Он читал последнее свое приобретение («Фея Твинклфит и Двенадцать Джиннов»), когда за дверью кабинета раздался грубый кашель, а затем уверенный стук. Отложив книгу, мистер Ридер закрыл ящик и сказал:
– Войдите.
– К вам доктор Карл Янсен, сэр.
Мистер Ридер откинулся на спинку стула.
– Пропустите его, пожалуйста.
Доктор Янсен был высок, довольно крепок и весьма добродушен. Говорил он с едва заметным иностранным акцентом.
– Позволите присесть? – Он просиял и подтащил стул к столу прежде, чем мистер Ридер успел пробормотать приглашение. – Я давно хотел увидеть вас, мистер Ридер, и попросить провести небольшое расследование, но, насколько я понимаю, вы больше не частный детектив, а официальное лицо.
Ридер поклонился, сцепил кончики пальцев и наградил нежданного посетителя внимательным взглядом из-под нахмуренных бровей.
– Я оказался в крайне щекотливом положении, – продолжил доктор Янсен. – Я держу небольшую клинику. Я щедрый человек, ничего не могу с собой поделать. – Он театрально взмахнул рукой. – Я даю взаймы, я не прошу рекомендаций, и я, как говорится, был облапошен. Теперь я в крайне неприятном положении. Я занял одному человеку тысячу фунтов… – Он заговорщицки склонился над столом. – Он попал в беду… вы видели это дело в газетах… мистер Халлати, банкир. – Доктор всплеснул руками. – Он покинул страну, не сказав мне ни слова, не заплатив ни пенни, а теперь он пишет и просит рецепт для своего сердца!
Мистер Ридер откинулся на стуле.
– Откуда он вам написал? – спросил он.
– Из Голландии. Я сам из Голландии, там моя родина.
– Вы принесли письмо?
Посетитель выудил из кармана блокнот и достал из него лист писчей бумаги. Мистер Ридер с первого взгляда опознал почерк Халлати. Письмо было коротким:
Дорогой доктор, мне необходимы ваши предписания для сердца. Я потерял их. Я не могу сообщить вам свой адрес. Не могли бы вы разместить рецепт в разделе объявлений в «Таймс»?
Подписано «Х».
Ели бы доктор Янсен смог заглянуть под нахмуренные брови мистера Ридера, то увидел бы, как засияли глаза детектива.
– Могу я оставить это письмо у себя? – спросил он.
Гость пожал плечами.
– Да, конечно. Я рад, что вы его оставите, потому что у этого джентльмена, похоже, проблемы с полицией. Я не желаю иметь с ним ничего общего, я лишь хочу вернуть свою тысячу фунтов. А предписание я размещу в газете, конечно, из человеколюбия.
Доктор Янсен ушел, оставив на прощание свой адрес, – он жил в небольшой квартирке в Пимлико. Не успел он выйти из здания, как мистер Ридер уже проверил его имя и квалификацию, а также отзывы о работе. Письмо он отнес в Скотленд-Ярд, главному констеблю.
– Понюхайте, – сказал он.
Констебль понюхал.
– Камфора… и не совсем камфора. Тот же запах был на халате и пижаме юного Рэйгэйта. Я отправил одежду в лабораторию, они сказали, что это камфорлактин, очень мощный дезинфектант и антисептик, иногда используется при инфекционных болезнях.
Он услышал хлопок в ладони и пораженно поднял глаза.
– Вот так так! – сказал мистер Ридер.
Он практически промурлыкал эти слова.
Когда мистер Ридер вернулся в свой кабинет в Уайтхолл, швейцар сообщил ему о леди, которая ждет с ним встречи. Мистер Ридер нахмурился.
– Хорошо, пригласите ее, – сказал он.
И выдвинул для леди самый удобный стул.
– Мистер Ридер, – с ходу быстро и нервно заговорила она. – Я нашла блокнот брата и все те суммы, которые он указал…
– Я знаю, – сказал мистер Ридер. – Не слишком большая сумма. Определенно не настолько большая, чтобы оправдать панику и действия тех, кто внес за него залог.
– А в блокноте было вот это.
Она положила на стол вырезку из газеты.
Если вы очутились в ситуации крайней нужды, пишите в «Братство благотворителей» по адресу: Линкольн Инн Филдс, 297. Профессионал, нуждающийся в деньгах, оказавшийся в стесненных обстоятельствах, получит здесь помощь без процентов. Рассрочка платежа на годы. Никаких документов, кроме веры в вас.
Мистер Ридер трижды прочитал эти строки, шевеля губами, а затем вернул вырезку на стол.
– Для меня это новость, – сказал он с таким смущением, что девушке захотелось рассмеяться. – Я проведу расследование и проверю, как часто это объявление встречается в газетах. Вам известно, когда ваш брат подал прошение о займе?
