Пауль Ханберри первым прервал молчание:
– Вот так да! Старик все оставил нам! Надо же! Когда он попросил меня подписать бумагу, мне и в голову не приходило ничего подобного, я думал, все достанется его кузену.
– Вы хорошо помните, как это все произошло? – спросила Берта.
Он посмотрел на нее так, как будто она тронулась.
– Почему же нет? Я отлично все помню. Был воскресный день. Он и Жозефина Делл находились в библиотеке, она писала под его диктовку, а я мыл машину под окном на улице. Она подошла к окну и попросила меня зайти. Когда я пришел, босс сидел за столом, вооружившись ручкой. Он сказал: «Пауль, я хочу, чтобы ты засвидетельствовал мою подпись. Я хочу, чтобы ты и Жозефина подписали мое завещание и в случае, если кто-нибудь будет спрашивать об этом, засвидетельствовали, что я не выглядел более ненормальным, чем обычно», или что-то в этом роде.
– Я, конечно, сейчас просто в состоянии шока, – начал Милберс. – Я не мог вообразить, что мой дорогой кузен Харлоу способен продемонстрировать подобное отношение. Однако вспомним, что мы были заняты поиском десяти тысяч, которые исчезли при странных обстоятельствах, и подозрение падало…
– Минуточку, – вмешалась Нетти Краннинг. – У вас нет никакого права предъявлять обвинение.
Милберс улыбнулся, и в улыбке его сквозило чувство собственного превосходства.
– Я не предъявлял еще никаких обвинений, миссис Краннинг. Тот факт, что вы относите это на свой счет, говорит о том, что…
Его прервал звонок в дверь.
– Посмотри, кто это, – сказала миссис Краннинг дочери.
Ева направилась к двери.
– Я просто не могу в это поверить, – сказал Кристофер Милберс. – Это несправедливо.
– О, успокойтесь! – предложила миссис Краннинг. – В конце концов, у вас есть десять тысяч, и если вы считаете, что этого мало, то вы просто неблагодарный осел.
Пауль громко заржал.
– Все же у нас не хватает еще десяти тысяч, – заметила Берта.
В прихожей раздались голоса. В комнату вошли Ева и Жозефина Делл.
– Привет всем, – поздоровалась Жозефина. – Представьте себе, мне, кажется, светит прекрасная работа. Я буду работать с человеком, которого наняло правительство. Он летает по всей стране, и я тоже смогу попутешествовать. Он прибывает на место, работает там в течение месяца или недель шесть, а потом переезжает. Как вам это нравится?
– Подождите, вы еще не знаете все новости, – отозвалась Нетти Краннинг.
– Да, – подтвердила Ева, – у тебя есть приличная сумма, о которой, держу пари, ты еще ничего не знаешь.
– Что такое?
– Это действительно так, – уверил ее Пауль. – Помнишь день, когда босс попросил нас с тобой засвидетельствовать его завещание?
– О, ты имеешь в виду тот день, когда ты мыл машину, я постучала в окошко и позвала тебя?
– Да.
– Да, это было завещание. Именно так он выразился.
– Категорически утверждаю, что это было завещание. И тебе завещано в нем десять тысяч долларов.
– Сколько? – воскликнула Жозефина недоверчиво.
– Десять тысяч, – повторил Пауль.
Берта Кул подсунула документ ей под нос.
– Это ваша подпись? – спросила она.
– Ну конечно же!
– Это то самое завещание?
– Да.
– Мы обсудим все эти детали позднее, – вмешался Милберс, – но сейчас давайте вернемся к вопросу о пропаже десяти тысяч. Я хотел бы знать, куда они делись.
– Минуту, – заметил Пауль, и глаза его хитро заблестели, – вы хотите знать, куда они делись. Откуда этот странный интерес? Вы говорите так, словно имеете какое-то отношение к этим деньгам.
– Да, естественно, – ответил Кристофер Милберс. – Ведь я – его кузен.
– Кузен, черт побери! Вы получите десять тысяч по завещанию, и это – все. Пропавшие деньги принадлежат нам. Это не ваше дело; к тому же не забывайте, что душеприказчиком назначена миссис Краннинг. Я думаю, пришло время прекратить ворошить наш дом и предъявлять нам обвинения. Если мы найдем эти деньги – мы найдем их, если же нет – это наши потери.
Кристофер Милберс смотрел на них, переводя взгляд с одного лица на другое, с возрастающим отвращением.
– Полагаю, – продолжал Пауль, – вы и ваш детектив, миссис Кул, свободны. Все кончено.
– Пауль, – сказала миссис Краннинг, – тебе не следует быть таким грубым. Хотя, что касается мистера Милберса, в завещании все сказано предельно ясно. За все отвечаю я.
– Это завещание, – объявил Милберс, – незаконное. Оно было составлено под давлением.
Пауль Ханберри громко расхохотался:
– Попробуйте доказать это.
– Тогда это – подделка.
