— Вперед! — подхватил Джексон, устремляясь к лестнице.
Неожиданно из-за поворота показалась целая толпа народа, но шла она настолько бестолково и открыто, что никто даже не решился выстрелить.
Дикий Билл взглянул в самый ее центр и чуть не присвистнул — впереди всех шел губернатор
Собственно, последний вовсе не рвался в авангард, он мечтал об одном: как можно скорее уйти из ставшего опасным дома Деррека. Оттого его короткие полные ноги шагали слишком быстро, и он не заметил, как обогнал всю остальную группу. Увидев капитана, губернатор ощутил шок, словно от удара в лицо, — и отшатнулся в ужасе, что его застали здесь.
— Лео, что это? — залепетал он, стараясь втиснуться между кудрявым телохранителем и моргающим Сином. — Лео… вы же не бросите меня?
От страха он и сам не понимал, что говорит. Его глаза наполнились мольбой, руки вцепились в рукав Деррека.
Какое-то мгновение Лев стоял неподвижно, не веря, что пехотинцы находятся уже внутри, затем резко оттолкнул губернатора и, развернувшись, рванулся назад.
— Поцелуй меня в задницу, — обрушился на вспотевшего от страха и растерянного губернатора его грубый ответ.
— Нет, я… — потеряв опору, губернатор чуть не упал, затем схватился за голову и бросился навстречу Вудворту и приостановившимся пехотинцам. Как бы ни был он глуп как человек, в нем все же жил политик, и потому губернатор менял свою ориентацию на глазах — неумело, топорно, грубо — и все же менял, потому что того требовала сама его натура. — Как хорошо, что вы пришли, капитан, — приветственно развел он руки навстречу Дикому Биллу. — Этот Лео чуть не убил меня.
Он был настолько комичен и жалок, что Вудворт только усмехнулся и почувствовал облегчение: неужели как раз этот человек и доставлял ему столько беспокойства, настраивая посла и организовывая всяческие бюрократические препоны? Само то, что губернатор был здесь, уже освобождало капитана почти от всей ответственности: сложно упрекать человека, не получившего санкции на захват преступников от одного из их сообщников, пойманного на горячем. Кроме того, можно было не сомневаться, что от страха губернатор прямо сейчас заложит всех.
— Да, вы не ошиблись, — усмехнулся он снова и повернулся к своим ребятам: — Уведите его.
Двое пехотинцев подхватили губернатора под руки, и вовремя — его ноги подкосились и он упал бы, если бы не их поддержка.
За всем этим следил инспектор Син. Его чувства снова были противоречивы: как замешанный в грязных делишках человек, он не мог не бояться, но полицейский в нем только приветствовал появление пехотинцев. В конце концов, рассуждал инспектор, разве он, Син, не переменил своего отношения к Дерреку, увидев, что за безобразия творятся на острове? Кто докажет, что он с самого начала знал, с кем имеет дело? У него уже был опыт, как замять любой дело. Помогая пехотинцам сейчас, он обеспечивал себе неприкосновенность на время захвата цитадели, впоследствии же, если умно повести себя, можно будет не только выкрутиться, но и пожать на этом деле лавры: инспектор полиции помогает американской морской пехоте захватить торговца наркотиками…
Все эти мысли пронеслись в его голове с невероятной скоростью.
— Сэр, — вытянулся он перед капитаном, — я постараюсь найти для вас мистера Деррека.
И снова Дикий Билл чуть не расхохотался: еще одна крыса побежала с корабля. Значит, он и впрямь совсем тонет.
— А ну, идем за этим хорьком, — весело скомандовал он, и Син засеменил в сторону лаборатории.
Вскоре почти все уже покинули фойе, только Джексон задержался у лестницы, думая о чем-то своем.
Джексон думал о Джо. Не поимка Льва, на которого и так нашлось много охотников, интересовала его сейчас — он хотел знать, как и где можно найти друга и помочь ему, если это еще возможно. Для этого Джексон знал всего лишь один путь: попробовал представить себе, как и что делал Джо. Это было сложно, почти невозможно, но почему-то Джексон был уверен, что все же догадается.
Итак, в первую очередь Джо должен был постараться остаться незамеченным…
Взгляд Джексона быстро оглядел помещение и вскоре нашел то, что искал: где-то в стороне от лестницы и больших трехстворчатых дверей притаилась еще одна, очень похожая на служебную. К ней он и направился, входя в открывшуюся систему коридоров, совсем не похожих на выложенное мрамором роскошное фойе: эта часть здания существовала не для того, чтобы радовать чей-то взгляд.
