— Займите очередь, — отрезала женщина, нервно звякнув своим бидончиком.
— Все мы торопимся, — возмутился стоящий за нею дед. — Я вообще ветеран, мне без очереди положено, а вот стою.
Этот спуску не даст, понял я, будет удерживать позиции до последнего вздоха.
И тут я заприметил парнишку примерно моих лет, снулое лицо которого свидетельствовало о тяжком бремени семейной жизни. Он стоял за геройским фронтовиком и с отсутствующим видом прислушивался к нашему спору. Ему было абсолютно на все плевать.
— Выручи, братишка. — Я протянул ему бидон. — Совсем времени нет!
— Угу, — кивнул парень, — вставай впереди меня.
— Спасибо, брат, — не обращая внимания на ропот сзади, я пролез перед потеснившимся пацаном и вскоре стал обладателем трех литров заветного молока.
Ира ждала меня поодаль.
— Все в порядке, — с облегчением похвастался я. Мы направились в сторону дома. — Еще раз простите.
— Вы куда-то спешили? — поинтересовалась девушка.
— Нет, что вы. Просто обрадовался хорошей погоде и выскочил погулять. Я вас не очень задержал? Дитя, наверное, есть хочет. Кто у вас, девочка или мальчик?
— Девочка, — ответила Ира.
Справа по курсу показался ларек. Я остановился и вынул купюры.
— Одну минуточку, — сказал я. Ира послушно остановилась.
При моем приближении окошечко ларька приоткрылось. Очевидно, мой вид говорил о высокой платежеспособности.
— Баксы почем берешь? — спросил я продавца. Тот с готовностью вскочил со стула.
Я купил большую плитку «Фазера» с орехами, изюмом и прочей дребеденью, которую и вручил Ире.
— Это маленькая компенсация за причиненные неудобства.
— Спасибо, — улыбнулась она. — Вот уж не знаешь, где найдешь, где потеряешь.
— Ах, какие пустяки, право слово!
— Я вас не задерживаю?
— Нет, что вы, я свободен как птица и сам себе хозяин.
— Счастливый человек! — произнесла Ира с завистью.
Я снисходительно улыбнулся.
— По-моему, каждый сам выбирает, кем ему быть в жизни. Достичь можно всего, стоит только захотеть, — банально, конечно, но умничать с барышнями не рекомендуется — не оценят.
— Как у вас все легко, — скептически усмехнулась Ира. — Вы работаете?
— Только сам на себя. Коэффициент полезного действия в этом случае оказывается гораздо выше.
— Бизнесмен?
— Боюсь, что я далек от коммерции. Скорее, научный работник: история, археология…
— А я думала, учёные бедно живут, — судя по виду, Ира к категории граждан с высоким достатком не относилась.
— Это смотря как уметь продавать свои мозги, — с подкупающей простотой ответил я. — В мире все относительно. А знания, кстати, дорого стоят.
— Вот мы и пришли, — она остановилась. Мой ответ ей явно понравился, тем более, терять время было нельзя.
— Моя парадная через одну, — известил я. — Вы давно здесь живете? Почему я вас раньше не видел?
— Два месяца, — ответила Ира и потянулась, чтобы забрать бидончик.
— А что вы делаете сегодня вечером? — спросил я, дождавшись, когда ее рука ляжет рядом с моей.
— Сижу с ребенком.
«Наверняка не замужем, — подумал я. — Уточним.»
— А что вы хотели предложить? — спросила Ира, сбив ход моей мысли.
— Мы живем рядом, — начал я, на ходу перестраивая уже продуманный алгоритм разговора. — Могли бы и прогуляться вместе. У вас никто не будет возражать?
— Нет, — ответила Ира, — никто. С удовольствием с вами погуляю.
— Тогда звоните. — Я наконец-то отдал ей бидон и вытащил записную книжку с отрывными листочками. — Вот мой телефон.
— Запишите мой, — сказала Ира.
Все оказалось гораздо проще и обыденнее, чем я ожидал.
Ира с полуторагодовалой дочкой жила у своей матери, не очень рассчитывая на поддержку молодого папаши. Как прав был Эрик Берн, утверждая, что родители бессознательно стремятся передать ребенку свой жизненный сценарий и весьма в этом преуспевают. Мать, уже имея аналогичный опыт, отлично все понимала и согласилась посидеть с девочкой: должна же быть у Иры личная жизнь. Мой старательно приготовленный ужин не пропал даром. Открыв утром глаза и обнаружив рядом тихо посапывающую даму, я даже слегка разочаровался. «О tempora, о mores!» [5] Возможно, я отстал от жизни, но на моей памяти, когда я учился в университете, девушки были другими.
