— Я… я просто забежала…
— Да-да, конечно. — Он вновь взглянул на Дика: — Я только что был… — и кивком указал на другой коттедж. — Посчитал своим долгом зайти. — Кажется, этот долг не доставлял радости лорду Эту. — Однако во всем доме темно, и никто не ответил на стук.
— Ничего страшного. Просто сэр Харви заснул.
Лорд Эш удивился:
— Разве доктор не с ним? Или опытная сиделка?
— Нет. Доктор Миддлсуорт не счел необходимым.
— Но дорогой мой мальчик? Разве это разумно? Хотя, думаю, доктор Миддлсуорт свое дело знает. Как пациент? Я… гм… догадываюсь, вам весь вечер докучают подобным вопросом, однако посчитал своим долгом зайти и спросить.
— Пациент, — сказал Дик, — чувствует себя не хуже, чем следует ожидать. А что это вы говорите насчет дьявольских игр?
— Кто-то ружье украл, — сообщил лорд Эш.
Все молчали.
Зловещее молчание намекало на завершение какого-то плана. Вытащив из кармана просторного твидового пиджака футляр для очков, лорд Эш вынул пенсне без оправы и водрузил на нос.
— Будьте добры, скажите, мисс… гм… Грант. Вы не припомните, что сделали с ружьем после нынешнего прискорбного случая с нечаянным выстрелом?
Лесли смотрела на него широко открытыми глазами.
— Майору Прайсу отдала. Это все подтвердят.
— Да. Совершенно верно. Все единогласно подтверждают. Но случайно, не припомните, что сталось с ружьем после того, как вы его отдали майору Прайсу?
Лесли нервно замотала головой.
— Майор Прайс, — отвечала она, — стал собирать ружья, когда разразилась гроза. Они были разложены в ряд на прилавке у стенда. После ужасного происшествия я… я просто швырнула ему то самое ружье. По-моему, он его положил на прилавок рядом с остальными. Только я не уверена. Была страшно расстроена. Попросила Дика отвезти меня домой.
— Гм… да. Вы, мой мальчик, случайно, не помните?
Дик постарался мысленно сосредоточиться на эпизоде, когда хлестал дождь, все кругом бушевало, палатки раздувались. Казалось, это происходило ужасно давно, чуть ли не в прошлом веке.
— Да, все именно так и было, — подтвердил он. — Когда сэр Харви упал, я высунул голову из палатки, кликнул майора Прайса и доктора Миддлсуорта.
— А дальше?
— Билл Эрншо, знаете, банковский менеджер, — объяснял Дик, смутно предположив, что лорд Эш, далекий от жизни деревни, не вспомнит фамилии, — Билл Эрншо явился как раз в тот момент. Майор Прайс попросил Билла за ружьями присмотреть, пока они с доктором Миддлсуортом отнесут сэра Харви к докторской машине. Больше я ничего не могу вам сказать.
— Совершенно верно, — подтвердил лорд Эш.
— Тогда в чем дело, сэр?
— Понимаете ли, майор Прайс утверждает, что в его присутствии ружья никто не мог унести. Мистер Эрншо заявляет, что при нем никто не брал ружья. Тем не менее ружье исчезло.
— Это, — нерешительно вставила Лесли, — не то ли самое ружье, из которого я…
— Да.
На среднем пальце левой руки лорд Эш носил колечко с печаткой, неяркое и неприметное. Дик его разглядел, когда гость поднял руку к пенсне. Лесли его тоже увидела и, пожалуй, впервые с момента появления визитера сильно разволновалась. А лорд Эш теперь разыгрывал свой знаменитый прием: заспешил, как часы, но затоптался на месте, подобно заевшему граммофону.
— Гм… Осмелюсь заметить, все это значения не имеет, — вымолвил он наконец. Игла попала на дорожку, пластинка опять завертелась. — Хотя майор Прайс с мистером Эрншо очень сильно разгорячились. Думаю, нынче днем в тире майор сыграл с мистером Эрншо какую-то глупую шутку и подозревает, будто мистер Эрншо пытается, как говорится, отплатить ему той же монетой. Только все это чрезвычайно странно. В высшей степени странно! Особенно если учитывать слухи, которые ходят кругом.
— Какие слухи? — вскинулась Лесли и стиснула руки. — Расскажите, пожалуйста! Обо мне говорят?
— Моя дорогая юная леди! Святители небесные! Нет! Скажем, я, например, даже слышал, будто рана сэра Харви совсем несерьезная. Будем надеяться. Мой внучатный дядя Стивен получил на Южно-Африканской войне очень опасное пулевое ранение и все-таки остался в живых. То есть тогда остался. Я имею в виду, пока не умер своей смертью. Мой милый мальчик, не буду вам больше мешать. Гм… у вас транспорт есть, мисс Грант?
— Транспорт?
