– И что, по-вашему, это был за замысел?
Сэр Чарлз пожал плечами – аффектированный, чисто иностранный жест. Он снова был Аристидом Дювалем, гением секретной службы, и прихрамывал при ходьбе на левую ногу.
– Откуда мне знать? Я не волшебник. Но какой-то замысел у него был. План потерпел неудачу, потому что убийца оказался умнее, чем думал Толли. Он первым нанес удар.
– Он?
– Или она. Яд в такой же степени женское оружие, как и мужское, – даже в большей.
Мистер Саттерсвейт промолчал.
– Вы со мной не согласны? – настаивал сэр Чарлз. – Или вы на стороне общественного мнения и считаете убийцей дворецкого?
– А как вы объясняете его поведение?
– Я о нем не думал. По-моему, он не имеет значения… Впрочем, могу предложить объяснение.
– Какое?
– Ну, скажем, полиция права, и Эллис – профессиональный преступник, входящий в банду грабителей. Он занимает пост дворецкого с помощью фальшивых рекомендаций. Потом Толли убивают. В каком положении оказывается Эллис? В доме, где произошло преступление, находится человек, чьи отпечатки пальцев имеются в Скотленд-Ярде и который известен полиции. Естественно, он пугается и бежит.
– Через потайной ход?
– К черту потайной ход! Он ускользнул, покуда один из тупоголовых констеблей, наблюдавших за домом, подремывал.
– Это кажется более вероятным.
– Ну а каково ваше мнение, Саттерсвейт?
– Мое? Такое же, как ваше. Дворецкий представляется мне ложным следом. Я думаю, что сэра Бартоломью и бедного старого Бэббингтона убил один и тот же человек.
– Кто-то из гостей?
– Да.
Последовала пауза.
– И кто же это, по-вашему? – нарушил молчание мистер Саттерсвейт.
– Господи, Саттерсвейт, как я могу знать?
– Знать вы, конечно, не можете, – согласился мистер Саттерсвейт. – Я просто подумал, что у вас есть какое-то предположение. Никаких умозаключений – всего лишь догадка.
– Увы, нет. – Помолчав, сэр Чарлз добавил: – Знаете, Саттерсвейт, когда начинаешь об этом думать, кажется невозможным, чтобы кто-то из них сделал такое.
– Полагаю, ваша теория верна, – проговорил мистер Саттерсвейт. – Я имею в виду то, что сэр Бартоломью намеренно собрал всех подозреваемых. Но мы должны принять в расчет определенные исключения – нас с вами, миссис Бэббингтон да и молодого Мэндерса.
– Мэндерса?
– Его появление было чисто случайным. Он не был в числе приглашенных. Это исключает его из круга подозреваемых.
– Тогда надо исключить и женщину-драматурга – Энтони Астор.
– Нет-нет, она была там – мисс Мьюриэл Уиллс из Тутинга.
– Да, верно. Я забыл ее настоящее имя.
Картрайт нахмурился. Мистер Саттерсвейт превосходно читал чужие мысли. Он отлично знал, что творится в голове у актера, и, когда тот заговорил, мысленно поздравил себя с правильной догадкой.
– Знаете, Саттерсвейт, вы правы. Едва ли Толли подозревал всех, кого пригласил. В конце концов, леди Мэри и Эгг тоже там присутствовали… По-видимому, он хотел воссоздать обстановку первого преступления и подозревал кого-то из гостей, а остальные были нужны ему в качестве очевидцев.
– Что-то в этом роде, – согласился мистер Саттерсвейт. – На данном этапе можно только гадать. Допустим, мы исключаем из числа подозреваемых Литтон-Горов, вас, меня, миссис Бэббингтон и Оливера Мэндерса. Кто остается? Энджела Сатклифф?
– Энджи? Приятель, она дружила с Толли много лет!
– Тогда остаются Дейкрсы… Несомненно, Картрайт, вы подозреваете их. Могли бы сразу сказать это, когда я вас спросил.
Сэр Чарлз посмотрел на него. Лицо мистера Саттерсвейта выражало скромное торжество.
– Полагаю, вы правы, – медленно произнес сэр Чарлз. – Не то чтобы я по-настоящему их подозревал, но они кажутся более вероятными кандидатами, чем другие. Конечно, я не так хорошо их знаю, но не могу понять, зачем Фредди Дейкрсу, который проводит все свое время на скачках, или Синтии, чья жизнь посвящена изобретению немыслимо дорогой женской одежды, могло понадобиться убивать безобидного старого священника… – Он покачал головой, затем его лицо прояснилось. – Ведь есть еще эта Уиллс! Опять я забыл про нее! В ней есть что-то, не позволяющее ее запомнить. Самое невзрачное существо, какое я когда-либо видел.
Мистер Саттерсвейт улыбнулся:
– Мне кажется, она воплощает знаменитую строку Бернса: «Тот малый среди нас все подмечает»[32]. Думаю, мисс Уиллс проводит время, подмечая многое. Под очками у нее очень острые глаза. Наверняка она подметила все заслуживающее внимания и в этой истории.
