В гостиной вспыхнул свет.
Вокруг еще стояли сумерки. Слева, параллельно дороге, густо росли березы, вытянувшиеся вдоль каменной стены. Справа, в сотне с чем-то ярдов, стоял коттедж. Ничто его не загораживало, смутно виднелись каменные беленые стены и черные балки, низкая, крытая гонтом крыша отступившего от дороги дома.
Позади дома и по сторонам от него вдоль дороги на восток располагался разросшийся густой фруктовый сад, образовавший нечто вроде туннеля. Внутри туннеля шла узкая аллея. Из нее пробивалась полоска розоватого света, которому восходящее солнце придавало теперь желтый оттенок.
Свет шел только оттуда, по обочинам дороги лежала тень. Блики света отражались в густой листве, размывали слабый электрический свет, загоревшийся еще в двух окнах нижнего этажа, не задернутых шторами, в коттедже сэра Харви Гилмена.
Несомненно, в гостиной.
В гостиной, выходившей окнами на дорогу, где Дик вчера вечером разговаривал со стариком. Он остановился с колотившимся сердцем, с беспокойством в пустом желудке, не совсем понимая, зачем так бежал, что ожидал увидеть. Сэр Харви, видно, рано встал, если уже раздвинул шторы и включил свет. В призрачной полутьме Дик медленно пошел вперед, к освещенному туннелю, откуда ему под ноги уже падал солнечный свет, повторяя про себя, что ничего не понимает. Но ярдах в тридцати от коттеджа наконец понял.
Услышав легкий скрежет словно железа по камню, он взглянул влево на каменную стену парка «Эшхолла». Кто-то невидимый за каменной стеной готовил ружье. Кто-то укладывал дуло ружья на верхушке стены, кто-то целился, тщательно выбирая позицию, в одно из освещенных окон коттеджа напротив.
— Эй! — крикнул Дик Маркем.
Крик остался неуслышанным. Кто-то выстрелил.
Ружье грянуло с нечеловеческой громкостью, птицы сорвались с деревьев. Острые глаза Дика заметили звездчатое пулевое отверстие в оконном стекле. Потом ружье исчезло. Кто-то с треском побежал, может быть даже смеясь, через хоровод берез, между густыми мерцающими деревьями. Эхо раскатывалось возмущенным щебетом; стрелок скрылся.
Дик секунд десять стоял без движения.
Он и не пытался бежать, ибо с ужасающей определенностью знал, что случилось. Гоняться за стрелком в густых зарослях, в предрассветной полутьме безнадежно.
Показался краешек солнца, бело-золотой огненный ноготок за темной ширмой деревьев, отделенный лишь маленьким отрезком аллеи. Свет бил из аллеи прямо в глаза Дику. Еще кто-то, видимо тоже слышавший выстрел, появился с восточного конца дороги.
Хотя солнце еще не ярко светило, фигура какое-то время вырисовывалась лишь силуэтом, спеша навстречу Дику.
— Что такое? Кто там? — прокричала она.
Он узнал голос Синтии Дрю и бросился к ней. Они встретились в самом начале сада, перед коттеджем сэра Харви. Синтия, в том же розоватом джемпере и коричневой юбке, остановилась и с недоумением глянула на него:
— Дик? В чем дело?
— Боюсь, произошло несчастье.
— Но, боже мой, что ты тут делаешь?
— Если на то пошло, Синтия, что ты тут делаешь?
Она небрежно отмахнулась:
— Я заснуть не могла. И пошла погулять. — Стройную, но крепкую Синтию меньше любой другой девушки в мире можно было бы назвать склонной к странностям и чрезмерным фантазиям. И все же, увидев выражение его лица, она всплеснула руками и порывисто прижала их к груди. Поднимавшееся позади солнце окрашивало ее волосы чистым золотом. — Дик! Неужели мы слышали…
— Думаю, да.
Пока Дик не подошел прямо к коттеджу, он не оглядывался направо и не разглядывал его. Только теперь посмотрел, увидев то, что и ожидал.
Коттедж, стоявший футах в тридцати от дороги в запущенном саду, представлял собой довольно длинный, но какой-то маленький, кукольный домик с крошечными слуховыми окнами, выступавшими на склоне темной гонтовой крыши, образуя верхний этаж. Каменный беленый фасад и гнутые черные балки скрывались в тени фруктовых деревьев. Через два освещенных окна первого этажа, слева от входной двери, можно было увидеть, что происходит внутри.
Вчера вечером, вспомнил Дик, сэр Харви Гилмен сидел в мягком кресле за большим письменным столом посреди комнаты. Теперь мягкое кресло стояло перед столом, словно там кто-то сидел и писал. Кто-то в самом деле сидел; даже через окно можно было узнать сэра Харви — только он ничего не писал.