– Следите за тем, что вы говорите, – сказала миссис Краннинг.
– Мне очень жаль, мистер Милберс, – начала Жозефина Делл. – Я не знаю, что сказано в завещании, но должна подтвердить, что оно – настоящее. Я помню, как мистер Милберс позвал нас к себе в тот день. Пауль мыл машину на улице. Помнишь, Пауль? Ты поставил ее прямо под окном, и было слышно, как льется вода. Мистер Милберс подошел к сейфу и вынул оттуда бумагу. Он сказал мне, что хочет, чтобы я подписала завещание, и нужен еще один свидетель. Я спросила, кого он хочет взять в свидетели, он же ответил, что для него это не имеет значения. Потом прислушался и спросил, не Пауль ли это моет машину на улице, и, когда я ответила утвердительно, он сказал: «Постучи в окошко и попроси его зайти».
– Все именно так, – согласился Пауль. – Я не придал этому значения, потому что думал, то есть не думал, что мне там что-то перепадет.
– Я помню, что ты копался в машине, – продолжала Жозефина, – потому что правая рука у тебя была испачкана смазкой. И ты немного запачкал бумагу, и мистер Милберс…
Кристофер Милберс схватил завещание:
– Что-то я не вижу здесь никаких пятен.
Миссис Краннинг взглянула через его плечо и ничего не сказала.
– При чем тут смазка? – возразила Ева. – Кроме того, может быть, тебя подводит память, Жозефина.
– Нет, – заявила Жозефина решительно. – Мне все равно, как это обернется для каждого из нас, но я должна сказать правду. Пятно было. Если же его нет, завещание поддельное. Разрешите мне посмотреть на мою подпись еще раз.
– Минуту, – вмешалась Нетти Краннинг. – Может быть, пятно стерлось.
– Нет, – возразила Жозефина. – Я пробовала его стереть сразу же моим бумажным носовым платком, но мне это не удалось и…
– Посмотрите бумагу на свет, – предложила Нетти Краннинг. – Пятно должно было пропитать бумагу.
Берта посмотрела бумагу на свет. Масляное пятно величиной с десятицентовую монету было отчетливо видно.
– Ну вот, теперь я смогу вздохнуть свободно, – сказала Жозефина. – Я же отчетливо помню, что пятно было.
– Ну, теперь послушайте, что я вам скажу, – объявила Берта Кул. – Я собираюсь пригласить сюда фотографа, чтобы сделать в вашем присутствии фотокопию завещания. Думаю, это просто необходимо.
– Лично я, – сказала миссис Краннинг с высокомерным видом женщины, унаследовавшей состояние, делая последнюю попытку выглядеть как леди, – думаю, что это верное предложение, наиболее приемлемое.
– Ты хотела сказать, вполне приемлемое, мама, – поправила ее Ева.
Миссис Краннинг обрушила на нее все высокомерие богатой женщины:
– Я сказала – «наиболее приемлемое», дорогая Ева.
Берта Кул набрала номер. И пока ждала ответа, она изрекла:
– Подписавшиеся свидетели не могут быть лицами, заинтересованными в дарении, миссис Краннинг.
Нетти Краннинг выпрямилась:
– Я думаю, у нас не будет ссор по этому вопросу. Ева, Пауль и я получили наследство, и мы поделим все так, как хотел того Харлоу Милберс. Мы любили его и проследим, чтобы все было исполнено так, как он написал в письме, не правда ли, Ева?
– Да, мама.
Берта Кул ворвалась в бюро и остановилась около Элси Бранд.
– Чувствую себя отвратительно.
– Вы мне это собирались сообщить? – спросила Элси, отодвигая свое кресло от стола.
– Нет, – ответила Берта. – Я не собираюсь никому этого сообщать. Я – простофиля. Мне попался случай, где золото просто льется рекой, а у меня текут только слюнки. Каждый что-то получил, кроме Берты. Боже, как я скучаю по этому маленькому негоднику! Уж он-то сумел бы выцарапать кусочек!
– Мы получили открытку от него, – сказала Элси. – Он в Сан-Франциско и приедет сюда дня на три-четыре.
– Ты имеешь в виду, что Дональд Лэм в Сан-Франциско?
– Да.
– Я вылетаю к нему.
– Бесполезно, – сказала Элси. – В открытке сказано, что ему не дают свиданий, но почту он получает.
Подбородок Берты неожиданно дрогнул, указывая, что она приняла решение.
– Хорошо. Я напишу этой козявке. Негодный умный малыш! Уж он-то что-нибудь придумает! Надеюсь, что он снизойдет до этого. Он должен помочь мне. Возьми свой блокнот, Элси. Я собираюсь написать Дональду Лэму обо всем, что произошло.
Берта прошла в свой кабинет. Она уселась на вращающийся стул и обратилась к Элси:
– Отправим авиаписьмо, заказное. Сделай пометку на конверте: «Срочно, лично и совершенно секретно».
