Мысли его опять вернулись к убийце, который начал вырисовываться в его сознании, как однажды мельком, вскользь увиденный человек. Он представлял его еще молодым, светловолосым, чуть меланхоличным. Мегрэ теперь мог держать пари, что у него хорошая семья и довольно комфортабельная жизнь.
Он носит кольцо. Следовательно, женат. Были отец, мать. Был школьником, может быть, студентом. Один против парижской полиции, против всех жителей города и, конечно, читал статью маленького Ружина. Спал ли он в эту ночь, избежав ловушки, в которой мог бы и остаться?
Если убийства приносили ему успокоение, даже какую-то эйфорию, какой эффект оказало на него неудавшееся покушение?
Мегрэ не стал ждать, пока его позовет Комельо, а отправился к нему сам. Он застал того за чтением газет.
— Я вас предупреждал, комиссар. Вы не можете утверждать, что я был в восторге от вашего плана и что я его одобрил.
— Мои люди идут по следу.
— Серьезно?
— У них в руках вполне материальная улика. Она обязательно куда-нибудь приведет. Это может занять недели, а может, и два часа.
Это не заняло даже двух часов. С самого начала Лапуэнт и Бронкард наведались на улицу Пети-Шам в контору, где все стены были увешаны пуговицами различных образцов. «Дом основан в 1782 году» было написано на двери под именами двух компаньонов. И коллекция представляла собой весь ассортимент пуговиц, выпускавшихся со дня основания этой компании.
Показав жетон уголовной полиции, Лапуэнт спросил:
— Можно ли установить происхождение этой пуговицы?
Для него, для Мегрэ, для любого другого это была обычная пуговица, но служащий, осмотрев ее, без колебания ответил:
— Она от Муллербаха из Колмара.
— У Муллербаха есть конторы в Париже?
— Да, здесь, двумя этажами ниже.
Как установил Лапуэнт со своим коллегой, все здание было занято торговцами пуговиц.
Самого Муллербаха уже не существовало. Хозяин был последним отпрыском этого рода. Он очень вежливо и учтиво принял полицейских в своем кабинете. Спросил, рассматривая пуговицу:
— Что бы вы хотели узнать?
— Эта пуговица вашего производства?
— Да.
— У вас есть список портных, кому вы продали такие же?
Промышленник нажал кнопку, объясняя:
— Как вы, возможно, знаете, текстильщики все время меняют цвета и даже наименования своей продукции. Прежде чем пустить свои новинки в продажу, они присылают образчики материи с тем, чтобы мы со своей стороны наладили производство подходящих пуговиц. Они продаются прямо в ателье.
Вошел молодой человек, изнуренный жарой.
— Мосье Жанфис, найдите, пожалуйста, документы на пуговицу и список ателье, куда мы продали эту партию.
Жанфис так же безмолвно удалился. Пока он отсутствовал, глава предприятия продолжал знакомить полицейских с механизмом торговли пуговицами.
Менее чем через десять минут в дверь постучали. Вошел все тот же Жанфис и положил на стол пуговицу и лист бумаги с печатным текстом.
Это был список примерно сорока мастерских: четыре в Лионе, две в Бордо, одна в Лилле, несколько других, разбросанных по всей Франции. Остальные в Париже.
— Вот, господа. Желаю успеха.
Выйдя из кабинета, где царила безмятежная, церковная тишина, они были оглушены уличной суетой.
— Что делать? — спросил Бронкард. — Обходить все? Я посчитал: их двадцать восемь в Париже. Взяв такси…
— Ты знаешь, куда пошел Жанвье?
— Да, вон в то здание.
— Жди его.
Сам Лапуэнт спустился в подвальчик, где пол был посыпан опилками. Заказал стакан белого вина и закрылся в телефонной кабине. Мегрэ был у судьи Комельо. Там Лапуэнт его и нашел.
— Всего сорок ателье, — объяснил он. — Двадцать восемь — в Париже. Я начну искать?
— Возьми четыре-пять адресов. Остальные продиктуй Люка, он пошлет людей.
Лапуэнт еще не кончил диктовать, когда в бистро вошли Жанвье, Бронкард и еще один инспектор. В ожидании они устроились у стойки и, казалось, были довольны. Выбрав момент, Жанвье открыл дверь:
— Не клади трубку. Мне тоже надо с ним поговорить.
— Это не шеф. Это Люка.
— Все равно.
От бессонницы глаза у них были воспалены, дыхание горячее и прерывистое.