Висячая лампа в желтовато-коричневом абажуре освещала лысую голову патолога. Он уткнулся в грудь подбородком. Можно было подумать, что он задремал, — мирная картина, если не замечать отблеск света на краях чисто просверленного пулевого отверстия в оконном стекле, не видеть, что оно расположено ровно на линии лысого черепа.
Дик физически ощутил прилив тошноты, но подавил его. Синтия очень уверенно, сосредоточенно проследила за его взглядом и прикусила нижнюю губу.
— Второй раз, — сказал Дик. — Я вчера видел, как пуля влетела сквозь стенку палатки, сегодня увидел, как она влетела в окно. Хотя от этого не легче. По-моему… Одну минуту.
Он оглянулся на каменную стену напротив окон за ширмой берез, которые возвышались над ней темной грудой. В три шага пересек полосу жесткой травы между стеной и дорогой, заглянул в полумрак за стеной. Что-то было брошено под деревьями, осталось там после бегства стрелка.
Перескочив через стену, Дик, совершенно забыв об отпечатках пальцев, схватил этот предмет. Магазинная винтовка с затвором 22-го калибра, «Винчестер-61». Несомненно, то самое, что он ожидал найти.
После того как вчера днем Лесли Грант вернула это ружье майору Прайсу, его украли из тира. По словам лорда Эша.
— Не надо! — крикнула Синтия Дрю.
— Чего не надо?
— Не смотри так!
Впрочем, на лице Дика не было ни испуга, ни ужаса. На нем сияло какое-то безумное триумфально-победное выражение. Ибо, кто бы ружье ни украл, Лесли Грант из него сейчас выстрелить не могла.
Он сам, Дик Маркем, находился с ней рядом все время после «несчастного случая», отвез ее домой, провел с ней несколько часов. Она ружья не брала. Он готов не только заявить об этом под присягой: просто знал — это чистая правда.
Бросив на землю ружье. Дик перелез через стену обратно. По крайней мере, Лесли к этому не причастна. Он практически не видел и не слышал Синтию, говорившую что-то, чего он потом не мог вспомнить. И побежал к коттеджу сэра Харви.
Никакой ограды вокруг сада перед домом не было. Нестриженая трава пружинила под ногами. А день будет жаркий: земля, покрытая паутиной росы, дышала влажным теплом, над фруктовыми деревьями кружили осы, от коттеджа пахло старым деревом и камнем. Дик подошел к пробитому пулей окну, прижался носом к грязному стеклу.
Потом, загородив глаза ладонями, как щитком, пристальнее всмотрелся.
В пыльном свете лампы, тусклом по сравнению с разгоравшимся днем, фигурка патолога неподвижно сидела перед большим столом. В профиль было видно лицо с обвисшими щеками, с полуоткрытыми глазами. Дик Маркем не сомневался, что смотрит на мертвеца. Только что-то тут было не так, очень даже не так…
— Дик, — шепнул голос Синтии у него за плечом, — эта пуля в него не попала.
И правда.
У дальней стены комнаты, прямо на которую они смотрели в окно, стоял кирпичный камин, отделанный накладным латунным орнаментом. Над ним висела большая красочная гравюра с изображением какого-то эпизода битвы при Ватерлоо. Ружейная пуля, пробив окно, пролетела над головой сэра Харви, разнесла нижний угол картины, который теперь висел, оторванный, и ушла в стену. Но человека она не задела.
В голосе Синтии прозвучала настойчивость, изумление, облегчение. Дик на нее оглянулся:
— Тогда что, черт побери, стряслось с этим типом?
— Не знаю.
— Сэр Харви! — крикнул Дик, придвигаясь поближе к окну. — Сэр Харви Гилмен!
Ответа не было.
Он заглянул в другое окно. Осмотрел одно и второе. Подоконники в довольно низком коттедже располагались чуть выше его груди. Окна были обычными, подъемными, закрывавшимися изнутри на металлические шпингалеты. Дик поставил на подоконник колено, ухватился руками за рамы с обеих сторон, подтянулся, заглянул, увидев сквозь стекло, что оба окна заперты изнутри.
В памяти шевельнулось очень дурное воспоминание.
— Обожди тут минуточку, — велел он Синтии.
Поспешив к парадной двери над двумя каменными ступенями, он обнаружил, что она не заперта и засов не задвинут. Он открыл дверь, шагнул в маленький современный холл, который помнил со вчерашнего вечера.
Слева, помнил также Дик, дверь в гостиную. Если сейчас ее распахнуть, он войдет в комнату со спины сидящей за столом неподвижной фигуры. Но эта дверь не открывалась, хотя он лихорадочно крутил и дергал ручку. Она была заперта изнутри.
Он снова вылетел в сад перед домом, где Синтия по-прежнему заглядывала в окна.
