– Послушайте, я… – Она бросила трубку, вскочила и бросилась к двери спальни, заглянула внутрь, потом повернулась ко мне и заявила: – Ну вы и умник! Кровать застлана покрывалом вместе с подушками. Даже если бы я бросила ключи на подушку, то на этом плотном покрывале не осталось бы никакой вмятины, которую вы могли бы увидеть.
– Совершенно верно.
– Тогда что же вы имели в виду, говоря, что на подушке осталась вмятина?
– Если бы вы действительно говорили правду и ключи все время лежали бы в вашей сумочке, вы не бросились бы в панике в спальню, чтобы посмотреть, есть ли вмятина на подушке.
С минуту она обдумывала мои слова, потом села.
– Это то, что касается полиции. С моей точки зрения, есть еще кое-что, что не вяжется с остальным. Вы постарались продемонстрировать мне, что на вас под меховым пальто надеты только трусики и лифчик, чтобы придать своей истории правдоподобность. Вы неожиданно пришли в крайнее возбуждение, узнав кое-что об Ирме Крейл, что-то, что можно было бы использовать как доказательство. И вы дрожали как осиновый лист, когда выскочили из квартиры Каллингдона. Вы так нервничали, что едва могли переключать скорости в машине. Я так представляю себе, что произошло.
Вы пришли домой, разделись, вошли в ванную, увидели тело Руфуса Стенберри в ванне, убедились, что он мертв, сели, минутку подумали, наполовину выкурили сигарету – длинный окурок со следами помады лежит у вас в пепельнице, – опять оделись и вышли, позаботившись о том, чтобы не оставить в квартире никаких следов того, что вы здесь были и обнаружили тело. Вы только забыли о сигарете.
Затем вы отправились в спешке к Каллингдону. Вы обнаружили, что я там уже побывал, и это расстроило ваши планы. Я перехватил вас на выходе, и это вам еще меньше понравилось. Вы стали препираться со мной, но за это время кое-что надумали: вам нужен был свидетель, который видел бы, что вы спокойно вошли в свою квартиру и обнаружили там в ванной тело. В конце концов, я мог оказаться лучшим, чем какой-нибудь случайный человек, свидетелем. Я был бы искренним и незаинтересованным. Я рассказал бы полиции историю, в которую они поверили бы. Таким образом, вы избрали меня козлом отпущения. Вы подъехали к дому, вошли в подъезд с ключами в руке, поднялись наверх, положили ключи на кровать, оставив открытую сумочку на столе в другой комнате. Быстро сняли с себя юбку и блузку, набросили шубку, посмотрели по сторонам, проверяя, все ли в ванной так, как вы оставили, потом спустились вниз и разыграли передо мной спектакль. Вы думали, что я сразу вам поверю, позвоню в полицию и заявлю, что вы поднялись в свою квартиру и пробыли там не более двух-трех минут и…
– Хорошо, чего вы хотите? – устало сказала она. – Дайте мне сигарету.
Я дал ей сигарету.
– Я хочу правды, – сказал я.
– Ну хорошо. Все случилось именно так, как вы и подумали. Мне не пришло в голову, что меня могут выдать ключи.
– Так вы обнаружили тело до того, как отправились к Каллингдону?
– Да.
– Вы знали, кто он такой?
– Конечно.
– Поняли, что он мертв?
– Да.
– И что вы сделали?
– Естественно, я решила, что миссис Крейл подставила меня. Ведь он был с ней, а теперь лежал в моей квартире мертвый! От всей этой истории дурно пахло. Никто не смог бы доказать, что я была здесь. Я решила уйти и попробовать разыскать компромат на миссис Крейл, а потом отправиться к ней и потребовать раскрыть свои карты. Или же я думала найти какого-нибудь свидетеля, кто мог бы подняться ко мне в квартиру и дать мне своего рода алиби. Но тут объявились вы, и, хотя вначале это меня разозлило, потом я подумала, что из вас получится отличный свидетель.
– Вам вряд ли понравится мой следующий вопрос, – сказал я.
– Какой же?
– Он когда-нибудь раньше бывал здесь? – спросил я, кивнув в сторону ванны.
– Да. – Она посмотрела мне прямо в глаза.
– Вы состояли с ним в дружбе или в интимных отношениях?
– Ни то, ни другое.
– И он не пытался ухаживать за вами?
– Он не за этим приходил сюда.
– Так все-таки пытался?
– Пытался, очень неуклюже, просто чтобы посмотреть: а вдруг что-нибудь да выйдет! Похоже, он был только рад, когда получил отпор.
– Что же ему было от вас надо?
– Он хотел узнать, как обстоят дела у Римли, сможет ли он платить, если повысить арендную плату.
– Вы ему сообщили что-либо?
– Ничего.
– Давайте еще раз посмотрим на убитого.
– Мы ведь не должны его трогать до прихода полиции…
– Мы и не будем.