Она покачала головой.
– Я помню утро, когда он это вырезал. Два месяца назад. А затем, однажды вечером, когда он привел к нам друга. Я принесла им кофе и услышала, как мистер Халлати что-то говорит об этом братстве…
– Мистер Халлати? – Голос мистера Ридера чуть не сорвался на писк. – Ваш брат знал Халлати?
Она помедлила.
– Д-да, они были знакомы. Я же говорила вам, что, кажется, знаю человека, который плохо влиял на Джонни.
Мистер Ридер увидел на ее щеках легкий румянец и вдруг осознал, насколько она красива.
– Меня представили ему на танцах в «Юнайтэд Бэнкс», и от него было очень сложно… избавиться.
Глаза Ридера заблестели.
– Вы когда-нибудь просили его просто уйти? Это очень грубо, но крайне действенно.
Она улыбнулась.
– Да, однажды сказала. Он пришел как-то вечером, когда брата не было дома, и был настолько невыносим, что я попросила его никогда больше не приходить. Не знаю, как мистер Халлати познакомился с братом, но любопытно, что после этих моих слов он больше не пытался меня увидеть. Видимо, потерял ко мне интерес.
– Вы знали, что Халлати исчез после ограбления банка на четверть миллиона?
Она кивнула.
– Это весьма расстроило Джонни, он только об этом и говорил. Он так беспокоился и волновался… Я знала, что он не спит: я слышала, как он бродил по комнате. Он покупал все газеты, чтобы выяснить, что произошло с мистером Халлати.
Некоторое время мистер Ридер сидел, пощипывая верхнюю губу.
– Кто-нибудь еще знает, что вы нашли этот блокнот и вырезку?
К его удивлению, ответ оказался утвердительным.
– Знает смотритель дома. Он помогал мне переставить один из шкафов и нашел блокнот, – сказала она. – И отдал его мне. Наверное, блокнот выпал у брата из кармана. Он часто вешал одежду в тот шкаф.
После обеда мистер Ридер направился в Линкольн Инн Филдс, нашел номер 297 и поднялся на четвертый этаж, где на стене обнаружилась небольшая табличка, обозначавшая наличие за дверью офиса той самой щедрой организации.
Мистер Ридер постучал, и голос изнутри осведомился, кто там. Голос был хриплым и незнакомым. Дверь приоткрылась на несколько дюймов, и он увидел мужчину лет шестидесяти с отекшим пятнистым лицом и неопрятными седыми волосами, спадающими на лоб. Одет мужчина был плохо и не слишком чисто.
– Что вам надо? – спросил он грубым голосом.
– Я пришел осведомиться насчет «Братства благотворителей»…
– Вы лучше напишите.
Он попытался закрыть дверь, но квадратный носок ботинка мистера Ридера не позволил этого сделать. Детектив толкнул дверь, вошел и оказался в маленьком неприбранном офисе, мрачном и унылом. Несмотря на теплый день, здесь горел газовый камин, а грязные окна выглядели так, словно их ни разу не открывали.
– И где же вы держите свое безграничное богатство? – учтиво спросил мистер Ридер.
Старик заморгал.
Помимо бутылки на столе, мистер Ридер получил еще одно доказательство того, что этот человек искренне заинтересован в крепких напитках. Старый диван в углу явно не единожды использовался для сна, подтверждая предположение, что джентльмен едва ли не постоянно обитает в этой грязной комнате.
– Вы напишите… мы агенты… Мы не видим клиентов.
– Могу ли я узнать, к кому имею удовольствие обращаться?
Старик непонимающе смотрел на него.
– Меня зовут Джонс, – ответил он наконец. – Этого достаточно.
В комнате было несколько объектов, вызвавших интерес мистера Ридера. На подоконнике стояла небольшая деревянная подставка с тремя лабораторными пробирками, а рядом около полудюжины флаконов разных объемов.
– Вы много пишете?
На небольшом столе лежала рукопись, а грязные руки старика были испачканы чернилами.
– Да, я пишу, – мрачно ответил мистер Джонс. – К нам поступает много корреспонденции, мы не видим тех, кто приходит. Мы только агенты.
– Чьи агенты? – спросил Ридер.
– «Братства». Они живут во Франции… на юге Франции. – Говорил он быстро и убедительно. – Они не желают привлекать к себе и своей благотворительности внимание. На все письма даются конфиденциальные ответы. Они очень богатые люди. Вот и все, что я могу вам сказать, мистер.
Спускаясь по лестнице, мистер Ридер тихонько насвистывал себе под нос – это была привычка, которой он предавался довольно редко. Никакие уговоры не помогли ему получить адрес этих «Благотворителей», которые жили на юге Франции и скрывали свои добрые дела.
