кто истинный враг России. Встав на путь предательства Родины, большевики-интернационалисты за деньги германского генштаба, преследуя свои цели, изнутри взорвали Российскую империю. Знаешь, что сказал Ленин о будущем России? «Дело не в России. На нее, господа хорошие, мне наплевать, — это только этап, через который мы проходим к мировой революции!»[6] Не больше и не меньше. Большевики хотели произвести в России опыт, а затем, если удастся, поставить себя, «избранных», во главе всего мира. И им многое удалось.
Не секрет, что первое правительство первого социалистического государства состояло на 90 % из евреев. Мировой сионизм уже давно ведет тайную войну во всех странах. И как гигант среди них стоит Россия, которая обладает неслыханными богатствами, потому-то она — их главная цель. Одним из первых, кто увидел в сионизме врага человечества, был Гитлер, который решил расправиться с ним самым простым путем — уничтожением евреев. К концу своей жизни разобраться с сионистами хотел и Иосиф Сталин, но не устоял. И 17 марта 1953 года первые этапы сионистов не пошли на Русский Север, потому что 3 марта Джугашвили убрали… Нет, сказать, что каждый еврей — сионист, это так же глупо, как сказать: каждый немец — фашист. Есть русские по крови, но предатели России по натуре своей.
Твои предки всегда воевали с врагами России. Деда за это расстреляли новые хозяева ее. Бабушка вслед за ним сгорела от чахотки. Я, воспитанный в христианской морали, которая к нам на Русь принесена тоже как коммунистическая идея, извне, огнем и мечом, не смог тогда этого понять и не захотел мстить врагам своей семьи, а значит, и Отечества. А вот твой дядя Илья все понял предельно просто: расстрелян отец-дворянин, офицер Русской армии. За то, что он — русский до мозга костей. Илья решил мстить. Он ушел из дома, пропал. И только в начале июля 1944 года я увидел его в последний раз в своей жизни.
— Как, ты видел его на войне, где?! — спросил Саня.
— Да. Последний раз я видел его в Минске, где был развернут наш армейский госпиталь. В эти дни шли очень тяжелые бои по всей Белоруссии. К нам нескончаемым потоком везли раненых. Мы по десять-двенадцать часов не разгибали спины. Выручал только крепкий чай с соленой рыбой. Этому способу борьбы со сном меня научил один солдат — бывший шофер с Севера.
Ну, так вот. Старшая медсестра мне как-то раз докладывает: «Доставлен капитан Новожилов. Без сознания, ранение в шею. Состояние тяжелое». Заносят капитана, и я узнаю в нем своего брата Илью. «Но почему Новожилов? — спрашиваю я себя. — Для чего сменил фамилию?» Провожу операцию. Рана действительно была опасна. Крови он много потерял. Но все обошлось. После операции я попросил сестру позвать меня, как только капитан придет в сознание. Да, я еще обратил внимание, что пуля-то была наша, советская, от пистолета ТТ. Спросил у сестры, как бы мимоходом, откуда, мол, доставили офицера? Сестра ответила, что привезли с какой-то улицы Минска и что нашли его уже без сознания наши солдаты.
