Она заговорила первая:
– Как вы думаете, во сколько мне обойдется ремонт машины?
– Долларов двадцать – двадцать пять.
– Ну, скажете тоже, – сказала она. – Наверняка что-нибудь около сотни.
– Нет, так дорого быть не может… Я вот что вам скажу: я сам заплачу за ваш ремонт.
– Вы?
– Да, я.
– Почему?
– Потому что я теперь убежден, что виноват я.
Девушка сказала:
– Я до сих пор не понимаю, как это, собственно, случилось. Я была зла и всю дорогу думала о докторе Квае… О, я не должна была этого делать.
– Что?
– Называть его имя.
– Это не имеет значения, – сказал я. – Попробую еще раз позвонить в наше бюро.
Я снова набрал номер и терпеливо ждал, пока звучали гудки на другом конце провода. Я был уверен, что в конторе никого нет, и был очень удивлен, когда там вдруг сняли трубку и что-то прохрипели. Не успел я сказать «хелло», как по моей барабанной перепонке застучал раздраженный голос Берты Кул:
– Куда ты запропастился?
– В настоящий момент я ужинаю. Но что ты делаешь в такое время в бюро?
– Что я делаю? – проскрипела Берта. – Очень мило с твоей стороны спрашивать об этом! Что я делаю здесь! Пытаюсь спасти наше проклятое агентство и воспрепятствовать тому, что мы станем посмешищем на весь город. – Она продолжала каркать: – Ты и твой блестящий мозг! Ты и твои выдумки надеть на миссис Баллвин психологические наручники!
– О чем ты, собственно, говоришь? – спросил я.
– О чем я говорю? – набросилась она на меня. – Я говорю о том, что отравлен мистер Баллвин…
– Ты хочешь сказать, что…
– Именно это я и хочу сказать, – пролаяла она. – Потому-то я и оказалась в нашем бюро. Эта Шарлотта Хенфорд хочет получить свои деньги назад и считает нас полными дилетантами. Джеральд Баллвин получил свою порцию яда, и плакали наши денежки. Не говоря уже о репутации. Быстрей приезжай в контору.
– Еду немедленно, – сказал я и повесил трубку.
Рут Отис посмотрела на меня вопросительно:
– Что случилось, мистер Лэм?
– Еще одно новое дело.
– Вы так изменились, словно вас укусил скорпион. Голос на другом конце провода я могла слышать довольно хорошо. Это была мисс Кул?
– Конечно! Кто же еще!
– Она не говорила, а рычала.
– Так оно и есть.
– Я даже слышала отдельные фразы. Она говорила словно в динамик.
Я кивнул.
Ее вопрошающие глаза пытались что-то прочесть в моих глазах. Причем она смотрела на меня с такой настойчивостью, что я даже толком забыл, что мне сказала Берта.
– Мне послышалось, что отравили мистера Джеральда Баллвина, – сказала она наконец.
– Ну и что?
– Дело в том, что женщина, о которой я вам рассказывала, супруга мистера Баллвина.
– Вот как!
– Значит, его отравили?
Я ответил:
– Об этом вы сможете прочесть завтра утром в газетах. А теперь я очень спешу. Я отвезу вас быстро домой, после этого мне нужно в бюро.
– Джеральд Баллвин отравлен! – медленно протянула она еще раз, и на ее лице появился зеленоватый оттенок. Она судорожно вцепилась в скатерть и стала медленно валиться на бок.
Прежде чем я успел обогнуть стол, она уже лежала и не шевелилась.
Подскочил официант, увидел, в чем дело, и помчался на кухню, выкрикивая что-то по-китайски. Секунд через десять у стола стояли женщина, девушка, какой-то старик и двое парней – все китайцы. Они все что-то говорили на своем птичьем языке.
Я смочил салфетку водой и начал слегка похлопывать Рут по лицу, пока она не пришла в себя. Потом я бросил пять долларов на стол и помог ей подняться. Когда я вел ее к машине, она еле держалась на ногах.
Когда я мчался по шоссе, стало ясно, что наша колымага еще на что-то способна.
Рут Отис сидела рядом со мной. Она опустила боковое стекло и жадно хватала свежий воздух. Через какое-то время она спросила:
– Может быть, это я во всем виновата?
Я ничего не ответил.
– Скажите, мистер Лэм, какое отношение вы имеете к семье Баллвин?
– Вы уверены, что не ослышались? Ведь вы сидели в трех метрах от телефона.
– Но она же сказала, что его отравили?
– Я могу вам назвать несколько десятков имен, которые очень похожи на фамилию Баллвин.
– Но яд… Тут все сходится…
– Что сходится?
Она мгновение помолчала, потом сказала:
– Ничего.
Я молча продолжал вести машину.
– Наверное, кто-то поручил вам заняться этим делом.
Я опять промолчал.
– Вы… вы что-нибудь знаете о докторе Квае?
– Почему я должен о нем что-то знать?
– Я имею в виду, что миссис Баллвин часто бывала у него в конторе.
