сильной депрессии, что мог бы подумывать о самоубийстве?
Дворецкий задумался перед ответом.
– Нет, я никогда не предполагал, что подобное может случиться. Но капитан временами хандрил, неважно себя чувствовал.
– И тому были какие-то объяснения?
Даули понимал – вот он, ключевой вопрос. И не сомневался в том, что у Уиллинга, прослужившего в доме капитана Стеррона десять лет, имеются на этот счет свои соображения. Пусть он даже не знает истинной причины депрессии своего хозяина, но какие-то догадки должны быть. Другое дело, захочет ли дворецкий поделиться ими с полицией?
– Сложный вопрос, сэр. Хозяин никогда не обсуждал свои неприятности. Видимо, здоровье у него подкачало, хотя он не так уж часто обращался к доктору. Ну, во всяком случае, не к местному. Доктор Тэнуорт иногда заходил, может, он что знает.
– Непременно спрошу его. А вот был ли он счастлив… Боюсь, это деликатный вопрос, мистер Уиллинг, но я просто обязан задать его. Был ли капитан Стеррон счастлив в браке?
– У меня нет причин предположить обратное, сэр. Капитан и миссис Стеррон прожили вместе… нет, не в одной комнате, я не об этом… все то время, что я служил здесь. И почти всегда придерживались одного направления в жизни, не то что другие пары в наши дни.
– И ни у кого из них не имелось причин для ревности?
– Ну, насчет этого не знаю.
«Определенно, знает, просто не хочет говорить, – подумал суперинтендант. – Придется пока оставить эту тему».
– У вас не было никаких оснований хотя бы предположить нечто подобное?
– Нет, сэр, совершенно никаких.
– Огромное вам спасибо, мистер Уиллинг. Не думаю, что мне придется еще раз побеспокоить вас. Скажите, могу ли я побеседовать с мистером Стерроном или с сэром Джеймсом Хэмстедом?
– Я постараюсь отыскать одного из них или обоих, сэр.
Оставшись один, суперинтендант Даули оглядел помещение. То была совсем небольшая и безликая проходная комнатка, и использовали ее, видимо, только чтобы попасть в библиотеку. Возможно, когда-то, в прежние времена, она служила своего рода приемной, в которой ожидали очереди просители, явившиеся к одному из влиятельных Стерронов, принимавшему в большой библиотеке за дверью. У стен теснились несколько стульев и два небольших шкафчика, посередине стоял маленький столик, за которым сейчас сидел Даули. Пепельница в форме медной чаши напомнила суперинтенданту, что ему очень хочется курить, но пришлось подавить это желание. В пепельнице лежали окурок и горстка пепла, суперинтендант рассеянно взял окурок, повертел его в пальцах и разглядел название – «Пертари», которое ни о чем ему не говорило, но он никогда и не был экспертом по части сигарет.
Вернулся Уиллинг и доложил, что мистера Стеррона пока найти не удалось. А вот сэр Джеймс находится совсем рядом, в библиотеке, и будет рад принять там суперинтенданта.
Библиотека оказалась просторным прямоугольным помещением с камином в дальнем конце и второй дверью, ведущей в холл. Сэр Джеймс Хэмстед стоял у одного из трех окон.
– Входите, суперинтендант, – произнес он. – Присаживайтесь. Готов поделиться с вами любой известной мне информацией.
Он жестом указал на кресло, но сам остался стоять. Свое заявление он сделал отчетливым и монотонным голосом и словно по писаному:
– Я сэр Джеймс Хэмстед. Являюсь старшим инспектором промышленного отдела министерства внутренних дел Великобритании. Знал капитана Стеррона на протяжении нескольких лет, впрочем, не слишком близко. Недавно он пригласил меня к себе на уик-энд. Помимо всего прочего, я интересуюсь архитектурой и слышал, что поместье является прекрасным образчиком дома эпохи Тюдоров. Вот и решил принять приглашение. Приехал сюда в пятницу вечером и намеревался остаться до завтра, то есть до утра понедельника. Естественно, что в такой момент мне хотелось бы избавить миссис Стеррон от необходимости развлекать малознакомого ей человека. Но, разумеется, это вам решать, могу ли я уехать немедленно.
Сэр Джеймс умолк, очевидно, полагая, что сразу получит ответ на этот вопрос.
– Вы можете уехать после нашего разговора, сэр Джеймс, и много времени он не займет. Просто необходимо прояснить несколько моментов. А затем уезжайте, никаких возражений с моей стороны. Ну разве что только старший констебль решит иначе.
– Конечно, старший констебль… Вы уже уведомили его?
– Пока нет, сэр Джеймс.
– Следует сделать это незамедлительно. Так что давайте, суперинтендант, а я вас здесь подожду.
Даули удивил безапелляционный тон, которым отдавался этот приказ, однако он чувствовал за собой вину и отправился к телефону. Вернувшись, он застал пожилого джентльмена на прежнем же месте. А сэр Джеймс продолжил свою речь, словно и не было никакого перерыва.
– Прежде я никогда не встречался ни с миссис Стеррон, ни с мистером Джеральдом Стерроном. И отношения между капитаном и миссис Стеррон показались мне учтивыми, однако сдержанными. Между супругами не чувствовалось настоящей близости, не говоря уже о любви. А вот в отношениях между капитаном Стерроном и братом, может, и было меньше учтивости, зато чувствовалась искренняя привязанность – впрочем, в последнем не совсем уверен. Я всегда знал, что капитан Стеррон не слишком разговорчивый, но за последние тридцать шесть часов убедился, что дело зашло дальше: ему стали присущи замкнутость и даже угрюмость. У меня нет оснований полагать, что он свел счеты с жизнью, как и нет никаких предположений, кому пришло в голову убить его. Хотя буквально вчера миссис Стеррон играла в теннис с джентльменом по имени сэр Карл Веннинг. И мне показалось, будто эта пара получает больше удовольствия не от игры, а от общения друг с другом, но это наблюдение никак не может свидетельствовать о намерении или желании совершить жестокие насильственные действия.
Последнее заключение заинтересовало суперинтенданта Даули, но, когда сэр Джеймс замолчал, он лишь пробормотал:
– Вы совершенно правы, сэр.
– Теперь что касается утренних событий. Обычно я просыпаюсь рано и несколько часов перед завтраком читаю или пишу. Так же началось и сегодняшнее утро. В домашнем халате и брюках я сидел и писал, как вдруг услышал, что в доме какая-то суета, беготня по коридору, приглушенные, взволнованные голоса. Я понимал, что всего лишь гость в доме и не вправе вмешиваться, но, когда раздались громкие удары по дереву, решил, что настало время. Я вышел из спальни, спустился по главной лестнице и увидел, что мистер Стеррон и дворецкий Уиллинг выбили дверь в кабинет и ворвались в комнату. Я поспешил туда и не позволил дворецкому поднять перевернутый стул, который лежал под ногами капитана. Я также не разрешил ему раздвинуть шторы на окне по приказу мистера Стеррона. Не на том окне, на фоне которого висело тело капитана Стеррона, а на другом. Одного
