– Паоло.
– Нет. – Мужчина не мог поверить. – Боже, это правда. Садитесь. – Он открыл дверь автомобиля.
Это был маленький двухдверный «фиат» который мог бы служить прицепом к «ланчии». Мы все же втиснулись в него: я с вещами – назад, а Вульф с Телезио – на переднее сиденье. Пока машина ехала по узкой улице, Телезио то и дело поворачивал голову к Вульфу, и я мог внимательно рассмотреть его. В Нью-Йорке полно таких, как он, – с жесткими густыми волосами, большей частью седыми, смуглой грубой кожей, быстрыми черными глазами и большим ртом, словно всегда готовым к улыбке. Вульф, естественно, был не в состоянии отвечать на его вопросы, и я не мог его в этом упрекнуть. Я хотел бы удостовериться, что Телезио можно доверять как брату, поскольку меньше чем через милю мне стало ясно, что ему нельзя доверять как водителю. Судя по всему, он был твердо убежден, что все препятствия, возникающие на его пути, одушевленные или неодушевленные, должны исчезнуть, прежде чем он до них доберется, а когда одно из них все же не успело вовремя увернуться, и Телезио почти столкнулся с ним, реакция нашего водителя какую-то долю секунды была очень радостной. Когда мы наконец доехали, я вылез из машины и обошел ее, чтобы взглянуть на крылья. Ни царапины, ни вмятины. Я подумал, что, слава Богу, таких водителей один на миллион.
Пункт назначения представлял собой маленький двухэтажный оштукатуренный дом, позади которого находился двор, огороженный с трех сторон забором, с цветами и маленьким бассейном.
– Не мой, – сказал Телезио, – моего друга, который уехал. У меня дом в старом городе, где вы были бы слишком заметны.
На самом деле мне перевели эту фразу только спустя два часа, но я стараюсь передавать события в том порядке, в котором они происходили. Это единственная возможность получить о них четкое представление.
Телезио настоял на том, чтобы самому внести вещи, хотя ему и пришлось их поставить, чтобы открыть дверь ключом. В небольшом квадратном холле он взял наши пальто и шляпы, повесил их и провел нас в большую комнату. В ней все было выдержано в розовых тонах, и одного взгляда на мебель и другие предметы было достаточно, чтобы понять, какого пола его друг, по крайней мере, мне так показалось. Вульф оглянулся в поисках подходящего стула, не нашел его и сел на кушетку. Телезио исчез и вернулся с подносом, на котором красовались бутылка вина, стаканы и вазочка с миндалем. Он наполнил стаканы до краев и провозгласил тост:
– За Иво и Гарибальди! – воскликнул он.
Выпив, они с Вульфом оставили немного вина в стаканах, и я последовал их примеру. Вульф снова поднял свой бокал:
– В ответ можно сказать только одно – за Гарибальди и Иво.
Мы допили до конца. Я нашел себе удобный стул. Около часа они говорили, пили и ели миндаль. Когда Вульф позже мне все пересказывал, я узнал, что первый час был посвящен личным воспоминаниям, не относящимся к делу, о чем явно свидетельствовал тон их беседы. Потребовалась вторая бутылка вина и вторая вазочка с миндалем. Они вернулись к делу после того, как Телезио поднял свой стакан и произнес:
– За вашу маленькую дочь Карлу! За женщину столь же смелую, сколь и прекрасную.
Они выпили. Вульф поставил стакан и заговорил совсем другим тоном:
– Расскажи мне о ней. Ты видел ее убитой?
Телезио покачал головой.
– Нет, я видел ее живой. Однажды она явилась ко мне и попросила помочь ей переправиться на тот берег. Я знал о ней от Марко, и, конечно, она знала все обо мне. Я пытался объяснить ей, что это не женское дело, но она ничего не хотела слушать. Она сказала, что раз Марко погиб, она должна увидеть людей с того берега и решить, что делать дальше. Я привел к ней Гвидо и она ему очень много заплатила, чтобы он перевез ее на тот берег, и в тот же день уехала. Я старался…
– Ты знаешь, как она добиралась сюда из Нью-Йорка?
– Да, она сказала мне – стюардессой на пароходе до Неаполя; это достаточно просто при наличии связей, а из Неаполя – на машине. Я пытался позвонить тебе до ее отъезда, но возникли трудности, и когда я дозвонился, она уже уехала с Гвидо. Вот и все, что я могу тебе сказать. Гвидо вернулся через четыре дня. Он пришел ко мне рано утром вместе с одним из тех – Йосипом Пашичем. Ты знаешь его?
– Нет.