Я осторожно выбрался из-под одеяла, чтобы не разбудить спящую красавицу, и проследовал на кухню. Не испить ли нам кофею! Надо полагать, дама тоже не откажется. Я приготовил две порции, поместил чашечки на поднос, дополнил сахарницей и вернулся в спальню. Красавица уже пробудилась и изумленно хлопала глазами. Кофе в постель не угодно ли? К такому обращению она не привыкла. Доброе утро, мадемуазель!
— Ты просто прелесть, — восхищенно произнесла она.
Для счастья женщине нужно, как правило, немного.
* * *
Весь день я провел в изумительном безделье, а вечером мне позвонил Гоша.
— Сегодня ночью прилетают покупатели, — сообщил он. — Завтра с утра они хотели бы встретиться.
— Где? — поинтересовался я.
— В гостинице. Я за тобой заеду часам к восьми.
— Идет.
Я был дьявольски доволен. Народ действительно заинтересовался. В возбуждении я извлек из тайника предметы и разложил на столе, любуясь ими. Вот оно, по-настоящему прибыльное дело. Грубо отшлифованные рубины тускло блестели в лучах настольной лампы. Золото. Сорок тысяч долларов. Я богат! Мне наконец-то улыбнулось счастье, и я могу уверенно заглядывать в будущее. Никаких излишеств. К черту глупое гусарство! Поступлю в аспирантуру, буду издавать монографии, заниматься раскопками, для души в основном, защищу диссертацию, сделаю в научных кругах имя… И тут я вдруг понял, что та находка, которая действительно могла бы принести мне славу, завтра навсегда от меня уйдет, а вместе с этим и права на нее.
Но надо же чем-то жертвовать! Я был в состоянии эйфории, и мой оптимизм ничто не могло сломить. Вот оно — счастье. А слава… Жаль, конечно, такие случаи бывают крайне редко, но бизнес есть бизнес. Ради дела придется пожертвовать славой, чтобы обрести светлое будущее. Надо. Надо!
Я вскочил с кресла и заходил по комнате. Клиенты, судя по всему, согласны платить — это прекрасно. Встреча в гостинице — тоже неплохо. По крайней мере, меньше шансов, что меня пришьют. На всякий случай возьму с собой ТТ. Хотя завтра, скорее всего, будет просто оценка. Если вещи и захотят экспроприировать, сделают это дома или по дороге ко мне домой.
Нет, Маркову я, конечно, верил, но деньги есть деньги. Убивают и за меньшие суммы. Вполне вероятно, что мне даже заплатят, но доллары еще надо как-то сохранить. Хотя… Чтобы Гоша Марков привел бандитов? Маловероятно, все-таки — солидные люди. Если вещь того стоит — мне за нее заплатят.
Но меры предосторожности мы примем.
Я достал пистолет и начал тщательно его чистить. Не подведи! Спать все равно не хотелось, и я провозился до трех ночи.
Гоша появился ровно в восемь ноль-ноль. Я был уже готов и собран. Осталось обуться и повесить на плечо походную сумку. Мы спустились вниз, погрузились в «Понтиак» и покатили на встречу.
Покупатели жили в гостинице «Санкт-Петербург». Гоша вежливо постучал в номер, и нам сразу открыли.
— Знакомьтесь, господа, — деловито произнес Самурай традиционную формулу. — Потехин Илья Игоревич.
Я кивнул. Господа были как на подбор. Высокие, светловолосые, с четко очерченными лицами. Настоящие арийские бестии, только вместо двубортных костюмов им больше бы к лицу были латы.
— Эрих фон Ризер, — продолжил Гоша, представляя их мне, — Рудольф Шрайдер, Арнольд Готц.
— Очень приятно, — произнес Эрих фон Ризер, по-видимому, старший. Только его фамилия была дворянской. — Вы имеете товар с собой?
— Да, — я с готовностью снял сумку с плеча. Мы прошли в гостиную и сели вокруг стола.
Немцы — на угловой диван, мы с Гошей — в кресла. Я достал пакет, развернул и выложил его содержимое. Тот, что назвался Арнольдом, встал и вынес из соседней комнаты толстенький кейс. В кейсе оказалось что-то типа полевой лаборатории. Работали с нами явно профессионалы. Фон Ризер бережно, с некоторой опаской даже, взялся за рукоятку кинжала и вытянул его из ножен.
Лица немцев застыли. На клинке горело слово «джихад». Гоша тоже заерзал в кресле. Немцы с деловой заинтересованностью разглядывали нож. Рудольф Шрайдер произнес несколько слов по-немецки.
— Это оно, — кивнул нам фон Ризер, выпрямляясь и пряча клинок. — Вы утверждаете, что это предметы Хасан ас-Сабаха, мы вам верим. Вы хотите сорок тысяч. Долларов. Да, мы согласны, но мы просим вас подождать. Деньги еще в Гамбурге, они должны прийти в Санкт-Петербург. Вы, конечно, ждать?