– Вот как? – с сомнением отозвался сэр Чарлз.
– Сейчас нам нужно сходить куда-нибудь на ленч, – предложил мистер Саттерсвейт. – А потом мы отправимся в Эбби и попытаемся обнаружить что-нибудь на месте происшествия.
– Похоже, Саттерсвейт, это занятие увлекло вас, – с усмешкой заметил сэр Чарлз.
– Расследование преступлений для меня не внове, – объяснил мистер Саттерсвейт. – Однажды, когда моя машина сломалась и я заночевал в уединенной придорожной гостинице…[33]
Продолжить ему не дали.
– Помню, – заговорил Картрайт своим хорошо поставленным актерским голосом, – когда я путешествовал в 1921 году…
Сэр Чарлз одержал верх.
Ничто не могло выглядеть более мирно, чем Мелфорт-Эбби, когда Картрайт и Саттерсвейт увидели его в тот сентябрьский солнечный день. Часть здания сохранилась с пятнадцатого века. Ее отреставрировали и пристроили к ней новое крыло. Санаторий не был виден отсюда – он находился поодаль.
Сэра Чарлза и мистера Саттерсвейта впустила кухарка, миссис Леки, – дородная леди в черном, с глазами, полными слез. Она знала сэра Чарлза и обращалась в основном к нему:
– Уверена, сэр, вы понимаете, что все это для меня значит. Хозяин умер, полицейские шляются по дому, всюду суют свой нос – даже в мусорные баки! – и все время пристают с вопросами. Не думала, что доживу до такого. Доктор был таким славным джентльменом – для нас был счастливый день, когда его сделали сэром Бартоломью. Мы с Битрис хорошо это помним, хотя Битрис пробыла здесь на два года меньше меня. А этот тип из полиции – его и джентльменом не назовешь, будь он хоть трижды суперинтендент… – Запутавшись в лабиринте собственных фраз, миссис Леки перевела дух. – Приставал с вопросами о всех служанках в доме! Конечно, Дорис ленится вставать по утрам, а Вики бывает дерзкой, но что взять с молодых – в наши дни матери не воспитывают их как следует. Однако все равно они хорошие девушки, и никакой полицейский суперинтендент не заставит меня думать иначе. «Не ждите, – сказала я ему, – что я стану говорить дурно о моих девочках. К убийству они никакого отношения не имеют – просто грех думать про них такое…» – Миссис Леки снова сделала паузу. – Мистер Эллис – другое дело; о нем я ничего не знаю и не могу за него отвечать. Он здесь чужой – приехал из Лондона, когда мистер Бейкер был в отпуске…
– Бейкер? – спросил мистер Саттерсвейт.
– Мистер Бейкер был дворецким сэра Бартоломью последние семь лет. Большую часть времени он проводил в Лондоне, на Харли-стрит. Помните его, сэр? – обратилась она к Картрайту, который кивнул в ответ. – Сэр Бартоломью обычно привозил его сюда, когда устраивал приемы. Но у мистера Бейкера стало худо со здоровьем, сэр Бартоломью дал ему двухмесячный отпуск, оплатил отдых на море, возле Брайтона, – доктор был очень добрым джентльменом – и временно нанял мистера Эллиса. Я объяснила суперинтенденту, что ничего не могу о нем сказать, хотя он сам говорил, что служил в лучших семьях, да и вел себя по-джентльменски…
– А вы не заметили в нем чего-нибудь… необычного? – с надеждой спросил сэр Чарлз.
– Странно, что вы об этом спрашиваете, сэр. Не знаю, что вам ответить – и да и нет, если понимаете, о чем я. – Ободренная взглядом сэра Чарлза, кухарка добавила: – Что-то в нем было, хотя я не знаю, что именно.
Вот так всегда, мрачно подумал мистер Саттерсвейт. Как бы миссис Леки ни презирала полицейских, она оказалась восприимчивой к их предположениям. Раз они считали Эллиса преступником, значит, она должна была что-то в нем заметить.
– Прежде всего, он держался сам по себе. Всегда был вежливым, как настоящий джентльмен, но много времени проводил в своей комнате и… не знаю, как это назвать, но что-то в нем было…
– Вы не подозревали, что он на самом деле не дворецкий? – предположил сэр Чарлз.
– Нет, он точно служил в хороших домах. Столько знал об известных людях…
– Например?
Но миссис Леки уклонилась от ответа. Она не собиралась пересказывать сплетни прислуги – это оскорбляло ее чувство благопристойности.
Мистер Саттерсвейт пришел ей на помощь:
– Не могли бы вы описать его внешность?
Лицо кухарки сразу прояснилось.
– Конечно, сэр. Выглядел он очень респектабельно – с бакенбардами и сединой в волосах. Немного сутулился и начинал полнеть – это его беспокоило. У него слегка подрагивали руки, но не по той причине, о которой вы, возможно, подумали. Мистер Эллис воздерживался от спиртного – не то что многие, кого я знала. Думаю, сэр, у него было что-то не так с глазами – от света они слезились. Он носил очки, но только в свободное от службы время.