– Действительно, он слишком молод, чтобы ты его помнил. Он передал сообщение от Данилы Вукчича, племянника Марко. В сообщении говорилось, что я должен тебе позвонить и сказать: «Человек, которого вы ищите, находится в окрестностях горы». Я знал, что тебя будут интересовать подробности, и постарался узнать их, но это все, что сказал мне Йосип. Он знает меня не так хорошо, как другие, постарше. Поэтому больше я ничего не смог узнать. Естественно, я подумал, это означает, что там находится человек, который убил Марко, и что это известно. А ты?
– Да.
– Тогда почему ты не приехал?
– Хотел получить что-нибудь получше криптограммы.
– Я тебя помню другим, но теперь ты постарел, да и я тоже. Ты стал слишком толстым и тебе нужно больше двигаться. Впрочем я не удивлен, потому что Марко рассказывал мне о тебе и даже привез фотографию. Во всяком случае сейчас ты здесь, а твоя дочь умерла. Я не понимаю, как тебе удалось сюда добраться. Я тебе позвонил и пятницу, прошло всего сорок восемь часов. Йосип приезжал снова, но на этот раз без Гвидо, на другой лодке, и с другим посланием от Данило. Я должен был сообщить тебе, что твоя дочь погибла насильственной смертью в окрестностях горы. И опять это было все, что он сказал. Если бы я знал, что ты приедешь, я постарался бы задержать его, но сейчас его здесь уже нет. В любом случае ты, наверное, захочешь сам увидеть Данило. Мы пошлем за ним Гвидо. Данило доверяет только Гвидо. Он может быть здесь, скорее всего, по вторник ночью. Тогда рано утром в среду вы сможете увидеться с ним здесь. Марко тоже пользовался этим домом. Я думаю, что на самом деле он заплатил за это вино и не хотел бы, чтобы мы его экономили. Бутылка пуста, этого не должно быть.
Он вышел из комнаты и вскоре вернулся с другой, уже откупоренной. Наполнив стакан Вульфа, он повернулся ко мне. Я бы предпочел пропустить, но выражение его лица, когда я отказался в первый раз, не оставляло сомнения, что человек, который отказывается от вина, не вызывает у него доверия. Поэтому я взял стакан с вином и горсть миндаля.
– Это место не плохое, – сказал он Вульфу. – Даже для тебя, привыкшего к роскоши. Марко предпочитал готовить сам, но я завтра могу найти женщину.
– Не нужно, – сказал Вульф. – Я уезжаю.
Телезио возразил:
– Нет. Ты не должен.
– Напротив, я должен. Где мы можем найти Гвидо?
Телезио сел:
– Ты это имеешь в виду?
– Да. Я еду.
– Как и в качестве кого?
– В моем собственном. Искать человека, который убил Марко. Я не могу легально попасть в Югославию, но среди этих скал и ущелий – какое это имеет значение?
– Большое. Самое худшее, что Белград может сделать Ниро Вульфу – это выслать его, но скалы и ущелья – это не Белград. И они не те, какими ты их помнишь. Например, там, у этой горы, находится убежище головорезов Тито, а через границу – албанских бандитов, которыми управляют русские. Они смогли убить Марко в далекой Америке. Они убили твою дочь через несколько часов после того, как она ступила на берег. Возможно, она была неосторожна, но то, что предлагаешь ты – появиться среди них в собственном обличье – намного хуже. Если тебе так хочется совершить самоубийство, я помогу тебе достать нож или ружье – что тебе больше нравится, тогда совсем не нужно будет предпринимать путешествие по нашему прекрасному морю, которое, как ты знаешь, бывает часто свирепым. Вот скажи мне – я трус?
– Нет, ты не трус.
– Я не трус. Я очень смелый человек. Иногда я сам поражаюсь, сколько во мне отваги. Но ничто не заставит меня, такого, как я есть, появиться днем или ночью между Цетинье и Скутари, в особенности к востоку, где граница проходит через горы. Был ли Марко трусом?
– Нет.
– Это правда. Но он никогда даже не помышлял о том, чтобы самому разворошить это гнездо предателей. – Телезио пожал плечами. – Это все, что я хотел сказать. К сожалению, тебя не будет в живых, чтобы подтвердить мою правоту. – Он поднял свой стакан и осушил его.
Вульф посмотрел на меня, чтобы увидеть мою реакцию, но сообразил, что я ничего не понимаю и тяжело вздохнул.
– Все это очень хорошо, – сказал он Телезио, – но я не могу охотиться за убийцей, оставаясь на противоположном берегу Адриатического моря, и теперь, когда я забрался так далеко, я не собираюсь возвращаться домой. Мне надо подумать и обсудить это с мистером Гудвином. В любом случае мне нужен этот Гвидо. Как его фамилия?
– Гвидо Баттиста.
– Он лучше всех?
– Да. Я не хочу сказать, что он святой. Если составлять список святых, которых сегодня можно найти в округе, не наберешь и вот столько. – И он показал кончик мизинца.