Мы прошли в ванную комнату, при этом Билли осталась совершенно спокойной – ни следа прежней паники.
Я осмотрел тело, насколько это было возможно, не трогая его. Очевидно, он был убит сильным ударом в левый висок каким-то тяжелым предметом, который оставил глубокую вмятину на черепе. Я заглянул во внутренний карман его пиджака. Там лежало портмоне, в котором была толстая пачка банкнотов. Я положил их обратно. В левом боковом кармане я обнаружил записную книжку. На первой странице чернилами было написано: «Руфус Стенберри, 3271, Фулроз-авеню. При несчастном случае сообщить Арчи Стенберри, 963, Малая авеню. Группа крови „4“». Я закрыл книжку и сунул ее обратно.
На левой руке мертвого были дорогие часы. Стрелки на них показывали пять часов тридцать семь минут. Я посмотрел на свои – на них было ровно шесть тридцать семь. Я резко отстранился от тела, как от прокаженного.
– В чем дело? – спросила она, наблюдая за мной. – Что-то не так с часами?
– Ничего, – ответил я, уводя ее в комнату. – Все в порядке. Вот теперь мы позвоним в полицию.
Прибывшие первыми два полицейских из радиофицированной патрульной машины задали лишь несколько беглых вопросов, дожидаясь людей из отдела по расследованию убийств. Затем прибыли сотрудники этого отдела, и мы рассказали им нашу историю. В течение следующего часа ничего не происходило, пока в квартиру неторопливо не вошел сержант Фрэнк Селлерс, в сдвинутой на затылок шляпе и с изжеванной сигарой в углу рта.
– Привет, Дональд. Чертовски рад тебя видеть снова с нами!
Мы пожали друг другу руки, и я познакомил его с девушкой.
Наши рассказы были ранее застенографированы. Очевидно, Селлерс прочел их расшифровку, прежде чем приехать сюда.
– Это плохо, Лэм, что, не успев вернуться, ты уже ввязался в дело об убийстве. Как я понимаю, ты сейчас расследуешь какое-то дело? – Он кивнул в сторону Билли Прю. – Твоя клиентка или знакомая?
– Между нами, отчасти и то и другое. Но это не для прессы и, конечно, не для Берты.
– Насколько я понимаю, она припарковала свою машину перед домом и поднялась, чтобы переодеться? – спросил он, оглядывая Билли с головы до ног.
– Правильно, – тихо сказала она.
– Вы собирались вместе поужинать?
Я кивнул.
– Она не настолько хорошо знала тебя, чтобы пригласить к себе в квартиру? – сказал Селлерс. – И не хотела заставлять тебя долго ждать, поэтому очень спешила?
– Я начала раздеваться, едва войдя в квартиру, – с нервным смешком сказала Билли. – Раздевшись, я пошла в ванную и… и увидела это.
– Что вы сделали с ключами, когда вошли? – спросил Селлерс как бы между прочим.
– Положила в сумочку и бросила ее на стол.
– А когда вы выбегали из квартиры, что вы сделали – вынули ключи из сумочки?
Она спокойно встретила его взгляд.
– Конечно, нет. Я схватила сумочку, сунула ее под мышку и выбежала отсюда. Потом, когда мы вернулись вместе с Дональдом, я открыла ее, вынула ключи и отперла дверь.
Сержант Селлерс устало вздохнул:
– Ну что же, друзья, думаю, пока все. Возможно, позже мы захотим задать вам еще вопросы. Сейчас все могут отправляться обедать.
– Спасибо, – сказал я.
– Как поживает Берта? – поинтересовался Селлерс.
– По-моему, так же, как всегда.
– Давненько ее не видел. Теперь, после твоего возвращения, похоже, мы будем с ней встречаться чаще, – сказал он, многозначительно улыбаясь.
– Полиция еще здесь не закончила? – спросила Билли Прю.
– Нет еще, – ответил Селлерс. – Не волнуйтесь, все будет в порядке. У вас ведь есть ключи?
– Есть.
– Тогда можете спокойно идти ужинать.
Сержант Селлерс остался в квартире и смотрел нам вслед, пока мы шли по длинному коридору к лифту.
– Что ж, вот и все, – вздохнув, сказала Билли Прю, когда мы вошли в лифт. Я нажал кнопку первого этажа.
– Не болтайте, – предупредил я ее.
Лифт с шумом остановился. Полицейский в штатском, дежуривший в коридоре, кивком разрешил нам пройти. Другой, в форме, охранял входную дверь. Машина Билли стояла на том же месте, где мы ее и оставили. Рулевое колесо и дверцы были покрыты белой пылью там, где полиция снимала отпечатки пальцев. Все прочее осталось нетронутым.
Не говоря ни слова, я открыл переднюю дверцу, Билли изящно впорхнула внутрь и уселась за руль. Я сел рядом и захлопнул дверцу. Мы медленно отъехали от тротуара.
– Вот и все, простачок, – сказала она.
