Агата Кристи - Тайна египетской гробницы

Мне довелось участвовать вместе с Пуаро в расследовании одного из самых сенсационных и драматических уголовных дел, с какими нам приходилось сталкиваться. Это был ряд загадочных смертей ученых, которые нашли и вскрыли в Египте гробницу фараона Менхер-Ра.

Произошло это вскоре после того, как была обнаружена лордом Карнарвоном знаменитая гробница Тутанхамона. Группу археологов, о которой идет речь, возглавлял сэр Джон Уиллард, а финансировал экспедицию мистер Блейбнер из Нью-Йорка.

Раскопки велись в районе пирамид Гизы под Каиром. Ученые случайно натолкнулись на несколько могильных склепов. Это привлекло к себе большой интерес — как выяснилось, это была гробница Менхер-Ра, одного из самых малоизвестных фараонов восьмой династии — периода начала распада Древнего Египта. Открытие гробницы широко освещалось в прессе.

Но очень скоро произошло событие, поразившее своей неожиданностью многих людей: сэр Джон Уиллард скоропостижно скончался на месте раскопок от сердечного приступа.

Наиболее падкие на сенсацию газеты немедленно воспользовались этим. Они вытащили на свет божий всякие старые легенды о судьбе сокровищ египетских пирамид, не забыв и связанных с этим суеверий и анекдотов. Снова стали с жаром вспоминать о злополучной мумии из Британского музея — всю эту старую, замшелую историю, которая в свое время была спокойно опровергнута музеем, но долго еще имела широкое хождение в публике.

Не прошло и двух недель после смерти сэра Джона Уилларда, как скончался от острого заражения крови мистер Блейбнер. А еще через несколько дней в Нью-Йорке застрелился его племянник. «Проклятие Менхер-Ра» стало главной темой разговоров повсюду, и таинственные магические силы давно ушедшего в небытие Древнего Египта словно снова возродились и стали превозноситься до небес легковерными людьми.

Именно в это время Пуаро получил коротенькую записку от леди Уиллард, вдовы умершего археолога, руководителя раскопок Менхер-Ра. Она просила Пуаро приехать к ней на Кенсингтон-сквер. Я поехал вместе с ним.

Леди Уиллард была высокая, худощавая женщина, облаченная в глубокий траур. Ее осунувшееся, изможденное лицо без слов говорило о недавней тяжелой утрате.

— Очень любезно с вашей стороны, что вы приехали так быстро, мосье Пуаро.

— Я к вашим услугам, леди Уиллард. Вы хотели бы со мной посоветоваться?

— Насколько я знаю, вы детектив, но я хотела поговорить с вами не только как с детективом. Вы человек со свежим взглядом на жизнь, я это знаю. У вас есть воображение, есть знание людей и опыт. Скажите же мне, мосье Пуаро, что вы думаете о сверхъестественных силах?

Пуаро ответил не сразу. Казалось, он обдумывал заданный вопрос. Наконец он сказал:

— Мне бы хотелось, чтобы мы поняли друг друга правильно, леди Уиллард. Ведь это не самое главное, о чем вы хотели меня спросить. Ваш вопрос имеет отношение к определенному лицу, не правда ли? Речь идет о смерти вашего супруга?

— Да, это верно, — подтвердила она.

— И вы хотели бы, чтобы я занялся расследованием обстоятельств его смерти?

— Я хотела бы, чтобы вы помогли мне твердо понять, что в газетах можно отбросить как явный вздор и что там основано на неопровержимых фактах. Умерло три человека, мосье Пуаро. Конечно, каждая из этих смертей, взятая отдельно, может быть объяснена. Но если рассматривать их вместе, — согласитесь, это почти невероятное совпадение! И все это произошло в течение одного месяца после вскрытия гробницы! Я допускаю, что это — пустое суеверие, но ведь может же быть здесь и какое-то могущественное древнее проклятие, действие которого еще не разгадано современной наукой. Факт остается фактом — три человека умерли один за другим! И я боюсь, мосье Пуаро, я ужасно боюсь, что на этом дело не кончится.

— За кого же вы боитесь?

— За сына. Когда пришло известие о смерти мужа, я была больна. Поехал мой сын, только что окончивший Оксфорд. Он и привез домой тело отца. Но теперь он снова уехал в Египет, не внял никаким моим просьбам и мольбам. Его настолько увлекла работа там, что он решил занять место отца и довести дело до конца раскопки. Вы можете считать меня глупой и легковерной женщиной, но я боюсь, мосье Пуаро. А что, если дух умершего фараона не насытился? Конечно, вам кажется, что я говорю несусветную чушь, но…

— Вовсе нет, леди Уиллард, — поспешно перебил ее Пуаро. — Я тоже верю в силу суеверий. Это одна из могущественнейших сил, какие только когда-либо знал мир.