— Чтобы доехать до дому, — объяснил лорд Эш.
— Нет. Я… я пешком пройдусь.
— Позвольте тогда предложить подвезти вас? У меня на улице «форд», а Перкинс весьма осторожный водитель.
— Спасибо, лорд Эш. Наверно, мне и впрямь пора уходить.
Взгляд Лесли умолял Дика Маркема найти предлог, который позволил бы ей задержаться и поговорить еще. Она была почти в истерике, молча упрашивая сказать нужное слово. Но он его не сказал.
Дик знал: если она останется еще на пять минут, он ей выложит целиком всю историю. В присутствии здравомыслящего и благодушного лорда Эша всплыли и стали нормальными основные нравственные принципы. Он на секунду забыл или почти забыл о реально сложившейся ситуации. Потом все ошеломляюще вспомнилось. Он очень ясно понимал, что любит Лесли и дальше будет любить. Но сейчас он больше не вынесет.
Итак, они уходили, и сердце его разрывалось при взгляде на лицо Лесли. Не успели они выйти на дорогу, как ему захотелось крикнуть: «Вернитесь! Все это неправда! Дайте я расскажу!»
Но «форд» уже тронулся с места.
Дик стоял в саду перед домом, под высокими равнодушными звездами. Сигарета погасла. Дик швырнул ее в сырую траву и вернулся в коттедж.
Зашел в маленькую гостиную, взял стакан, сифон, бутылку виски. Принес все это в кабинет, поставил на письменный стол, возле машинки. Голова странно кружилась. Он попросту устал, устал до головокружения, — казалось, никаких сил не хватит, чтобы отвинтить железную пробку, нажать на ручку сифона.
И он лег ничком на диван.
«Я только на секунду закрою глаза, — сказал он самому себе. — Свет оставлю гореть, не засну. Только на секунду закрою глаза. Спать в любом случае не хочу. Потом встану, налью себе выпить…»
Лампа мягко светила. Окна с ромбовидными стеклами, выходившие в садик с восточной стороны, стояли открытыми, словно дверцы. Оконные щеколды дребезжали на ночном ветру, от которого кипели листья. Далекие церковные часы пробили полночь, но Дик их не слышал.
Если бы кто-нибудь заглянул в окно — а в тот самый неуверенный, тающий час чье-то лицо туда в самом деле заглядывало, — то увидел бы светловолосого молодого человека с крепкой, квадратной челюстью, лоб которого, впрочем, свидетельствовал о чрезмерно богатом воображении, лежащего на скрипучем диване в серых фланелевых брюках и мятой спортивной куртке, бледного и бормочущего во сне.
Ему снились ужасные сны. Впоследствии он их не вспомнил, видимо из-за дальнейшего развития событий. Для Дика Маркема те часы, когда сон просто свалил его с ног, остались лишь слепым черным разрывом с реальным миром, пока оттуда что-то не прорвалось. Что-то требовательно зазвучало, призывало настойчиво и резко…
Ошеломленный, Дик наполовину проснулся, перевернулся, чудом избежав падения на пол.
И тут понял.
Звонил телефон.
С затуманенным взором, с судорогами в спине и груди, он изо всех сил старался сесть. Сначала подумал, будто его терзает дурной сон, что-то про Лесли Грант, которая отравляет мужей, но, слава богу, все уже позади. Потом с удивлением сообразил, что лежит на диване под горящим светом, а восточные окна тронуты каким-то неземным розовато-голубоватым оттенком, подсвечены лучами восходящего солнца.
Телефон непрестанно звонил. Дик встал, разминая затекшие ноги, заковылял к письменному столу, взял трубку и, все еще окончательно не проснувшись, услышал шепчущий, дышащий в трубку голос, который требовательно обратился к нему.
— Коттедж полковника Поупа, — проговорил голос тихо. — Сейчас же идите. Если немедленно не придете, будет слишком поздно.
Телефон замолчал.
А Дик Маркем все вспомнил.
— Кто говорит? — спросил он. — Кто…
Но ответа не было. Звучал не столько голос, сколько шепот, неузнаваемый.
Положив трубку, Дик протер глаза, сильно встряхнул головой, чтобы в ней прояснилось. Призрачный свет за окнами с линяющим голубым оттенком окрашивал комнату в неопределенный цвет. Наручные часы остановились, однако, должно быть, уже минуло пять часов.
Теперь даже думать не было времени. Он поспешно выскочил из коттеджа, чувствуя себя грязным, небритым, и стремглав побежал на восток по аллее.
В мертвом мире звуки обрели новую остроту. Щебет птиц, шелест травы, топот его собственных ног, бегущих по грязной дороге, слышались столь же отчетливо, как чистый и свежий запах росы. Дик миновал нежилой пустой дом и, как только за ним показался коттедж сэра Харви Гилмена, сразу увидел — там что-то происходит.
