посетителей.
Всем хорошо известно, насколько заключенные нуждаются в моральной поддержке со стороны близких. Поэтому пришлось переоборудовать один медицинский кабинет в комнату для свиданий. Между двумя решетками располагался дежурный, который внимательно ко всему прислушивался, и взирал на все с нескрываемым недоверием. То с одной, то с другой стороны раздавались пронзительные крики, от которых пальцы сильнее сжимали решетку.
Все те десять дней, прошедшие с момента перевода Американца сюда в палату номер сто сорок три, находящуюся в торце больничного корпуса, он не переставал изыскивать варианты возможной организации побега. Вот уже длительное время его не оставляла мысль перебраться через стену, отделявшую его от свободы. Ведь в каждой тюрьме есть свое слабое место, нужно только его найти.
После его перевода из Ниццы во Френ с ним обходились так, как он того теперь и заслуживал, в соответствии с занимаемым положением. Журналисты на все лады превозносили его принадлежность к таинственному миру мафии, в цветах и красках расписали его участие в угоне века и нападении на подпольную лабораторию на Юге. Рокко не терял времени даром, он очень быстро уяснил, что ночные обходы совершались с определенной регулярностью и точностью метронома. Этот заведенный в тюрьме порядок он сопоставил с боем больших башенных часов. Когда они били четверть часа, полчаса и час, звук разносился в ночи по всей спящей тюрьме.
В обложке «Евангелия», с которым он теперь никогда не расставался, было спрятано полотно пилы из шведской стали, переданное ему Джо Блондином в подошве легких туфель, засунутое между двумя слоями резины. Служащий на приеме передач не заметил подвоха. Ведь туфли не резали как колбасу. Будучи от природы человеком недоверчивым, тюремщик все-таки согнул их вдвое по той лишь причине, что, к несчастью, незадолго до этого случая специальная контрольная аппаратура вышла из строя. Тонкое, гибкое лезвие повторило изгиб подошвы и осталось незамеченным.
Уже несколько раз Рокко принимал решение совершить побег из санчасти. Неоднократно приходил сюда по самым незначительным вопросам: несильный насморк, пищевое отравление консервами сомнительного качества. Именно в одно из таких посещений его осенило…
Он сидел в одной камере с Фредом Моралистом — Альфредом Праланжем — который всем своим сообщникам перед каждой кражей со взломом давал один совет: быть осторожными. За тюремной стеной прямо внизу находился участок вспаханной земли, огороженный небольшим забором, где тюремщики после окончания дежурства любили покопаться.
— Ты когда-нибудь видел таких балбесов, — сказал ему как-то Фред, — они во дворе посадили лиственницу.
Рокко посмотрел на угрюмое, одинокое, прямое и высокое хвойное дерево, верхушкой своей выступающее за тюремную стену. На какое-то мгновение в памяти всплыли подвиги верхолаза, совершенные им еще в молодости. Потом он пришел к выводу, что прыжок с двадцатиметровой высоты, даже несмотря на его богатый и многолетний опыт лазания по карнизам и водосточным трубам ничем хорошим закончиться не мог.
— Чем тебе мешает эта лиственница? — спросил он со своим неповторимым итальяно-американским акцентом.
— Бог ты мой, да ничем! Но сам подумай, лиственница в тюрьме, ведь это же глупо!
Обычные разговоры скучающих заключенных, но их последствия могли быть и серьезными. Конечно, лиственницу нельзя было использовать в качестве трамплина, но Рокко определил для нее другую роль. Например, она вполне могла послужить ориентиром. Достаточно будет ночью перебросить через стену веревку прямо напротив дерева…
Идея, вначале лишенная совершенства, стала затем приобретать более конкретные очертания. Думая об этом, Рокко уже отрабатывал отдельные детали побега… Мало-помалу снимались неясности, картина становилась все более отчетливой, и с каждым днем Американец уже все больше верил в успех своего предприятия. В соответствии с его планом предстояло перебраться в санчасть, перепилить решетку, спуститься во двор, добраться до лиственницы и ждать, пока ему перебросят пеньковую веревку, которая прямехонько выведет его на свободу.
Джо Блондин должен был пройти по огородам и перебросить через стену какой-нибудь тяжелый предмет, камень или разводной ключ, с привязанной к нему тонкой бечевкой, к которой, в свою очередь, дальше будет прикреплен более прочный трос. Это было совсем несложно. Главное теперь — попасть в санчасть.
И тут он вспомнил о мафиози в палермской тюрьме, который вогнал себе в руку ржавый гвоздь, устав от ежедневных придирок со стороны охранника. Гвоздь Рокко приметил на прогулке на той площадке, куда выводили опасных преступников. Сначала Мессина начал постепенно увеличивать прогулочный круг и делал это до тех пор, пока не стал касаться рукой стены. Каждый раз, проходя мимо, он цеплялся за гвоздь своими плотно сжатыми, как кусачки, пальцами и тянул его на себя. Три недели спустя удалось полностью вытащить гвоздь. В этот же вечер Американец быстро управился с чашкой плохо пахнущего бульона и вытянулся на кровати. До этого, в соответствии с заведенным в тюрьме порядком, сложил свою одежду и положил перед дверью. И только после этого начал ждать полуночного обхода. Он не сулил никаких неожиданностей.
Однако тупой конец гвоздя вовсе не хотел входить в кисть! Рокко попробовал вогнать его в руку. Напрасно. Гвоздь даже при всем желании не мог проткнуть кожу из-за образовавшегося на конце толстого слоя ржавчины. Пришел черед воспользоваться пилой. Полотно пилы было извлечено из переплета, рубаха задрана.
Большим и указательным пальцем левой руки Рокко нащупал внутреннюю мышцу бедра, приподнял ее и резким движением разрезал. Из открытой раны пошла кровь.
Он оценил свою работу и еще раз сделал взмах пилой. Затем с силой ввел ржавый гвоздь в кровоточащую рану. Указательным пальцем протолкнул шляпку гвоздя глубоко в ткани так, что лицо исказила гримаса боли. После чего перетянул ляжку двумя туфлями, связанными одна с другой шнурками, и спрятал пилу в библию.
Шли дни. Флегмона не проявлялась. Требовалось как-то ускорить процесс развития инфекции.
— Только с помощью инъекции скипидара можно вызвать искусственный нарыв, — сделал заключение Фред.
При помощи так называемого «волчка» — веревочки с привязанной к ней запиской и подвешенной или же раскачиваемой заключенным на протянутой через прутья решетки руке с тем, чтобы дать возможность поймать ее соседу в боковой камере, был доставлен маленький пузырек из-под духов со скипидаром. Это заключенный Муррасьоле, назначенный на покрасочные работы, проявил понимание момента в обмен на обещание поддержки со стороны мафии.
Рокко с таким же вниманием следил за развитием нарыва, как по другую сторону тюремной стены садовники следили за вызреванием помидоров. Перед тем, как идти на медосмотр, гвоздь был извлечен из раны. Рокко госпитализировали. Температура все росла, ему было жарко в полосатой сине-белой робе, выданной после поступления в санчасть. Американца поместили в палату в правом