Я взглянул на него с удивлением. Я бы никогда не мог поверить, что Пуаро — суеверный человек. Но было очевидно, что в эту минуту он говорил вполне искренне.

— Значит, вы хотите, чтобы я позаботился о безопасности вашего сына? Я сделаю все, что в моих силах, чтобы уберечь его от возможных неприятностей.

— Я верю, что в обычном смысле вы сделаете это. Но как уберечь его от злых таинственных сил?

— В средневековых книгах, леди Уиллард, можно найти множество средств против черной магии. Вероятно, они знали об этом больше, чем мы, современные люди, со всей нашей хваленой наукой… Но давайте перейдем к фактам — мне надо с чего-то начинать. Ваш муж всегда был преданным своему делу египтологом, ведь так?

— Да, с молодого возраста. Он считался одним из крупнейших знатоков в этой области.

— А мистер Блейбнер, насколько я знаю, был всего лишь дилетантом?

— Да, всего лишь дилетантом. Он был очень богат и мог в свободное от бизнеса время заниматься, как любитель, всем, что только приходило ему в голову. Моему мужу удалось заинтересовать его египтологией, и на средства мистера Блейбнера была организована и хорошо оснащена эта экспедиция.

— А его племянник? Что вы знаете о его наклонностях? Входил он в состав этой экспедиции?

— Не думаю. Я ведь ничего не знала о существовании этого племянника, пока не прочла в газетах о его самоубийстве. Мне думается, что он и мистер Блейбнер вовсе не были в близких родственных отношениях. Во всяком случае, сам мистер Блейбнер никогда не говорил, что у него есть родственники.

— А кто участвовал в экспедиции?

— Доктор Тоссуилл — какой-то мелкий служащий из Британского музея; затем мистер Шнейдер из Музея Метрополитэн в Нью-Йорке; обязанность секретаря экспедиции выполнял один молодой американец; доктор Эймс сопровождал экспедицию в качестве врача; и, наконец, с моим мужем был его верный слуга, египтянин Хассан.

— Не помните ли вы имени американца, секретаря экспедиции?

— Кажется, Харпер, но я не совсем уверена. Насколько я знаю, он недавно стал работать у мистера Блейбнера. Весьма приятный молодой человек.

— Спасибо, леди Уиллард.

— Если вам понадобятся еще какие-нибудь сведения…

— Нет, пока больше ничего не нужно. Теперь доверьте это дело мне и не сомневайтесь, что я сделаю все, что в человеческих силах, чтобы уберечь вашего сына.

Видимо, эта фраза прозвучала не очень убедительно для леди Уиллард. Я взглянул на нее: она чуть поморщилась, когда произносились эти слова. И все же одно то, что Пуаро не отнесся с пренебрежением к ее опасениям, казалось, принесло ей какое-то облегчение. Что касается меня, то, повторяю, я никогда раньше и не по дозревал, что у Пуаро в душе так глубоко заложены корни суеверия. По дороге домой я попытался коснуться этого вопроса. Он отнесся к этому вполне серьезно и искренне.

— Действительно, Хастингс, я верю в эти вещи. Не следует недооценивать силу суеверий.

— Что же вы собираетесь теперь делать?

— Вы, как всегда, человек дела, мой милый Хастингс! Так вот, начнем с того, что отправим телеграмму в Нью-Йорк и запросим более подробные сведения о смерти молодого мистера Блейбнера.

Он тут же отправил свою телеграмму. Ответ был исчерпывающим и точным. Молодой Руперт Блейбнер уже несколько лет сидел, что называется, на мели. Раньше он кое-как перебивался случайными заработками на островах Южного моря либо существовал на деньги, которые ему присылали туда с родины. Но два года назад он вдруг вернулся в Нью-Йорк и там стал быстро опускаться все ниже и ниже. Заслуживает внимания, на мой взгляд, тот факт, что ему все-таки удалось раздобыть достаточную сумму, чтобы отправиться в Египет. «Там у меня есть хороший приятель, у него я сумею одолжить денег», — объявил он тогда. Но этому плану не суждено было осуществиться. Он вернулся в Нью-Йорк, проклиная скрягу-дядюшку, которого больше волнуют останки давно умерших и забытых фараонов, чем судьба кровного родственника.

Смерть сэра Джона Уилларда наступила еще в то время, когда Руперт находился в Египте. В Нью-Йорке он снова повел беспутный образ жизни, а затем неожиданно покончил жизнь самоубийством, оставив записку из нескольких странных фраз. Он называл себя прокаженным и отверженным, а в конце написал, что таким, как он, всего лучше умереть.