– Вы все время говорите о миссис Баллвин, – сказал я, продолжая внимательно следить за дорогой.
– А теперь я спрашиваю себя: а не следили ли вы также и за мной? – продолжала она. – Когда автобус неожиданно свернул, вам ничего не оставалось делать… Это что, действительно была случайность?
Я снова промолчал.
– Почему вы ничего не отвечаете? – спросила Рут с упреком.
– Что я могу на это ответить? Вы сейчас рассуждаете как маленькая, глупая девочка.
– А там, в ресторане, вы были очень любознательны и все время подталкивали меня к продолжению этой темы. И очень внимательно меня слушали. Вот и все, что я могу сказать.
– Меня заставляет молчать скорость. Вы же хотите побыстрей оказаться дома?
Она задумалась над моими словами, а мы тем временем добрались до Лексбрук-авеню. Я повернул на такой скорости, что завизжали покрышки, и через мгновение уже остановился у ее дома.
Это был маленький домик с меблированными однокомнатными квартирами, который, видимо, был построен для людей, работающих в пригороде. Но жилья не хватало, и тут поселились люди, которые работали в центре города.
Я помог Рут выйти из машины, взял ее пакет и сказал:
– Я помогу вам отнести вещи.
– Нет-нет, я справлюсь сама. Вы ведь очень спешите.
– Несколько минут не имеют значения.
Я открыл входную дверь, поднялся с ней вместе по лестнице и прошел по коридору третьего этажа.
– Квартира номер десять, наверное, последняя в доме?
– Угадали.
Я открыл дверь ключом, который она мне дала, и последовал за ней в комнату. Это была узкая и маленькая комнатка со старой дубовой мебелью. В комнате стоял затхлый воздух, свойственный квартирам, которые давно нуждаются в ремонте.
Девушка прошла к окну и распахнула его. Я положил пакет на стол, достал бумажник и, когда она отвернулась, положил на стол пятьдесят долларов.
– Очень мило с вашей стороны, что вы доставили меня домой, мистер Лэм. Я только очень сожалею, что глупо себя вела. Но все это из-за страха – у меня действительно сегодня очень неудачный день. – Говоря это, она нервно рассмеялась.
– Я очень хорошо вас понимаю.
– Нельзя ли попросить вас никому ничего не рассказывать?
– О чем?
– Ну, что я упала в обморок.
Я помедлил с ответом.
Она подошла ко мне. Наверняка она уже обдумала еще раз все происшедшее и пришла к определенному решению. Ее голубые глаза задумчиво посмотрели на меня.
– Вы никому не расскажете об этом, хорошо?
– Хорошо, – ответил я. – И не принимайте все близко к сердцу.
Ее взгляд упал на деньги, лежащие на столе.
– Что это значит?
– Деньги на ремонт машины. Я признаю, что в аварии был виноват я.
– Так… не пойдет.
– Пойдет.
Когда она начала плакать, я сказал ободряюще:
– Выше голову, Рут! Вы ведь не маленькая девочка!
С этими словами я открыл дверь и вышел в коридор. По лестнице я промчался как угорелый, вскочил в машину и нажал на газ.
Когда я открыл дверь в кабинет Берты, она вертелась в своем кресле. Заметив меня, она поднесла унизанную кольцами руку ко рту, выдернула сигарету из губ и саркастически сказала:
– Смотри-ка, стратег экстра-класса собственной персоной!
– Именно он, – ответил я.
– О боже ты мой! – свирепо прорычала Берта. – Если бы я только знала, почему я должна попадать под перекрестный огонь, когда твои гениальные выдумки полетят ко всем чертям!
– Что, собственно, случилось?
– Что случилось? И как у тебя поворачивается язык спрашивать такое? – набросилась она на меня. – Девушка поручила нам предотвратить отравление Джеральда Баллвина. За это она выложила двести пятьдесят наличными, собираясь принести на другой день еще столько же. А что делаешь ты? Тебе не приходит в голову ничего лучшего, как поехать к ним, разыграть там роль клоуна, а потом уверить клиентку, что ей нечего беспокоиться. Только по той причине, что ты подарил этой старой сове коробку с анчоусной пастой, ты решил, что она откажется от своего намерения. После этого ты вообще исчезаешь и заставляешь меня одну расхлебывать всю кашу.
– Какую кашу?
– И ты еще спрашиваешь! О боже, сколько тебе лет? – простонала она, а потом добавила: – Кстати, твоего номера нет в телефонной книге. Я даже не знала, где тебя найти. И как тебе это удается? В настоящее время простому гражданину очень трудно найти себе квартиру. А для тебя, закоренелого холостяка, это раз плюнуть… Я бы сегодня вечером вообще не подходила к телефону, если бы не ждала твоего звонка. А вместо тебя на проводе оказалась наша клиентка. Она словно с цепи сорвалась и настояла, чтобы я пришла в бюро. Сначала я, конечно, пыталась ее успокоить, потому что она должна принести завтра еще двести пятьдесят наличными. Тем не менее мы здесь встретились, и то, что мне пришлось выслушать от нее, было не слишком приятно.