Именно тут, а не в ином месте, по мнению Джексона, должен был идти Джо. И именно здесь, среди этих однообразных, как туннели метро, переходов, должны были находиться и пленники: не случайно же голые крашеные стены напоминали каземат.
Двое ниндзя возникли на его дороге так неожиданно, что он вздрогнул, затем и за его спиной задвигалось что-то черное: каким-то шестым чувством Джексон «увидел» занесенный сзади меч и быстро поднял автомат, перехватив его за кончик дула. Клинок с силой опустился на сталь и отскочил назад от удара, тотчас дуло было отпущено — и через мгновение врезалось под дых стоявшему позади ниндзя. Пока он сгибался и падал, двое первых ниндзя тоже подняли свои мечи. Джексон отскочил в сторону, отшвыривая автомат: у него было припасено для такого случая более соответствующее оружие, которым он потихоньку овладевал втайне от Джо — Джексону хотелось иметь и свои «завоевания», а не просто следовать за другом. Черная рука легла на пояс, выхватывая из-за него китайские дао — парные короткие мечи.
Казалось, в руках Джексона завертелся вентилятор: широкие плоские клинки напоминали лопасти. «Поиграв» ими несколько секунд, Джексон стиснул рукояти и присел.
Занесенные мечи чуть подрагивали в воздухе, ниндзя выжидали. «Ах, вы так?» — рассердился про себя Джексон и… пролетел между ними колесом. В этом движении не было особого смысла, и именно поэтому оно сработало в его пользу: нецелесообразность поступка легко сбивает с толку тех, кто привык к действиям не импульсивным, а мотивированным тем или иным расчетом.
Вскочив на ноги и быстро развернувшись, Джексон полоснул левого ниндзя по животу и ударил его напарника рукоятью другого клинка. Тот зашатался, но не упал. Тотчас удары посыпались на него градом: дао засвистели над ниндзя, как свистят пули во время перестрелки. Ниндзя попробовал выпрямиться, но это только ухудшило его положение — Джексон доставал его раз за разом. Наконец, покрытый кучей рубленых ран, он свалился, и это спасло Джексона: увлекшись «отделкой» одного ниндзя, он чуть не забыл, что ушибленный автоматом охранник был жив и даже успел подняться.
Меч описал в воздухе широкую дугу — и снова наткнулся на неподатливый металл: оба китайских клинка скрестились ловушкой и защемили на миг врезавшееся между ними лезвие. Ниндзя-то выскользнул из рук и зазвенел по полу, Джексон шагнул вперед, его парное оружие обрушилось ниндзя на плечи, и когда разошлось снова — перед Джексоном лежал уже труп.
Джексон вздохнул и развел руки в сторону. Он не заметил, как за его спиной оказалась ниша. Выпрыгнувший оттуда ниндзя ударил его по запястьям — дао вылетело у Джексона из рук. Через секунду Джексон уже был на противоположной стороне коридора: допустив ошибку, он не стал ее усугублять и вовремя удалился с опасного места.
Безоружен был и ниндзя.
Джексон и его противник стояли друг напротив друга. Негр сбросил рубашку, ниндзя тихо присел в нижней стойке. А в зале в это время события развивались своим чередом…
* * *
«Зачем он сделал это?» — ужаснулась Алишия, когда Джо швырнул своему врагу подобранный на арене меч.
Собственно, он не давал этим Кэмоно никакого преимущества и даже на старался уравнивать шансы: ниндзя без труда добыл бы себе оружие и так — клинки валялись по арене в большом количестве. Его жест был скорее простой вежливостью, значащей не больше, чем официальное рукопожатие.
Джо и Кэмоно подошли друг к другу на расстояние около полутора метров и… сели на пол, не опуская взгляда. Мечи мягко и беззвучно легли на ткань. Затем оба противника замерли. Глаза глядели в глаза, два дыхания слились в одно.
Руки Алишии судорожно вцепились в перила.
Кэмоно и Джо сидели, единые в своем молчании, как два полюса магнита.
Первым с места тронулся Кэмоно. Ниндзя-то взлетел в воздух, словно подхваченный внезапным порывом ветра. Но и Джо был начеку — мечи скрестились. Затем попробовал нанести свой удар
Джо — и снова два клинка сошлись, соединяясь на время в единое целое. После третьего удара оба противника начали подниматься: меч упирался в меч, застывшие взгляды сливались в линию…
Джо и Кэмоно синхронно шагнули назад, расступаясь, затем сошлись, снова скрещивая мечи, — и снова расступились в прекрасном и жестоком танце смерти — безжалостные, бесстрашные, гордые.