— Это ты, старик? Скажи шефу, все идет нормально. Мы попали в точку. Есть шанс, что этот тип носит костюм из английской материи. Я тебе объясню, теперь я специалист в этом деле. Короче говоря, всего двенадцать ателье заказывали этот материал. Значительно большее число получило отрезы. Эти образцы они показывали клиентам и, когда костюм заказан, доставляли необходимое количество материи. Короче, можно надеяться, что это не займет много времени, если только, что маловероятно, костюм не был пошит в Англии.
Они, как в лотерею, разыграли по два-три адреса. Кому-то из них уже в это утро удастся узнать имя того, кого они ищут шесть месяцев.
Маленькому Лапуэнту выпал главный выигрыш. Он взял на себя левобережную набережную в районе бульвара Сен-Жермен, известную ему как свои пять пальцев, поскольку он тут жил.
Первый портной с бульвара Сен-Мишель на самом деле заказывал партию такого материала. Он может показать инспектору костюм, который шил, но еще не выдал — не готов. С одним рукавом и непрошитым воротником костюм ждал примерки.
Второй закройщик был низенький поляк, чья мастерская располагалась на третьем этаже по улице Вано. Лапуэнт застал его сидящим за столом в очках со стальной оправой.
— Вы узнаете этот материал? — спросил он. Жанвье снабдил своих коллег образцами.
— Конечно. А что? Вы хотите костюм?
— Мне нужно имя клиента, для которого вы сделали такой костюм.
— Это было давно.
— Когда?
— Прошлой осенью.
— И вы помните имя клиента?
— Помню.
— Кто он?
— Мосье Монсин.
— Кто такой мосье Монсин?
— Один очень хороший господин, который одевается у меня уже многие годы.
Лапуэнт вздрогнул, боясь поверить. Чудо совершилось, человек, которого столько искали, который был покрыт такой неизвестностью, на поиски которого были брошены все силы полиции и потрачено столько часов, имел имя. У него был адрес, он существовал и скоро обретет материальную форму.
— Он живет в квартале?
— Недалеко отсюда, на бульваре Сен-Жермен, рядом со станцией метро «Сольферино».
— Вы хорошо его знаете?
— Как всех своих клиентов. Это образованный, очаровательный человек.
— Он давно не заходил?
— Последний раз в ноябре за пальто, которое я ему делал после костюма.
— У вас есть его точный адрес?
Маленький портной полистал книгу, где все адреса были написаны карандашом, там были цифры и суммы за одежду. По уплате он обводил их красным карандашом.
— 228-бис.
— Вы не знаете, он женат?
— Жена его сопровождала несколько раз. Они вместе приходили выбирать фасон.
— Она молодая?
— Я думаю, около тридцати. О, это настоящая дама.
Лапуэнт никак не мог унять дрожь в теле. Это походило на панику. Находясь так близко от цели, он боялся, как бы что-нибудь не поставило вновь все под вопрос.
— Благодарю вас. Я, может быть, еще загляну.
Он забыл спросить о профессии Марселя Монсина. Кубарем скатившись по лестнице, Лапуэнт направился к дому № 228-бис на бульваре Сен-Жермен. Этот дом ничем не отличался от других, тот же стиль, те же кованные решетки на балконах. Но Лапуэнту он показался изумительным. Дверь была открыта. В конце выкрашенного в светло-бежевый цвет коридора была видна кабина лифта, и направо — комната консьержки.
У Лапуэнта было страстное желание войти, представиться, подняться в квартиру Монсина и одному покончить с этим знаменитым убийцей. Но он знал, что действовать самостоятельно не имеет права.
Прямо перед входом в метро находился пост полиции. Лапуэнт обратился к полицейскому:
— Не могли бы вы понаблюдать несколько минут за этим домом, пока я позвоню на набережную Орфевр?
— Что я должен делать?
— Ничего, если только человек около тридцати лет, худощавый, светловолосый будет выходить из него, попытайтесь задержать. Делайте, что хотите. Ну, хотя бы… проверьте его документы.
— Как его зовут?
— Марсель Монсин.
— А что он сделал?
Лапуэнт предпочел не уточнять, хотя была полная вероятность того, что это и есть убийца с Монмартра.
Некоторое время спустя он уже был в телефонной кабине.
— Управление? Соедините меня немедленно с комиссаром Мегрэ. Это Лапуэнт.
Его так лихорадило, что он стал заикаться.
— Это вы, шеф? Лапуэнт. Да. Я нашел. Как? Да… Его имя, адрес… Сейчас я напротив его дома. Внезапно ему в голову пришло, что были сделаны и другие костюмы из такого же материала, и он может оказаться в дураках.
— Жанвье не звонил? Да? Что он сказал? Нашли три таких костюма, но приметы, данные Мартой Жюссеран, не подходили.
— Звоню с бульвара Сен-Жермен… Я поставил сержанта у дверей дома… Да… Да… Жду вас… Сейчас посмотрю название бистро…
